Мажор (СИ) - Трифоев Александр Владимирович "Иван"

…..

Подполковник хмуро ходил перед стоящими в ряд работницами. Туда, обратно. Снова туда. И снова обратно. Молчал. Пятый круг, восьмой, десятый. Пытка молчаливой походкой продолжалась уже больше пяти минут.

- Эта я пела… - прозвучал тонким переливом голосок самой молоденькой работницы. – Я, Глаша Суконникова.

- Два шага вперёд, - скомандовал военный и остановился напротив…

- Puis-je savoir? Comment Madame Sukonnikova connait-elle les chansons revolutionnaires? (Позвольте узнать? Откуда мадам Суконниковой известны революционные песни? Франц.).

- Месье князь, я не понимаю, что вы говорите. Потому что не говорю по-французски. Я могу только петь заученные слова.

- Поясни, - вселенец подошёл вплотную.

- У нас в театре: Даша, Маша и Анфиса играют женские роли. А я, за них, за всех, пою. У меня память хорошая. Мне говорят, я запоминаю, потом пою.

- А кто поёт за мужчин?

- Никто. Мужские роли играет дядя Степан. Он петь не умеет.

- Странный у вас театр. И кто придумал всё это?

- Месье Шарнс. Только его здесь нет. Он в Петербурге остался. Барыня умерла. Нас продали. Он остался.

- Зашибись! – вырвалось у подполковника. В голове недовольно зашумело. «Это получается, мне всучили театр ещё и без режиссёра. Ладно, господин градоначальник. Я не злопамятный, но память у меня хорошая. Я запомню. Всё-таки десять тысяч!

Оболваненный князь задумался. Сделал несколько кругов вдоль строя. Остановился. Принял решение.

- Под балалайку сможешь спеть? – обратился он к провинившейся.

- Смогу, - девчушка впервые улыбнулась, показав очаровательные зубки.

- Афанасий, - князь повернулся к слуге. – Бегом, метнись по зданию, найди балалайку.

- Ваше высокоблагородь, чаго найти? – денщик подумал, что ослышался.

- Балалайку, дурья твоя башка. - И тут же добавил. – Со струнами.

Маэстро отвёл певунью в сторону. Достал платок. Параллельно начал что-то объяснять.

…..

- Ваше благородие, - дежурный подбежал к капитану Игнатову. – Я думаю вы должны знать… В танцевальном зале подполковник Ланин собирается играть на балалайке. Он решил аккомпанировать какой-то певички из театра.

- Что? - не поверил капитан. - Ему заняться нечем или подвигов не хватает?

- Не могу знать, ваше благородие. Только в зале почти вся бригада собралось. Вам надо поторопиться, а то мало ли, что…

…..

- Тихо, всем! – подполковник грозно рыкнул на переполненный зал.

- Сейчас, перед вами выступит восходящая звезда Коломны, Глафира Суконниикова. Слушаем внимательно. После пения аплодируем.

- Глаша, - он повернулся к девушке… - Три – четыре…

Проигрыш музыкального инструмента через несколько мгновений разбавил изумительно чистый, звонкий, дрожащий как горный ручеёк девичий голос…

Гляжу в озёра синие,

В полях ромашки рву...

Зову тебя Россиею,

Единственной зову.

Спроси, переспроси меня -

Милее нет земли.

Меня здесь русским именем

Когда-то нарекли.

("Гляжу в озера синие". Муз. Афанасьев. Сл. Шаферан.).

"Просто превосходно", - похвалил сам себя учитель пения. – "Девчонка то – талант! Даже – талантище! Только, всё равно чего-то не хватает?» – И тут же задал себе вопрос. – "А чего не хватает? " – Подумал и сам себе ответил. – "Чего-то!".

"Мать честная! " – вселенца подкинуло. Он резко поднялся со стула от избытка чувств. – "Я понял, чего не хватает… - Гармони!!! Едрит её в кочерыжку! - Так, где этот бородатый изобретатель? Он ещё два дня назад должен был прийти за деньгами? ".

- Прапорщик, - вселенец окликнул ближайшего офицера. – Ко мне!

- Слушаю, ваше высокоблагородие, – военный подошёл и щелкнул каблуками.

- Бери двух человек и рысью на рынок Коломны. В последнем ряду сидит бородатый нищий, бывший фейерверкер Иван Изосимов. Хватай его и тащи сюда. Причем быстро и без всяких разговоров.

- Ваше сиятельство, а вдруг его там нет?

- Если, там, нет! – глаза подполковника вмиг стали колючими. – Значит через два часа он должен быть здесь! Исполнять!

- Подпоручик! – очередь дошла до второго офицера. – Найди дирижёра оркестра, который играл на званом вечере у графини. И бегом ко мне в кабинет.

- Теперь всем остальным! - голос князя заревел, перекликая шум зала. – Потеха окончена. Все по местам. «Распорядок дня» никто не отменял!

***

- Wie können Sie es wagen, mich so zu behandeln? Ich bin kein leibeigener Mann. Ich bin ein Adliger. Ich bin Johann Staus! Eingereicht von seiner Majestät von Kaiser Franziskus I. (Как вы смеете так обращаться со мной? Я ни какой-нибудь крепостной мужик. Я дворянин. Я Иоганн Штаус! Поданный его величества императора Франциска I. Немец.).

- Ух, ты! – вселенец удивлённо открыл глаза. - Иностранец? Из Австро-Венгрии?

- Ja, есть, раньше жить город Wiener Neustadt, - продолжал лепетать залётный голубь. - И хотеть знать па-а-чему меня не выпускать из имений? А хотель ехать, а меня не пускать?

- Кто же теперь, тебя, выпустит! – в глазах князя запрыгали бесята. - Да ещё с такой фамилией. Никак нельзя. Нет! Ни в коем случае.

- Но, почемуль. Ja, есть свобода чельвек?

- Потому, что, ты! Иоганн! уже неделю находишься на секретном объекте! И за это время мог узнать наш самый большой и главный военный секрет. А теперь! – Ланин подозрительно наморщил лоб. – Хочешь сбежать… и всё рассказать врагам. Ты думаешь – мы русские, такие доверчивые? Так просто взяли и тебя отпустили?

- Hotz tausent! Was ist noch ein milit а risches Geheimnis? (Проклятье! Какай ещё военный секрет? Немец.) Ja, не зналь никакой военный секрет. Я просто хотеть ехать домой! А меня не пускать ваш солдать.

Князь поднялся из-за стола… - Откуда мне знать, что ты ничего не знать? Может ты как раз – всё узнать, разведать – и теперь немножко хитрить! Чтоби меня – обмануть. Поэтому… остаешься здесь, в имении, под надзором. А будешь возмущаться, перестану кормить и платить деньги.

- Oh, mein Gott! Ви, итак, мне ничего не платить.

- О! Это уже деловой разговор, - вселенец достал платок, разложил на столе и начал водить пальцами по ткани.

- Слушай и запоминай, Иоганн: Все военные живут по распорядку. Значит и ты будешь жить по распорядку. Каждый вечер у солдат с 21.00 до 21.30. обсуждение новостей в мире. Ты со своими музыкантами и музыкантами театра, будешь репетировать днём. А вечером на это время организуешь небольшие концерты из репертуара, который играете на балах. Платить буду… - вселенец взял паузу, вопросительно посмотрел на композитора. - В полтора раза больше графини.

***

Иван Изосимов напряженно сидел на большом мягком стуле за широким столом. Весь скукожился. Руками, чтобы не было видно, как они дрожат от волнения, схватился за колени. Перед ним стоял лужёный самовар. Крепкий чай был налит в крупную расписную кружку, стоявшую на таком же красивом блюдце. На большом блюде поднимались горкой аппетитно пахнущие пироги. Чуть в стороне от самовара лежала толстая пачка разноцветных ассигнаций.

- Не верю я вам, ваше сиятельство, - отрешенно пробубнил Иван. – Подвох какой-то.

- Почему? – картинно улыбнулся хозяин кабинета, показав чуть ли не полностью все свои зубы.

- Потому, что - так, не бывает. – бывший фейерверкер до боли сжал кулаки. - Не бывает - и всё!

- Не понимаю? – подполковник опёрся на спинку стула. Закинул ногу на ногу. - Хорошо сидим. Вкусный, ароматный чай. Я тебе вернул деньги. – Кивнули головой на стопку купюр. – Кстати, там больше, чем обещал – пятьсот рублей. А тебе почему-то что-то не нравится?