Мы, Мигель Мартинес. Накануне (СИ) - Тарханов Влад

Тут появился Поскрёбышев, который принёс список специалистов, отправляемых в командировку в Финляндию, который согласовали с делегацией их Суоми. Иосиф Виссарионович размашисто подписал этот список. Только теперь мысленно перенесся к еще одному сложному разговору, который состоялся этим утром.

* * *

Московская область. Волынское. Ближняя дача

24 марта 1937 года

На Ближнюю дачу Иосиф Виссарионович переселился в прошлом году, хотя она была выстроена в тридцать четвертом по проекту личного архитектора Сталина, Мирона Ивановича Мержанова. Старая дача стала для его семьи тесновата. Но, как только выстроили жильё в Волынском, товарищу архитектору пришлось вносить изменения, и кое-что переделывать. Это произошло из-за того, что жене товарища Сталина, Надежде Аллилуевой многое на новом месте пришлось не по вкусу. И вообще, она прикипела к старой даче, и не хотела её менять. Но в начале тридцать шестого всё-таки сдалась. Надежде приходилось часто бывать в командировках, а ареал ее поездок — весь Советский Союз. Очень скоро она смогла оценить тот повышенный комфорт, который предоставляло новое жилище, да и детям там было больше места. Дети растут. И, чем взрослее они становятся, тем больше места занимают. Парадокс! Вот и так получилось, что Ближняя дача стала в фаворе у обоих взрослых членов семьи вождя. А в плане обеспечения безопасности Власик считал это место намного более удобным. Ему удалось создать тут неплохую охранную систему с несколькими кордонами безопасности и серьезным пропускным режимом. Но Николай Сидорович был человеком, который никогда не останавливался на достигнутым и все время старался найти недостатки и их устранить.

Надо сказать, что при всей занятости супругов, Надежда не могла заниматься бытовыми вопросами, и они легли всё на того же Власика. Готовила Надя редко и не слишком хорошо, к воспитанию детей подходила с весьма жестких, спартанских позиций. Много воли им не давала, и поддерживала в семье строгую дисциплину. На ее фоне Иосиф Виссарионович казался намного более добрым и позволял детишкам чуть больше баловства. Сегодня был выходной день, поэтому Кольцова привезли на дачу ближе к обеду. Супруга вождя еще не вернулась из командировки в Узбекистан. Михаил прошел три обязательных кордона с проверкой документов и досмотром и обыском на последнем из них. И только тогда оказался на территории дачи, прошелся по дорожкам, аккуратно высыпанных мелким дробленным камнем и песком, молодой сад активно зеленел, было заметно, что за молодыми деревьями очень хорошо ухаживают. Иосиф Виссарионович встретил гостя неподалеку от беседки, он с садовником что-то обсуждал, при этом курил неизменную трубку.

— Товарищ Кольцов! Проходи! Пока в доме приготовят, мы тут, в беседке, побеседуем. Не возражаешь?

— Добрый день, товарищ Сталин! Конечно, не возражаю.

— Молодец. Скажи, Миша, как твое здоровье, что ты думаешь о своем будущем?

Иосиф Виссарионович сразу же решил взять быка за рога. Но при этом подвинул к Пятницыну пачку «Герцоговины Флор», мол, закуривай, давая гостю возможность немного взять паузу и сосредоточиться с ответом.

— Товарищ Сталин. — попаданец папироску вытащил, но не закурил. — откровенно говоря, здоровье желает лучшего. Но врачи говорят, что станет лучше.

— Поедешь в хороший санаторий. Как только врачи отпустят, сразу же и поедешь.

— Спасибо, товарищ Сталин.

Вождь только махнул рукой, мол, какие мелочи, заслужил. Он внимательно следил за Кольцовым-Пятницыным, который после фразы про санаторий все-таки взял паузу, закурил папиросу, наслаждаясь крепким и ароматным табаком.

— Хороший табак, товарищ Сталин. В моем времени удалось как-то купить «Герцоговину», так аромат ее был такой же, как у других папирос — не отличишь. А это небо и земля… В наше время треть набивки, как минимум, резаная бумага или химия всякая. И дешевле, и быстрее сгорает.

— Хочешь сказать, что массовое производство неизбежно ведет к потере качества? — сделал неожиданный вывод вождь.

— И это тоже. В стране победившего капитализма во главе угла поставлена прибыль. Ничего нового. Чтобы машину люди меняли чаще. Они делаются с ресурсом два-три года. А после гарантийного ресурса проще купить новую, чем отремонтировать старую. Это касается многих видов техники. Пожалуй, кроме военной. Пока что.

Папироска погасла, Михаил погасил ее в пепельнице, установленной в беседке, после чего продолжил:

— Я хотел бы заняться строительством, товарищ Сталин. Есть идеи строительства массового дешевого жилья для рабочих. Да, оно не будет настолько комфортным, как вы привыкли, но… чтобы расселить людей из бараков и коммуналок — это единственный выход. А с политической точки зрения — это еще и большой плюс советской власти.

— Скажи, Миша, как ты думаешь, сейчас, если война вспыхнет, враг не нападет на нашу землю, будет ли русский человек сражаться так же яростно, как в ТОЙ войне, в твоем времени? Когда смысл войны русскому человеку непонятен, он воюет плохо: сам знаешь, ни за проливы, ни за концессии в Маньчжурии русский солдат кровь проливать не хотел. А что будет во время войны с фашизмом? То, что Германия всё-таки решится на агрессию, я почти не сомневаюсь. Что думаешь?

Надо дать Кольцову должное — за новой папироской не тянулся, а ответил сразу же, как будто давно думал над этим вопросом.

— Мое вмешательство уже изменило ситуацию в мире. Удачно или нет? Это вопрос. Конечно, когда война народная, ломать хребет врагу получается сподручнее, но обходится это слишком дорого, товарищ Сталин! А люди — это самый ценный ресурс нашего государства. Преданные делу построения социализма, свято верящие в светлое будущее. Именно они и будут потеряны самыми первыми, именно их не будет хватать тому циничному обществу, которое возникнет после вас.

Кольцов задумался буквально на несколько секунд.

— Дело в том, что, если надо защитить друга, советский человек будет воевать не хуже, чем защищая родной дом. Думаю, при соответствующей пропаганде — психологический настрой советского бойца будет правильным, товарищ Сталин. Но нам нельзя делать из Германии друга, я имею ввиду Германию Геринга и Гинденбурга. А вот Германия Тельмана должна стать почти что нашей родной землей. И немецкие рабочие… тут, на наших производствах — их должны воспринимать как своих. Но при этом важно провести разграничительную черту между нашими немецкими рабочими и обманутыми и предавшими интернационализм рабочими нацистского рейха. Эти будут воевать с нами, и воевать умело. Надо избавиться от иллюзии, что стоит только советскому солдату вступить на земли врага, как его рабочие поднимут восстание и поддержат нас. Этого не будет. Вражескую пропаганду нельзя недооценивать.

— Скажи. Не жалко уходить от Артузова? Он тебя очень ценит и отзывается более чем положительно.

— Товарищ Сталин, есть такой термин в моем времени «профессиональное выгорание» — это состояние, когда человек в своей профессии теряет желание работать, теряет профессиональные навыки, чаще всего из-за перенапряжения, физического и эмоционального. Иногда ему помогает просто отпуск, иногда — работа с психологами. А иногда — только смена профессии. Я бы хотел хотя бы на время заняться созиданием. Разрушением уже не могу…

— Что я тебе, Миша скажу, есть мнение, дать тебе длительный отпуск из конторы Артузова. Правда. при условии, что помогать консультацией товарищу Артузову ты все-таки будешь!

— А куда я денусь с этой подводной лодки, товарищ Сталин?

— Таки, товарищ Пятницын, мне кажется, что еврейство — это заразное. Когда ты научился отвечать вопросом на вопрос?

— Товарищ Сталин, надо ведь соответствовать.

— Надо, Миша, надо. Так вот, есть проект строительства рабочего спального района, кажется, так это у тебя ТАМ называется. В Москве. Я тебе потом покажу, где. Этот проект тебе и реализовывать. Но сроки там поджимают. До Войны надо успеть. Это тоже при условии: надо армии дать твои зубы дракона и всё, о чём ты там наговорил. Так что после санатория ты сначала приступишь к военным делам, отработаешь, покажешь, как это надо применять, а уже потом и за строительство примешься. Согласен?