Мы, Мигель Мартинес. Война (СИ) - Тарханов Влад

Annotation

Разгорается гражданская война в Германии. Вмешательство Польши ставит перед Советским правительством вопрос: а что делать дальше, как помочь левому правительству удержаться у власти. И еще не сказали своё слово нацисты, пусть их партия и была ослаблена после гибели Гитлера, но полностью списывать их со счетов рановато.

Мы, Мигель Мартинес. Война

Вступление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Эпилог

Мы, Мигель Мартинес. Война

Вступление

Влад Тарханов

Мы, Мигель Мартинес. Война.

Вступление

Сытая и довольная Европа — это миф конца двадцатого века. Всё познаётся в сравнении. В сравнении с северными соседями — жизнь в Европе всегда была сытой, даже в самые голодные годы. И не только из-за климата. Периодически население континента начинало быстро расти, и тогда очередная чума наводила порядок, пока сами государства не научились сбывать избыток населения в войнах и отправлять их в колонии. И если с сытостью спорить не будем, то вот довольной старушка-Европа не была никогда. Она постоянно стремилась к чему-то большему, нежели просто быть, она хотела доминировать. Поэтому поглощала страны и континенты, делая их своим придатком. Какое-то время это получалось у отдельных хищников, самых зубастых, более-менее удачно. Но вскоре территории были поделены, и это опять многих не устраивало, наступал период передела мира, который привёл к самым большим и разрушительным войнам в истории человечества. В тридцатые годы Европа была недовольна Версальским договором. Страны-победительницы так и не получили полного удовлетворения от войны — их главный экономический враг, Германия, не оказался повержен и на удивление быстро восстанавливал свою страну. Кроме того, были страны-проигравшие, которые жаждали реванша, хотели отменить итоги Первой мировой, даже ценой развязывания Второй. И конечно же, не оставались в стороне те, кто больше всего нажился и разбогател во время Мировой войны, которую у нас еще назовут Империалистической. Если страны Европы снова сойдутся в клинче борьбы за передел мира, опять появиться возможность урвать себе кусочек повкуснее. Но не всё было так просто: в СССР в известного журналиста и писателя Михаила Кольцова «подселился» наш современник, строитель по образованию, историк по увлечениям, Михаил Пятницын. И очень ему не хотелось попасть под репрессии, вот и стал Миша крутиться. Как известно, инициатива имеет инициатора. Вот и крутится по Европе маленькая песчинка — Миша Кольцов, вот только не понятно, будет ли она той самой дробинкой, которая переломает хребет слону мировой истории?

Глава первая

Разговор за закрытыми дверями

Глава первая

Разговор за закрытыми дверями

Варшава. Президентский дворец

11 декабря 1933 года

(Президентский дворец во время оккупации — отель ' Deutsches Haus ' )

— Пан Болеслав, больше некому, ты должен согласиться! — Игнаций Мосцицкий, неожиданно ставший самой весомой фигурой на политическом небосклоне Польши, проводил серию встреч в Президентском дворце, резиденции премьер-министра государства. Выбор места дислокации объяснялся моральными соображениями. Ибо занимать Бельведер, в котором еще, казалось, бродит дух бесславно убитого маршала Пилсудского[1] было ему не с руки. Очень долго президент Мосцицкий находился в тени маршала, который крепко удерживал власть в своих руках. Но сейчас маршала готовили к погребению, а его ближайший сподвижник и весьма квалифицированный военный специалист, генерал Рыдз-Смиглы, был тяжело ранен и за его жизнь боролись лучшие врачи Польши, а операцию делали срочно вызванные светила английской медицины. Впрочем, британские профессора справились, но никто из них не мог назвать даже приблизительно время, необходимое для полной реабилитации. А потом прошла серия встреч и тайных переговоров. Спускать убийство маршала нельзя ни в коем случае. Но самим лезть в ту кашу, которая заваривается в Германии было страшновато. И наиболее остро стал кадровый вопрос: кого поставить во главе армии? Сейчас Игнаций старался «дожать» генерала Болеслава Игнация Флориана Венява-Длугошовского. Не взирая на высокий чин и лампасы, назвать его профессиональным военным не поворачивался язык. Самая искренняя преданность Пилсудскому и выполнение обязанностей адъютанта, не могли компенсировать отсутствие боевого опыта, да и служба в армии двуединой Империи мало чем могла помочь.

Генерал справедливо считался больше администратором и дипломатом. И поэтому откровенно побаивался этого назначения. Но Игнацию казалось, что сейчас во главе армии должен стать именно администратор, который сможет организовать частичную (скрытую) мобилизацию, провести подготовительные действия и красиво проехать по улицам Берлина на белом коне. Не знаю, откуда это у польских военных и аристократов такое болезненное желание покрасоваться на красавце-жеребце во главе триумфального шествия. Тут бы вообще до шествия как-то дотянуть. Но мыслями пан президент был уже в Берлине. И думал больше о том, что он от Германии отрежет в пользу Польши от можа до можа, и Восточная Пруссия это был тот минимум, на который Польша согласиться только если ей предложат что-то очень интересное в качестве компенсации отказа от всех восточных провинций Веймарской республики вплоть до Бранденурга (лучше всего вместе в ним). А что? Это же славянские земли! Почему бы их не вернуть великому славянскому государству?

— Пан Игнаций, вы же понимаете, есть намного более деятельные генералы, которые смогут повести Польшу к победе! Я вообще склоняюсь к тому, чтобы подождать выздоровления Рыдз-Смиглы, и только тогда…

— Я согласен с вами, пан Болеслав, согласен, но…

Тут президент Польши — высокий, с аристократической внешностью, прекрасно и стильно одетый мужчина поднял палец вверх, чем стал похож на какого-то профессора-маразматика, вдалбливающего прописные истины тупарям-студиозисам.

— Но мы не можем ждать неопределенно долго! И терять время! Наш ответ должен быть решительным и сокрушительным! И хорошо подготовленным! Вы, пан Болеслав, прекрасный администратор, управленец, вы сможете всё подготовить для решительного броска наших сил к Берлину. Русские Берлин брали, французы Берлин брали! Теперь наш черед! Ваша задача подготовить армию к боевым действиям. Опираться будете на наш доблестный Генеральный штаб.

— Я понимаю,что мне придётся согласиться, хотя сердце моё скорбит. На Берлин нас должен был вести наш маршал!

Оба господина выдержали приличествующую скорбному моменту паузу.

— В таком случае, пан Болеслав, позвольте поздравить вас назначением военным министром Польши. И немедленно займитесь приведением армии в боеспособное состояние. Посмотрите, что необходимо оставить для защиты границ с СССР, а какие части можно переправить для похода в Германию. В общем, работайте!

Когда генерал вышел, пан Мосцицкий закурил сигару, уставился в окно, рассматривая площадь перед Президентским дворцом. Всё было неправильным в государстве Польском. В Президентском дворце разместили офисы премьер-министра и правительства, а не президента. Истинный лидер Польши выбрал своей резиденцией дворец Бельведер, а помещения службы президента были просто посмешищем, которое и отражало истинное положение дел в государстве, в котором фигура президента служила всего лишь ширмой, марионеткой. Но тут неожиданно все поменялось.