Шломо Вульф - Из зимы в лето
«Бабы» стояли в купальниках у фальшборта, подставляя себя встречному ветру, счастливо улыбаясь тропическому солнцу в декабре и любуясь дельфинами, которые неслись впереди турбохода над зелеными торпедообразными подводными корпусами. Юлия вообще без конца хохотала. Ее было не узнать. Без парика, без косметики, с сожженным на солнце носом она казалась колхозницей с полотна Пластова — со своим-то бюстом! В каюте Евгения, которую в тот же день покинул Натан Поляковский, они наверстывали упущенное за годы счастье, без конца предаваясь взаимным откровениям. Это не мешало Юлии беседовать с Дани, а Жене со Светой. Были ли у них более интимные отношения на борту лайнера, идущего из зимы в лето? Не знаю… Ну, не знаю я! Я вам что, Натан Поляковский что ли? Только мне почему-то кажется, что такие круизы для того и придуманы, чтобы между всеми было все… Но нам-то что до них, верно?
Глава пятая
Море и пираты
Хуже другое. Как ни старались отдыхающие уйти от дел и проблем, но мир, как ни странно, продолжает жить своей жизнью даже если лучшая его часть исхитрилась путешествовать зимой в тропики. Уже на другой день после описанных выше примирительных акций великолепного Натана радио и телевидение принесли тревожные вести: в Югославии восстали косовары. Ну восстали и восстали, вечно где-то восстают разные косовары, пивовары, сыровары… Мало ли. что происходит в разных там Карловых Варах!
Особенно на фоне текущих событий вокруг нашей компашки. Тут, понимаете ли, такая девочка!.. Представляете, ну совсем даже посторонняя, внаглую отбивает неподражаемого Женю у только что успокоившейся Юлии и потенциальной мужниной изменщицы Светы. А тот, скорее всего, уже назначил ей сеанс фотографирования с продолжением. И другая — стервь такая, израильтянка бывшая — без конца в ресторане подсаживается к Дани в одном купальнике. Повыламывается перед его столиком в бассейне в up less сквозь стекло и — шасть в ресторан, едва накинув на свой срам полотенце. Песни ей, видите ли, вдруг приспичило попеть на иврите!.. А скромницу-Свету, Ору эту Козлову, какой-то, ну совершенно лишний в нашем многоугольнике, горный козел без конца угощает за своим столиком цинандали, а она, нет, вы не поверите!.. Честное слово, как сейчас вижу — на колени к нему садится и хохочет так, что вот-вот уста прикоснуться к усам… «И странные дикие звуки всю ночь» готовы раздаваться — и так далее. Дани с Женей, глядя на это непотребство, готовы вдвоем на кухню за ножами бежать.
Мало того, какой-то козлик Катьку увлек наверх и там, между судовыми дымовыми трубами, по-моему, уговорил ее изменить тому хорошему мальчику, что провожал ее во Владивостоке. Вы думаете, может быть, что Натан наш, с его-то брюшком и лысиной, только созерцает изнутри и снаружи все эти милые посторонние страсти, о которых нам с вами только мечтать остается? Да? Тогда вы его просто еще плохо знаете! Он, между прочим, тут вообще нарасхват, вообще вразнос пошел. И клеят его не мымры какие, а длинноногие блондинки из экипажа. Правда, говорят, что причина очень даже банальная. Этот старый развратник так расписывает мысленно каждой из них неслыханный ее секс с ним, что бедной девушке просто нет другого выхода, кроме как сказку сделать былью в своей каюте. И мне, к тому же, кажется, что ее мечты свершаются. Эти лысые пузаны только на вид такие противные, а в деле им, я вам скажу, ну нет равных… Настоящая самочка (а других в морячки почему-то и не берут) знает толк в самцах, эта на вашего патентованного красавца Женю и не взглянет.
2.А тут какие-то косовары, видите ли, восстали. И не где-то, а на Балканах, откуда веками идет вся мировая смута. И Албания, рассорившаяся пару десятков лет назад с великим и могучим, за что тотчас пригрета Западом, ввела в Косово свою полуголодную армию. Ведь империалистов же хлебом не корми, но дай кого на кого назюкать. Вот они под шумок эту армию и натравили на православных братьев-славян наших, да еще почти из соцлагеря. А в этом лагере только тронь кого из наших, только покосись на кого — все бараки как один на защиту завоеваний. А то, суки такие, опять же нашли кого назюкивать — мусульман! Этих хлебом не корми, дай хоть какое беззащитное население, чтобы всех подряд стрелять или резать — израильтянина там, серба — им без разницы. Только сербы, между прочим, тоже нервные горцы, хоть и православные. Серб рождается с карабином. Ему из дома неворуженным выйти — как, скажем, русскому с голой попой… Для настоящего серба восставший косовар, что бык для торреро — главная цель и радость всей его нервной жизни.
«Вот и началась там неслыханная резня», — резонно заключает свою политинформацию долговязый прыщавый Сашок — Катькина пассия в этом плавучем борделе. «А мы тут при чем?» «Как это при чем, если НАТО помогает косоварам? Там наш Черноморский флот уже три парома с добровольцами-палестинцами и ливийцами на пути из Италии потопил, чтоб не встревали в локальный конфликт, а из Союза в Югославию воздушный мост с современным оружием проложен — они в одну ночь пятнадцать самолетов НАТО сбили нашими ракетами. Те вообще боятся теперь в Югославию летать. Наши Северный и Тихоокенский флоты блокируют побережья Штатов. И Остров Свобода — Куба объявила мобилизацию. А, — понизил голос Сашок, — наш корвет, ну, тот, что нас сопровождает, уже второй час оттирает от «Родины» какие-то подозрительные катера, скорее всего псевдопиратские. Нас бы давно пытались взять на абордаж, только не представляют как вообще это делается с трисеком. От воды до палубы чуть не высота десятиэтажного дома.» «Если нас возьмут на абордаж и меня попытаются захватить в плен, ты меня защитишь, как мой папа свою любовницу, правда?» «Ну вот, опять пошла губы кусать! Говорил же, еще со вчерашнего не зажило… В первый раз такую кусучую девчонку вижу… Ну, Катька же!!» «Защитишь?» «Конечно…» «А ка-ак ты меня защитишь?» «Да погоди ты!.. Смотри-ка… Что я сказал?»
3.Серо-голубой корвет, едва успевающий за великолепным лайнером, мчался, накренившись, наперерез быстроходному крупному катеру, бесстрашно проскочившему под верхним строением «Родины», рискуя быть раскромсанным ее острыми двадцатиметровыми вертикальными стойками, разрезавшими голубые пенные волны. Корвет обогнул своего подопечного и поднял сигнал, требующий от катера остановиться, но тот нагло свернул и повторил свой маневр. Публика с восторженными воплями приветствовала смельчаков, хотя торчащие на мостике и на палубе катера рожи отнюдь не располагали к симпатии. Когда же с катера брызнула пулеметная очередь по серпу-молоту, и на Катьку с ее кавалером посыпались ошметья от кожуха дымовой трубы, отдыхающих как ветром сдуло с палуб. «Товарищи, без паники, — раздался голос капитана из динамиков. — Военные моряки передали, что начинают огонь на поражение…»
Сашок и Катька залезли по трапу на самую верхнюю площадку мачты между трубами, чтобы лучше видеть предстоящее сражение. Всего, чего угодно, ожидали они от этого круиза, но не такого кайфа — реальной стрельбы в открытом море. Корвет, зарываясь в волны, свернул к лайнеру, между стоек которого бесстрашно пристроился катер, с которого задрались вверх стволы турельной установки. Было ясно, что пираты намерены стрелять по днищу пассажирской платформы. Подросткам это не было видно, но они поняли, что происходит по тому, как мчащийся рядом с лайнером корвет нацелил оружие под платформу. Со стороны показавшегося на горизонте военноего корабля появился и стал стремительно приближаться к «Родине» второй белый катер.
4.«Я не могу открыть огонь! Боюсь повредить обшивку стоек…Что вам грозит, если пираты прошьют ваше днище? — запросил командир корвета. — У вас там есть топливные танки? Пожар возможен?» «Главные запасы топлива у нас в не доступных для них подводных корпусах… — ответил капитан трисека. — Но и в верхнем строении у нас топливный танк для дизель-генератора. Только бы они не применили глубинные бомбы…» «Не думаю, что они решатся, им тоже мало не будет. Может быть вы присядете на платформу, чтобы вынудить его выскочить под мои пушки?» «Я не могу это сделать на полном ходу, надо почти остановиться, но придется это сделать, чтобы он, по крайней мере, не смог стрелять снизу по моему днищу…» «Стоп!… Не надо. Ему только и надо, чтобы вы присели на платформу. Тогда они попытаются взять лайнер на абордаж и объявить всех пассажиров заложниками. У вас на борту есть оружие?» «Только табельное у членов экипажа. Двадцать «макаровых». Против их автоматов и пулеметов… Слушайте, по моему, они уже открыли огонь по моему днищу!..» «Я вижу… Вот сволочи!.. Сергей Гаврилович, снижайте ход и садитесь платформой на воду. Я, пожалуй, успею пришвартоваться раньше него и высадить к вам человек двадцать моих моряков, а тогда…»
