Алексей Махров - Оттенки Тьмы
Я быстрым движением выдернул кольцо (усики на чеке были отогнуты заранее) и, сделав пару шагов вперед, любезно поднес гранату прямо к носу Фалангера. Как только он рассмотрел что же именно я сжимаю в руке, то попытался отшатнуться, но, похоже, силы мгновенно оставили его – их хватило на жалких полшажка.
За моей спиной раздался звук, похожий на треск рвущейся ткани и вдруг резко потянуло дерьмом. Похоже, что прыщавый Стасик обосрался со страха. Милый мальчик… Так, а теперь поставим в известность всю группу захвата!
Я резко поднял руку и дал полюбоваться на гранату всем окружающим (окружившим!) меня клоунам. Ну, вот, теперь порядок – все присутствующие осознали степень угрозы. Это стоило храбрым участникам группы захвата еще двух обосранных штанов. Что-то у них с кишечником нелады – прямо-таки эпидемия какая-то! Ага, инфекционная разновидность медвежьей болезни. Причем передающаяся воздушно-капельным путем и не имеющая инкубационного периода.
– Что это за уроды? – Спросил я Понкратова, когда последний из доблестных засранцев был уложен мордой вниз на потрескавшийся асфальт.
– Это наша полиция! – Сквозь зубы ответил Василий.
– Полиция? – Удивленно переспросил я. Ни в одном уцелевшем со времени Тьмы анклаве на территории России подразделения внутренней безопасности на западный манер не именовались.
– Подчиняются напрямую председателю комитета! – Уточнил лейтенант, словно я сам не видел, как пренебрежительно с ним разговаривал старший этих… полицаев.
– Ладно, раз они тебя не слушают, то сами и виноваты! Сейчас сюда прибудут мои люди, и если хоть одна сволочь пукнет, то… мои ребята шутить не умеют! – Сказал я и вызвал по рации Громова. Боря мгновенно отрепетовал мой приказ войти в город, и уже через пару минут я услышал рев дизелей на подъездной дороге.
Предупрежденные своим командиром солдатики «Сил самообороны» безропотно открыли ворота. Колонна вступила в Электрогорск и разошлась по улицам, чтобы взять территорию под контроль. Насчет возможных конфликтов с полицаями и мер пресечения я ребят предупредил.
Возле меня тормознул «Урал», из кабины которого выпрыгнул прапорщик Громов.
– Тащ командир! Ваше приказание выполнено – город занят! – бодро отрапортовал Борис, косясь на обосранную задницу лежавшего у моих ног Стасика.
– Этих связать и под замок! – Ткнул я пальцем в направлении дурнопахнущих тушек. – Штаны не менять!
Борис понимающе усмехнулся и кивнул. Затем подбородком указал на топчущегося рядом Василия.
– Это начальник здешнего гарнизона лейтенант Понкратов! – представил я парня. – А это мой заместитель, старшина роты прапорщик Громов. С этой секунды работаете совместно. Громов, выбери десяток людей и посади их за пульты наблюдателями и… пусть там сами с управлением разберутся! Лейтенант, покажи прапорщику, где тут у вас что.
Громов отдал команду и из кузова «Урала» выскочило два десятка бойцов. Они быстро связали руки полицаям и беззлобными пинками погнали их в указанном Понкратовым направлении – в подвал, где хватало пустых отсеков с крепкими дверями и замками.
– Тащ командир! Можно вас на минутку? – Громов решительно взял меня за локоть и отвел в сторону. – Тащ командир, пока вы здесь… контакт с местными налаживали, на связь выходил комбриг. Он сказал, что бредуны окончательно вышли из-под контроля. Даже Мартын и Корявый, чтобы не быть прибитыми своими, были вынуждены присоединиться к общей массе. Час назад вся толпа выехала в нашем направлении. Их ведет Фюрер. Комбриг попросил нас продержаться хотя бы сутки, а лучше пару дней.
– Хорошо, я понял! – Ответил я. – Штаб обороны размещаем здесь, в этом бункере. Вызови сюда командиров взводов. Будем решать, как нам отбить удар с наименьшими потерями для себя. Да, и со связью здесь разберись – перекрытия сигнал экранируют.
Громов козырнул и ушел распоряжаться. А я призадумался. Если Электрогорск не был основной целью южан, то зачем удерживать город? Нда… напустили Белоусов с Тихим тумана! Ладно, будем выполнять приказ, тем более что с действующим, хоть и не в полную силу, «Стальным кольцом», сделать это немного проще.
Часа через два мы окончательно разобрались с управлением. Собственно, управляемыми оказались только минные поля, а пулеметы, гранатометы и огнеметы работали в автоматическом режиме. Несколько зон, где огневые точки пострадали от времени в наибольшем количестве, пришлось перекрывать моими бойцами. Там сейчас торопливо копались полнопрофильные окопы и укрытия для бронетехники. К земляным работам активно привлекались местные жители. Они, кстати, были весьма удивлены тем, что вошедшие в город военные не занялись грабежами и погромами, как им предсказывал их председатель.
Этот Бабицкий вообще оказался редкостным придурком. Сидя на огромных залежах продовольствия, председатель практически полностью развалил силы самообороны. В них теперь числилось всего полсотни активных штыков. Мальчишек в возрасте от пятнадцати до девятнадцати лет. И это на трехтысячное население! Ну не престижно, видите ли, было служить в Электрогорске «сапогом» – так презрительно местные именовали своих защитников. Здесь в народе до сих пор бытовало поверие, что за «Стальным кольцом» они как у Бога за пазухой, и ничто не сможет им навредить. Никто не озадачился созданием ополчения и начальной военной подготовкой для мужчин. Если конечно можно было назвать «мужчинами» этих хомяков-переростков: ожирением страдало (или наслаждалось) сто процентов взрослого населения.
Зато полицейских, главной опоры Бабицкого, числилось аж три сотни! Что они охраняли и за каким порядком следили мне стало ясно, когда насмерть напуганный пожилой пузан, представленный мне как «завхоз», провел меня на главный «склад». Основные тоннели находились на двухсотметровой глубине.
– Общая протяженность штреков двадцать два километра, – пояснил завхоз, после нашего спуска вниз на большом грузовом лифте.
– Да, впечатляет! – Только и смог сказать я, проехавшись на электрокаре вдоль бесконечных залежей мешков и ящиков. Здесь были тысячи и тысячи тонн продовольствия. Я вспомнил, как мы на севере делили иной раз одну банку тушенки на пятерых и мне захотелось… Огромным усилием воли поборов в себе желание немедленно голыми руками свернуть жирную шею завхозу, а после подняться на поверхность и расстрелять сотни две этих толстожопых козлов, я внимательно осмотрел главные запасы.
По самым скромным прикидкам здесь могло встать на довольствие тридцать тысяч человек. Лет на двадцать. Неплохо наши предки приготовились. Жаль только, что их усилия пропали из-за жалкой кучки жадных тварей. Впрочем, о чем это я? Мы сейчас здесь и не позволим какому-то там Бабицкому снова сесть жирной задницей на кучу жрачки! Так может быть все-таки из-за продовольствия южане не хотят оставлять город на произвол судьбы? Там, в Югороссии всё это богатство не нужно. А в Московском регионе? Или на севере? Устроить в Электрогорске пункт раздачи и кормить окрестное население… Размечтался! Что-то не похожи профессиональные военные Белоусов и Тихий на альтруистов. Явно в этом деле у них другой интерес…
Глава 8
Бредуны подошли только к вечеру, когда уже начало темнеть. Почему они добирались до нас полдня – хрен знает, но это было нам на руку. За подаренное время мы успели прикрыть наиболее опасные места дерево-земляными укреплениями. А ротные механики-умельцы даже сумели восстановить работоспособность нескольких десятков автоматических огневых точек.
В целом, мы были во всеоружии и пребывали в уверенности, что уж один полноценный штурм отобьем по-любому.
Первым к КПП приблизилась одиночная машина, опознанная Понкратовым как «Гелендваген» председателя Бабицкого. Это был чуть ли не единственный в городе, кроме лесовозов, автомобиль на ходу. Ленились местные жители ухаживать за техникой, но председательский лимузин входил в число «особо охраняемых объектов культуры» и подлежал постоянной реставрации.
Джип смело подкатил к самым воротам и створки послушно распахнулись перед парадным экипажем высокого начальства. Однако не успело творение далеких (и ныне покойных) немецких конструкторов въехать в город, как дорогу ему преградил представитель советского автопрома – полноприводный грузовик «Урал». И немецкая техника спасовала перед техникой советской! «Гелендваген» резко затормозил и из него мячиком выскочил господин Бабицкий. Он явно не понял, что власть переменилась и спешил донести до «самооборонщиков», загородивших проезд своей колымагой, свой гнев.
Эх, как он матерился! Впрочем, в плюс ему можно было поставить только экспрессию, а не стиль или содержание! Вот помню, у нас в пионерском отряде вожатый был, из бывших омоновцев – так тот, когда ругался, мог три минуты двадцать семь секунд (мы засекали!) обходиться без повторов! А уж какие конструкции и выражения он составлял из всего лишь трех основных слов… Бабицкий же всего лишь энергично и визгливо выкрикивал четыре (я аккуратно сосчитал) примитивных фразы.
