Комбат Найтов - Крымский тустеп или два шага налево...
— А начальства-то развелось! Просто не продохнуть! — съерничал Дмитрий, тут же получив тумака от Батова. Генерал был молодым и крепким. Служить он начинал в разведке, еще в Первую мировую. Матвеев сделал серьезную мину и попросил разрешения ехать в Феодосию.
— Езжай, послезавтра быть в Ичке, с группами.
— Есть, товарищ генерал.
— Скажешь Октябрьскому, что мы будем завтра в 16.00. — добавил Мехлис.
Дорога в Феодосию представляла из себя грязную лужу посреди степи. Лишь в горах она становилась чуть более проходимой, но добавлялись дополнительные воронки от снарядов. Еще недавно здесь шли сильные бои. Пятеро бойцов с радиостанцией тряслись в кузове. «Додж», хоть и считался полулегковой машиной, но был начисто лишен какой-либо амортизации. Водители чуть приспускали колеса, чтобы не отбивать задницу. Впрочем, эта машина, одна из первых, имела централизованную подкачку колес, правда, не на всех машинах. Грязь и вода часто летели через весь корпус, но жаловаться было некому! На совещание Дмитрий опоздал, поэтому пришлось отираться в коридоре до перерыва. Бархоткин отчитал его, но потащил в столовую и покормил. Флотских талонов у Димы не было. Весело прожевывая пищу, Александр Сергеевич ставил перед ним схожие задачи, о которых говорили Батов и Мехлис, но, разворачивал его на то, что он должен обеспечить, в том числе, и проход флотилии в Днепровский лиман.
— Вернусь из Барвенково, схожу, товарищ каплей.
— Только попробуй не вернуться! — и опять ему достался тумак по плечу. Судя по всему, и Батов, и Бархоткин знали что-то о ситуации под Барвенковым и Лозовой, но предпочитали пока молчать. Совещание закончилось затемно, бойцов он отправил давно в роту на попутке. Секретных документов с собой не было. Те записи, которые вел на совещаниях, он сдал в секретный отдел. По дороге в Ислям-Терек, Дмитрий и решил сделать крюк, и заглянуть в Сары-Гель. Забор без хозяйки кто-то слегка завалил. Увидев свет в окошке, он подумал, что в дом кого-то подселили или кто-то его захватил, и был готов «качать права». Постучав в окошко, он неожиданно увидел лицо Десфины, а через несколько секунд ее тонкие руки обхватили его шею, а губы жадно искали его губы. По щекам обоих текли слезы и капли начавшегося дождя. Хорошо, что в вещмешке были продукты, в том числе и вкусные, из Симферополя. И большая банка черной икры, которую выдали в Феодосии участникам совещания. Икра была местного производства. Флот передал немного топлива и предоставил ремонтные доки для рыбколхоза. До войны этим колхозом руководил муж Десфины. Кроме икры, выдали по килограмму копченой белуги. Вообще-то, на войне всегда голодно, и спать хочется. Обычно слегка протекают сапоги, надо следить за руками, особенно в районе ногтей, потому, как это место склонно к воспалениям. Поэтому, такие маленькие радости и подарки были приятны, и необходимы людям, вырвавшимся на некоторое время из этого ада: когда тебя трясет от избытка адреналина, когда с неба льется сплошным потоком холодный дождь, а ты не имеешь право укрыться от него, когда по 18 часов приходится лежать на снайперской позиции, не имея возможности даже пошевелиться. Война очень грязное дело. Десфина сразу затопила баню. Она у них отличается от русской. Это турецкая, точнее, греческая баня. Турки — кочевники, бань у них никогда не было, до тех пор, пока они не захватили Византию. «Черноморский вариант» сильно уступает баням Константинополя и современного Стамбула по размерам сооружений, но хранит в себе ароматы тысячелетий! Десфина «колдовала» с маслами и настойками, Диму разморило в донельзя горячей бане, но уснуть ему не дали! Чашка крепкого кофе после бани, вкупе с очень энергичным массажем, и путь к обоюдному блаженству был открыт. Уже после, Десфина немного рассказала о своих злоключениях. Она находилась два месяца в пересыльном лагере в Краснодарском крае. Перед самой посадкой в эшелон этапа, ее сняли с поезда. Накормили. Отвели в баню. Переодели, потому-что она порядком истрепала свою одежду за это время. Посадили на катер, идущий в Керчь, оттуда на машине привезли домой. Единственное, что ей сказали: вскрылись новые обстоятельства и постановление по Вашему делу отменено. Она приехала три дня назад. Дмитрий должен был получить ее письма, написанные и отправленные сразу по приезду. До этого переписка была запрещена. Десфина еще была слаба: она здорово похудела за это время.
— Кормили очень плохо, хотя умереть с голоду было невозможно, но есть хотелось постоянно. Контингент разный, в основном, семьи полицаев и предателей, но есть и нормальные люди, оказавшиеся в сложной ситуации. Из подпольщиков Феодосии, тех, кого я знаю, было двое. Один из них — зам. головы управы. Его связник погиб, и он поехал в ссылку. Некому доказать, что он работал на нас. Как этого добиться?
— Не знаю, Фина. Сложно все это. Завтра, если успеем, сменим тебе фамилию, и ты заменишь все документы на новую фамилию. Ты же в управе не работала?
— Нет. Я руководила артелью рыбаков.
— Случайно не той, которая нам рыбу подарила?
— Какую?
— Ну, ту, что я принес!
— Я еще не видела!
— Посмотри!
— Странно! Феодосия, но я этого названия не знаю. Бог с ним! А икра сделана плохо! Пересолена! И сахар надо добавлять!
— Его же добыть или получить надо!
— Ты знаешь, Дима. Для меня главное, чтобы ты вернулся, все остальное я сделаю. И еще, Дмитрий, нас стало трое. Я…
Дима закрыл ее губы поцелуем. Он не мог ей пообещать, что вернется, и если вернется, то, в каком состоянии. Улицы города были наполнены безрукими и безногими инвалидами. Особенно неприятно выглядели обгорелые летчики и танкисты. Он ушел от этого ответа. О том, что он разведчик, Десфина не знала.
Утром их разбудил грохот противнейшего звонка будильника. Требовалось успеть в отдел ЗАГС и на аэродром. Быстро позавтракав, они выехали в направлении центра поселка. В ЗАГСе возникли некоторые сложности: отсутствовала справка о смерти мужа Десфины. Бюрократия — она бессмертна, в отличие от людей. Дама с красными усталыми глазами монотонно объясняла Десфине, что это была ее обязанность зафиксировать смерть мужа и ребенка. Уговоры, что Десфина надеялась, что оба вернутся, до самой оккупации, были напрасны. А потом ЗАГС не работал. Дмитрий не выдержал, попросил невесту выйти, дескать, надо переговорить с глазу на глаз с заведующей. После этого, заведующая и выдала ему целую тираду о том, что это все потому, что есть указания на выселение всех греков, а эти подлейшие бабы меняют фамилии, чтобы избежать выселения!
— А ты где была, когда здесь были немцы?
— В Новороссийске.
— А она здесь, и меня после ранения выхаживала. Мне через полчаса надо быть в Ислям-Тереке.
— Ну, тем более! Вернетесь, и я вас зарегистрирую!
— Сучка! — Дмитрий хлопнул дверью. Многие дома были разрушены, и жители надеялись, что благодаря выселению улучшат свои жилищные условия. Десфина расстроилась и попросила Диму оставить эту затею, и ехать по своим делам.
— Слушай, Фина! Прекрати, садись, поехали! — он дал по газам, и понесся к штабу армии. Сам штаб уже перебирался в Симферополь, но строевой отдел еще находился здесь. Полковник Строгачев был на месте.
— А, лейтенант Матвеев! Дай взглянуть! — пришлось расстегивать полушубок и демонстрировать новенькую золотую звездочку и орден Ленина.
— М-да! Растут люди! — удовлетворенно крякнул полковник. — Что хотел?
— Зарегистрировать брак с гражданкой Илиади. Вот ее паспорт.
— А сама где?
— В машине возле штаба, пропуск нужен.
— Пойдем, проведу.
Процедуру полковник не очень хорошо помнил, поэтому сразу сказал, что повторять дурацкие вопросы не будет, позвал двух свидетелей расписаться, и выдал справку Десфине, что она действительно является женой лейтенанта Матвеева, при регистрации брака взяла фамилию мужа. Брак зарегистрирован при воинской части 65390. Справка подлежит обмену на свидетельство о браке. Быстро и без проволочек!
— «Горько!» — даже водка нашлась! Попросив кого-то довезти жену домой, Дмитрий понесся в роту. Успел до того, как рота начала грузиться в машины на аэродром. Разумовский доложил, что рота к посадке готова.
— Сажай людей, сам ко мне! Все погрузили? — спросил он лейтенанта, после того, как тот сел в машину.
— Так точно! А что задержались, Вы же сказали, что будете вечером? Мы уже волноваться начали.
— Десфина вернулась, и мы поженились.
— Во даете! Когда?
— Только что! Все потом!
Они двинулись за колонной. Через полчаса началась погрузка на ПС-84, десять бортов которых ждало их в Ичке. Вкруговую, с одной посадкой, добрались до Воронежа, где находился штаб Юго-Западного фронта. Тимошенко, которому Матвеев передал пакет от Батова и Мехлиса, недовольно посмотрел на него:
— Собственно говоря, я не понимаю, зачем ты сюда прилетел.
