Геннадий Эсса - Огненный шар. Книга 2
Она с тревогой смотрела на большую кучу мусора, где бегало множество крыс, и на арку, из которой вышел Жан.
Только часа через три Жан вернулся домой, и Лиза бросилась ему на шею.
– Ну что так долго? Я за тебя волновалась, – сказала она, целуя его лицо.
– Пока военных нашел, вот дали полбуханки хлеба и немного сахара, – он выложил из пакета все на стол.
– У нас дрова кончились, – сказала Лиза.
– Сейчас будут. – Жан направился снова к выходу.
– Ты куда? Опять долго тебя не будет? Я с тобой.
– Там же крысы, а ты их боишься. Вода у нас еще есть?
– Я уже второй раз чайник кипячу, чтобы чай попить.
– Помыться хотелось бы, – мечтательно произнес Жан.
Лиза заглянула в душевую.
– Воды нет. Стоят пустые два ведра.
– Давай их сюда. Пойду воду искать.
– За дровами куда пойдешь?
– На помойку. Там я видел доски. Наломаем – будут дрова.
– Смотри, осторожно, там эти гадкие крысы.
– Они меня не тронут. У них еще есть там, что жрать.
На этот раз Жан вернулся быстро. Он принес целую охапку сломанных досок и с шумом вывалил у печки.
– Молодец, с тобой не пропадешь, – сказала Лиза, не скрывая восторга.
– Внизу, во дворе колонка есть, я видел, там люди воду брали. Сейчас принесу, я очередь там занял. – Жан снова вышел из квартиры.
Они уселись за стол, Лиза разлила горячий чай, а Жан нарезал хлеб.
– А завтра что будем?
– Надо до завтра еще дожить, – ответил Жан. – Там, у твоих бывших родственников, ничего не осталось?
– Нашла немного крупы и рис. Завтра сварю что-нибудь.
Они пили чай с сахаром, ели хлеб и молча смотрели друг на друга.
– Никогда бы не мог представить, что твоя тетушка нас сюда зашлет, – признался, после долгого молчания, Жан. – Одни горячие точки. Петербург мы с тобой строили, революцию свершили, теперь повоюем немного… Что возьмешь: старая женщина с больным воображением. Нет чтоб куда-нибудь в будущее отправить. Все в какую-то историю засылает.
– Я и этому рада, лишь бы быть только с тобой, – улыбалась Лиза.
– Дай бог ей здоровья, чтобы не померла, иначе оставаться нам здесь до самой победы.
– Это сколько? Когда победа будет?
– Через пять лет, в 1945-ом, весной.
Лиза даже вздрогнула, но сразу взяла себя в руки.
– Нет, тетушка не умрет. Она вечная.
– Ничего вечного нет. Даже мумии рассыпаются от времени.
– Она же не мумия, а живой человек, – обиделась Лиза.
– Тем более.
– Ей уже сколько лет? – Лиза стала подчитывать на пальцах.
– Почти триста без малого, – опередил ее Жан. – Она от сквозняка уже рассыпаться должна.
– Ну, Жанчик, не болтай, – попросила Лиза. – Ты согрелся? Я постель уже застелила. Раздевайся и иди мыться, там уже вода нагрелась. А я выстираю твои вещи и, пока горит печка, они быстро высохнут. Там полотенце я повесила. Душ не работает, так что мойся и воду бери прямо из ведра, она теплая.
– А ты?
– Там хватит и мне.
– Давай я сам свои вещи постираю, – сказал Жан, снимая с себя куртку, джинсы и рубашку. – У тебя есть вещи грязные?
– Нет, ты не беспокойся, – сказала Лиза, выставляя мокрую обувь Жана у буржуйки.
Жан разделся, сам постирал свои вещи и вынес в комнату.
– Бесстыдник, – покраснела Лиза, увидев его голого.
– Куда вешать?
– Давай, я сама. Надо, чтобы к утру они высохли.
– Нечего дома сидеть. Не на курорте. Мне еще в отряде надо появиться у Кировского завода. Неудобно как-то получается, скажут – сбежал или еще чего, дезертиром назовут.
– Я с тобой.
– Вот завтра все и решим.
Лиза развешивала вещи, а сама не отрывала от Жана глаз.
– Ты все такой же, – заметила она.
– Какой – такой же?
– Прекрасный! – она подошла к Жану, обняла за талию и прижалась лицом к его груди. – Ты такой горячий.
– Я всегда такой, – прошептал он и стал раздевать Лизу. – Пойдем мыться вместе. Я без тебя не могу.
Лиза помогла ему себя раздеть, и они ушли в душевую.
Жан обливал теплой водой себя и свою подружку, нежно лаская руками ее тело.
– Нет, ты точно сумасшедший, – шептала она.
– А каким мне еще быть? Представляешь, с петровских времен сразу в семнадцатый год, а потом на войну, да еще куда? – в блокадный Ленинград… Это уже слишком! У любого крыша съедет. Надо будет попросить твою тетку, пока жива, чтоб еще в два места нас отправила.
– Это куда еще?
– В мое время, а потом в будущее.
– Тогда точно крышу снесет, – засмеялась Лиза.
Жан обхватил ее бедра и стал целовать ее животик.
– Ты тоже такая горячая, – заметил он, прикасаясь своим язычком к мягким волосикам на лобке. – Я просто от тебя схожу с ума. Ты такая сладкая.
Жан стал ее вытирать полотенцем, потом обтерся сам и, подхватив на руки, понес в спальню.
– Сейчас сколько времени? – спросила она.
– Не знаю. Я сам уже устал и хочу отдохнуть. Как проснемся – значит уже утро. О, как ты тут постелила!
Жан положил Лизу на кровать и прикрыл стареньким широким пледом.
– А ты?
– И я, – он шмыгнул к ней в кровать, и она приняла его в свои объятия.
– Миленький мой мальчик. Я так ждала с тобой встречи! – Теперь уже Лиза не давала ему покоя. Она склонилась над ним и, не переставая, награждала его поцелуями. – Как я ненавижу свою тетку, – призналась неожиданно Лиза.
Жан открыл глаза.
– Почему?
– Потому что она нас постоянно разлучает, и мы оба знаем, что никогда не будем вместе.
– Надо с ней поговорить, – решительно сказал Жан, прикасаясь своим язычком к груди Лизы.
– Поговори, поговори. Я уже с ней тысячу раз говорила, но она бессильна осуществить наши желания. Зачем же она нас так мучает?
Жан заметил грусть в глазах девушки. Его руки прижимали к себе тело милой подружки, и она не находила себе места от их прикосновений, чувствуя под собой твердое, большое и знакомое сокровище своего любимого человека.
Глава 10
Под утро кто-то усердно стучал в стену, и Жан открыл глаза. К его плечу прижалась и крепко спала Лиза.
Жан настороженно прислушался – стучали от соседей: то ли забивали гвозди в стену, то ли что-то долбили. Настойчивый стук повторился уже в другой стороне стены, и Жан начинал нервничать. Он прикрыл Лизу пледом, встал и подошел к окну.
Во дворе, в куче мусора, рылось несколько детей. Они разгребали мусор в разные стороны, стараясь найти какие-то одежды, выброшенные жильцами, или отходы от продуктов, но кроме сломанных рам и бочек, сваленных в огромную кучу, ничего не обнаруживали. Он с жалостью посмотрел на детей, которым было не больше десяти лет, прислушался снова к стуку в стену и вышел в гостиную.
Жан разжег буржуйку, накидал в нее последние дрова и присел рядом, вытянул к ней руки. Доски быстро разгорелись, затрещали, и комната наполнилась теплом. Он открыл дверь в спальную, чтобы теплый воздух проникал туда, и вернулся к Лизе. Только он улегся, как снова за стеной раздался стук, и вот уже Лиза открыла глаза. Она мило улыбнулась и потянула Жана к себе.
– Это кто? – сонным голосом спросила Лиза.
– Черт его знает. Этот стук меня разбудил еще полчаса назад, – сказал Жан и встал на кровати, сам стал стучать кулаком в стену. – Ты, олень безрогий, можешь это делать днем? – крикнул он в надежде, что его там кто-то услышит.
Лиза лежала на подушке и смеялась, созерцая снизу его голое тело.
– Что, услышали? – спросила она и обняла его за ногу. – Может, кому-то совсем плохо?
– Так не гвозди же в стену забивать, – возразил Жан. – Вообще с ума посходили.
Он посмотрел на Лизу сверху и тоже улыбнулся.
– Этот олень, как ты говоришь, тебя не слышит.
– Заметь, безрогий, – добавил Жан.
Теперь в другой стороне раздался стук, и Жан опустился на кровать.
– Позже пойду, разберусь. Нет никакого покоя.
– А может, сейчас уже утро. Смотри, светлеет.
Она повалила молодого человека на кровать и прижала к себе.
– Сколько я здесь, в Ленинграде, нахожусь – все как во сне, – признался Жан.
– Я же твой сон.
– Ты – нет… Ты здесь, и я тебя обнимаю. Ты не можешь быть моим сном, – шептал Жан, стараясь пощекотать язычком ее ушко. – Сейчас будет тепло. Я последние дрова закинул. Утром еще схожу, иначе замерзнем здесь с тобой.
– Я тебе не дам замерзнуть, – в ответ шептала Лиза.
Она обхватила Жана за талию и перевернула на себя.
– Конечно, я с тобой не замерзну, – смотрел ей в глаза и шептал Жан. – Это однозначно.
Он провел язычком по ее горячим губам и коснулся им ее белых ровных зубов. Лиза обняла его за шею, и их губы соединились.
Жан снова почувствовал, как огромное желание толкает его снова слиться с ней не только губами, но и телами.
