Никки Келли - Лайла
Гэбриел, конечно, пытается прорваться ко мне, но пока я одна: его выкинуло из туннеля давным-давно. Я борюсь, я очень стараюсь вернуться. Вот передо мной глаза Гэбриела, он что-то говорит, но слова галькой осыпаются вниз, не долетая до меня. Как в немом кино. Забавно, почти смешно. Смешно, да! Буду смеяться. С ним весело. Он всегда веселил меня. Хочу быть с ним. С ним тепло, легко, в его руках надежно. Его руки дарят спокойствие. Комната за его спиной сместилась, завертелась. Странно, спальни ведь не умеют вертеться…
Что со мной происходит? В голове хаос, сигналы не попадают в точки назначения, все рушится. Рушится! Накатившая паника сдавила горло, не давая дышать. Тише, нужно тише. Да-да, просто остановиться, не пытаться ничего не делать. Я не во Франции. Я не с Фредериком. Я не умираю.
И сразу же проявилось изображение комнаты, раздулось, изогнулось пленкой, точно огромный мыльный пузырь, и лопнуло. Оглушительный хлопок остановил мою агонию.
– Я здесь. Здесь! Ты слышишь меня? – Гэбриел был со мной, заполняя собой все пространство вокруг. Исходившее от него сияние ласкало, укрывало меня подобно невесомому одеялу.
Дрожа всем телом, я оперлась на подушки и привстала. Машинально завела руку за спину, пытаясь притронуться к шраму. Сильные руки Гэбриела не давали мне упасть. По моими щекам катились слезы.
– Прошло?
Гэбриел пристально смотрел на меня, его взгляд был озадаченным и испуганным.
– Нет, – он помолчал, – я потерял тебя, Лайла. Потерял во мраке. Ты исчезла.
– Я думала, ты что-то делаешь с раной…
А как еще было объяснить, что спину терзала такая же боль, как и тогда, когда в нее вонзился крюк.
– Я не способен так мучить тебя.
Его словам я верила.
Рывком соскочив с кровати, я на подгибающихся ногах подошла к зеркалу и повернулась к нему спиной. Ничего не изменилось. Ужасный шрам, появившийся несколько лет назад, тянулся по позвоночнику. Картинка перед глазами поплыла, вновь подступила тошнота.
Я с удивлением заметила, что по лбу у меня струится кровь. Голова закружилась. Я провела ладонью по лбу, поднесла ее к лицу – кровь осталась на ней.
Пока ноги хоть как-то повиновались, я побрела к Гэбриелу. Остановилась прямо перед ним, будто нас разделяла невидимая стена. Теперь-то я заметила: он весь был в красных пятнах. Ладони, руки, рубашка на груди, виски – все в моей крови.
Гэбриел подхватил меня, когда я начала терять сознание.
Глава 7
Я резко села.
Встревоженный Гэбриел был рядом. Оказалось, что он уже успел отнести меня в постель.
– Все в порядке, я с тобой. – Его слова донеслись до меня, унося тревогу.
Гэбриел смотрел, как затягивается рассеченная кожа у меня на лбу, а я вытирала со щеки кровь. Он по-прежнему был весь в кровавых пятнах. Стараясь дышать не слишком часто, я уговаривала себя: нужно вернуться в реальность. Сердце колотилось, руки дрожали.
– Прости, не выношу вида крови… – Я предприняла робкую попытку объясниться.
Гэбриел оглядел на себя, сдернул рубашку, обнажив мускулистый торс, и отшвырнул ее в сторону. Я прямо-таки почувствовала, как глаза у меня начинают подозрительно блестеть, в щеки заливаются румянцем. Он, наверное, списал такую реакцию на смущение и соскочил с кровати. А я безотчетно потянулась и схватила его за руку: не хочу, чтобы он уходил. Просить не пришлось: Гэбриел снова уселся возле меня.
– Не понимаю, что произошло. Прости…
– Все нормально, – перебила я.
– Если бы я увидел, как все случилось тогда, я бы смог изменить ход событий, но ты перестала вспоминать. Мрак затопил все вокруг, – растерянно объяснял он.
Исходившее от Гэбриела сияние тускнело, словно солнце на закате, на его напряженное лицо легла тень. Я-то знала, что связь он потерял в тот момент, когда я перестала смотреть со стороны и неосторожно вошла в свое истязаемое тело.
– Разве такое возможно? – спросила я.
– Я не из этого мира, но некоторые мои способности – Дары – в этом измерении проявляются очень сильно. Возвращаясь на Землю, я отказался от своих способностей – хотел стать смертным.
Его признание поразило меня до глубины души.
– Ты хотел умереть? Зачем? – с трудом прошептала я, к горлу подступил комок.
– Сложно объяснить. Я был бы рад смерти, как ты ее называешь. Но мне не позволили, потому что это противоречило каким-то их интересам. А потом появилась ты: просто оказалась в моих объятиях. И как же я счастлив, что меня не лишили бессмертия. Мне даже не важно, чем они руководствовались.
Гэбриел слишком часто говорил загадками.
– Кто такие «они»? Кто не позволил тебе стать смертным?
– Архангелы. Лишь в их власти определять, имеет ли ангел право пасть. Хотя сейчас, особенно сейчас, мало кто из нас выбирает подобную участь…
Гэбриел беспокойно двинулся: разговор ему был ему не по душе.
– Ты ангел исцеления, да? – спросила я. И без того мало разбираясь в сверхъестественном, сейчас я была не способна мыслить трезво.
– Нет, Лайла. Я был ангелом Смерти.
Все вопросы, которые я собиралась задать, рассыпались сами собой.
Гэбриел растерянно улыбнулся, на его щеках появились обаятельные ямочки.
– Не переживай, я давным-давно «ушел в самоволку», – пошутил он, чтобы разбавить напряжение. Исцелять умеет абсолютно любой ангел, независимо от предназначения. Побочный эффект, так сказать.
Я кивнула.
Светлые кудри падали ему на лоб, и я мечтала только об одном: протянуть руку и прикоснуться к нему.
– Итак, способность исцелять – один из твоих Даров. А другие есть?
– Да, они есть у всех ангелов, пребывающих на Земле, – ответил Гэбриел, не вдаваясь в подробности.
Он придвинулся ко мне, и я ощутила тепло его тела.
– Я бы сумел все исправить, но ты слишком быстро оборвала воспоминания. Не знаю, что случилось. Мы вместе смотрели в прошлое. Я ощущал твое смущение, страх, беспомощность. – Его глаза расширились. Гэбриел завел мускулистую руку мне за спину и положил ладонь на шрам. Не сразу решившись, он спросил:
– Ты почувствовала, когда это произошло?
Я вздрогнула от его слов, а он снова притянул меня к себе, обнял за талию, успокаивая. Что ж, я уже стала привыкать к такому утешению и прижалась к Гэбриелу, наслаждаясь теплом его тела.
– Нет, – соврала я, чтобы не ранить его.
Складки на лбу Гэбриела немного разгладились, он явно испытывал облегчение. Я тогда потеряла связь с ним. Он перестал улавливать сигналы от меня. Нужно было впустить его, а я бессознательно отгородилась от него, чтобы не разделять с ним тот мучительный опыт. Или связь разорвалась сама собой, как только я очутилась в своем теле? Не знаю. Как вообще у меня получилось вернуться в прошлое? Физически пережить то, что уже было? Раз я оказалась там, в минувшем, то могло ли у меня хватить сил, чтобы все сделать по-другому, изменить ход событий? Или я была обречена еще раз пережить страшный опыт и потому угодила в кошмарную ловушку?
– Я оставался с тобой в комнате… Шрам начал раскрываться и… – Гэбриел умолк.
– Знаю.
Я нащупала ссадину на лбу: рассеченная кожа успела затянуться.
– Но как? Как то, что случилось в прошлом, может полностью повториться здесь и сейчас? Не понимаю…
Причина была в нас обоих. Но Гэбриел не заметил, что в момент, когда связь разорвалась, я из наблюдателя превратилась в участника событий, из вереницы которых не могла вырваться. Он даже не подозревает об этом, иначе знал бы, что я снова чувствовала каждый дюйм того железного крюка.
Между нами повисло молчание.
– Ты была совсем одна, а он терзал тебя…
Щеки Гэбриела вспыхнули ярким румянцем и тут же побледнели, на лицо легла печаль.
– Я больше не одна, – сказала я тихо.
Глядя на меня сверху вниз, Гэбриел провел тыльной стороной ладони по моей щеке и наклонился – так близко, что я кожей ощутила его дыхание.
– Джона снаружи, – сообщил он, слишком рано разрушив волшебство момента.
Вампир, даже не потрудившись постучать, распахнул двери. Он ворвался в комнату, но, увидев меня рядом с полураздетым Гэбриелом, встал как вкопанный.
Ангел выжидающе посмотрел на него.
– Я учуял кровь, – заявил Джона.
Гэбриел поднялся и, не обращая на вампира внимания, обратился ко мне:
– Мне пора, Чесси.
Мое имя он произнес с нажимом, будто напоминал, что нельзя раскрывать тайну, что никто в доме не должен знать о моих сверхспособностях. Я была с ним согласна. Еще не время снимать маску. Пока я останусь Чесси.
Гэбриел буквально вытолкал Джону из комнаты. Интересно, с какой стати гордый и самовлюбленный вампир, поначалу относившийся ко мне как к пустому месту, вдруг забеспокоился о моей персоне? В голову упорно лезла мысль, что ему уж слишком хочется снова угоститься моей кровью.
Как только за Гэбриелом захлопнулась дверь, шрам тут же напомнил о том, как надо мной надругались. Нахлынуло омерзение. Я чувствовала, что мне необходимо смыть с себя пережитую боль и страх. Выхватив из шкафа шелковую пижаму и халат, я побежала в ванную и пустила горячую, едва не обжигающую струю.
