Андрей Посняков - Патриций
Обсохнув у очага, Юний с удовольствием выпил поданное стариком слугою горячее питье из засушенных лесных ягод – черники, голубики, калины – и, разложив на столе захваченные с собой таблички, принялся дожидаться хозяина. Дабы не терять времени даром, попытался расспросить и слугу – да тот оказался глуховат, к тому же, похоже, не очень-то хорошо понимал латынь. Кроме этого ветхого старика, никаких других слуг в таблиниуме – нет, наверное, лучше все ж таки сказать в избе – не наблюдалось. Октавий и сам не терпел праздности и не позволял бездельничать своим домашним – и рабам, и наложницам, и супруге: кто с самого утра чистил хлев, а кто под присмотром хозяина перебирал крышу овина. На улице явственно пахло весной – и в преддверии сева всем находилось дело. Давно не сталкивавшемуся с сельским хозяйством Рыси это показалось занятным, он даже записал для себя несколько терминов – мало ли, придется когда-нибудь вести дела сельских жителей, как вот сейчас.
Юний пододвинул поближе тоненькие, тщательно выделанные листочки из древесной коры, вернее, подкорья, взял в руки каламус…
«Амбар – строение для хранения зерна, муки и прочего.
Рига – сарай для молотьбы, с печью, для сушки хлеба и льна.
Овин – сруб для сушки снопов, тоже с очагом (печью)…»
Снаружи послышался громкий топот – кто-то шумно отряхивал от налипшей грязи ноги. Наверное, возвращался хозяин, да и пора было: темнело.
– Все пишешь? – Октавий принес с собой запах навоза и дыма – видно, испытывали переложенную не так давно печь. – Сейчас велю подавать блюда к обеду.
Он уселся на ложе – да тьфу там, какое ложе? Просто – на широкую лавку, покрытую волчьей шкурой. Таких лавок имелось три, и по римскому обычаю – а как же иначе? – они были составлены под углом друг к другу, как и положено в трапезной.
Молодой раб в овчинной безрукавке полил хозяину на руки из большого деревянного сосуда. Рысь еще вчера заприметил, что почти все вещи в доме Октавия были сделаны из дерева – чашки, миски, ложки, бочонки, какие-то плетеные туеса, короба, не говоря уже о сундуках и корзинах. Вот и сейчас, дождавшись, пока Юний уберет письменные принадлежности и таблички, старый слуга поставил на низенький столик деревянную миску с ржаным, крупно порезанным хлебом, оплетенный сосуд с водою для омовения и две большие кружки, тоже, естественно, деревянные. Рысь невольно потянул носом – из приоткрытой двери, с кухни, доносился вкуснейший запах жареной рыбы, которую слуга с поклоном и подал на стол.
– Угощайся! – довольно ухмыльнулся хозяин. – Приехал бы ты чуть раньше, когда мы забили бычка – давненько я не едал такого вкусного мяса!
– Ничего, – улыбнулся Юний. – Эта рыба тоже довольно вкусна.
Раб принес большой глиняный кувшин и, наполнив кружки, осторожно поставил его на специальную подставку рядом со столом.
– Вот это – чесночный соус, – Октавий гостеприимно показывал блюда. – А вот тут – жареный лук, бери, не стесняйся.
Грубое, обветренное до красноты лицо хозяина выражало довольство и гордость. И ведь было чем гордиться: в том, что касалось яств, обед удался на славу. Вот только беседа как-то не клеилась, старый легионер был неразговорчив и не любил болтунов.
Все же Юнию удалось вызвать его на разговор о соседях – ну да, о чем же еще им было беседовать?
– Да я ведь уже рассказывал, – отхлебнув из кружки – там было не вино, а брага, – Октавий покачал головой. – Манлий, ты сам знаешь, – гад, каких мало. Кто еще? Хизульф, староста Гретарка? О, это варвар крайне хитер и скользок. Остальных я не шибко-то знаю.
– Ну, все же, хоть что-нибудь, – вопросительно посмотрел Рысь. – Начнем, к примеру, с юга, от урочища. Есть там такой Теренций…
– О, этот вообще далеко, я с ним и не сталкивался-то никогда. Так, видал на ярмарке пару раз.
– И по легиону не помнишь? – недоверчиво прищурился Рысь. – Теренций ведь, кажется, тоже из новоявленных землевладельцев.
– Нет, он не из моей когорты…
– Жаль, жаль… Ну а Гретиарий, его сосед? Он-то как раз ближе к твоему дому.
– Тоже не знаю, – Октавий махнул рукой, – так, слухи какие-то доходили.
– Что за слухи? – встрепенулся гость. – Расскажи поподробнее.
– Да что там говорить? Слухи – они и есть слухи. Говорят, Гретиарий со своим соседом, Теренцием, собачится из-за чего-то. То ли землю не поделили, то ли еще что.
– Вот как? – Рысь подавил улыбку. Похоже, он мог здесь найти еще двух потенциальных клиентов. – Ну а что скажешь про остальных? – справившись с собой, спросил Юний. – Про Кальвизия с Лицинием Вером?
– Про этих вообще ничего не скажу, – отмахнулся ветеран. – Даже слухи не доходили.
– А сколько дворов в Гретарке?
– В Гретарке? Да десятка два, не меньше.
– Ого! Большое селение.
– Большое.
– Так, при таком большом селении обязательно должен бы быть и постоялый двор! Тем более – дорога мимо проходит, опять же – пристань. Из Могонциака в Колонию Агриппина, думаю, немало всякого народу ездит.
– Да когда как. – Октавий почесал подбородок. – Вообще, оно, конечно, ездят, но чаще по реке.
– Так есть в Гретарке постоялый двор?
– Да есть, как не быть?
Вот туда-то Юний поутру и отправился. Ночью вызвездило, и дождевые тучи уползли куда-то за Рейн, в земли квадов, маркоманов, херусков или как там еще назывались многочисленные германские племена. Под утро выпала обильная роса, а когда взошло солнце, стало вдруг резко теплеть – да так, что к полудню стояла настоящая жара, словно летом. Впрочем, все это время Рысь провел на постоялом дворе – таковой и в самом деле имелся на самой окраине Гретарка, его показал Юнию первый же встреченный мальчишка.
Коновязь, несколько возов с кожами и сеном, довольно просторный двор. Двухэтажный дом с пристройками был срублен из крепких бревен, однако крыша была покрыта на римский манер черепицей, что придавало всему строению несколько нелепый вид. Впрочем, хозяин постоялого двора наверняка гордился своей крышей.
Велев Флаксу привязать коней, Юний оглянулся на деревню – как попало разбросанные дома, некоторые с частоколами, а попадались и вообще плетеные, обмазанные глиной хижины – все это не производило особого впечатления, тем более вокруг селения напрочь отсутствовала ограда. Наверное, эти херуски не относились к окончательно замиренным племенам, и римская администрация Верхней Германии не очень-то им доверяла. Вот и не дозволили возводить частокол или стену. Интересно, где прятались жители во время набегов разбойничьих шаек из-за Рейна? Видимо, где-нибудь в лесах.
– Рад приветствовать почтенных господ! – Чернобородый крепыш в меховой накидке, украшенной многочисленными серебряными застежками, выйдя во двор, низко поклонился гостям.
Из-под накидки виднелось нечто вроде короткой туники, ноги закрывали широкие шерстяные штаны с пришитыми к ним чулками, к которым узкими ремешками были примотаны кожаные подошвы. На руках чернобородого поблескивали массивные бронзовые браслеты, за цветастым поясом торчала костяная рукоятка ножа. Похоже, это и был хозяин двора.
– Крыша у тебя прямо как в Риме, – с деланным восхищением Рысь кивнул на черепицу. – Небось, поблизости ни у кого такой нет?
– Не только поблизости, – довольно осклабился крепыш. – Но и до самого Могонциака!
По-латыни он говорил довольно правильно, но чувствовалось, что этот язык ему не родной – слишком уж протяжно произносились гласные и слишком четко – слова.
– Направляетесь в город?
– Ну да, – коротко кивнул Юний. – В Колонию Агриппина.
– Эвон куда! – с удивлением протянул хозяин. – Далековато собрались. Ну, что ж стоите, прошу! – Он гостеприимно распахнул дверь и представился: – Я – Эрлоин, сын Мадальберта Болотника, владелец сего постоялого двора и честный налогоплательщик благодаря Каракалле-принцепсу, чтоб его на том свете покусали злобные псы! Ой, – Эрлоин вдруг осекся. – Не подумайте, я вовсе не хотел никого оскорбить.
– Ничего, – улыбнулся Юний. – Кто сейчас помнит, как почти два десятка лет тому назад войска Каракаллы разгромили где-то в этих местах коварных алеманов?
– Я уж точно не помню, – трактирщик как-то слишком поспешно отвернулся и тут же сменил тему: – Да вы проходите, проходите, не стойте!
Сказавшись компаньоном одного богатого вольноотпущенника из Августы Треверов, Рысь – дабы отбить у подозрительного владельца постоялого двора желание пощипать залетных гостей – похвастал удачно проведенной коммерческой операцией: покупкой урожая льна в окрестностях Могонциака.
– Поэтому ты уж нам подай вина подешевле, все деньги на покупку ушли. Зато выгодно!
– Как так? – Похоже, трактирщик был разочарован. – Никак не могу понять твои слова, уважаемый. Если ты потратил большие деньги на покупку льна – то где он? Где груженые повозки, волы, возчики?
– Так я ж тебе говорю, что приобрел будущий урожай!
