Андрей Круз - На пороге Тьмы
Разгонялась машина без напряжения, передачи отщелкивались легко, прогретый мотор работал ровно, даже дыма почти не стало. Длинная подвеска глотала неровности хорошо.
Попробовал притормозить, и снова испугался. Задний тормоз, как ему и подобает, оказался слабоватым, да еще и вбок машину потащило, хоть и удержал. Затем разогнал мотоцикл снова и снова притормозил. Ничего, можно приноровиться, не трудно.
А ну- ка, попробуем еще раз направо повернуть, только скорость побольше подержим. Выбрал переулочек, свернул в него, заранее готовый к тому, что коляска попытается задраться. Ощущение такое появилось, хотя колесо катилось по земле не отрываясь.
— Ну как? — спросил пассажир.
— Да нормально, денек покататься здесь кругами, и хоть куда можно катить, — ответил я уверенно. — Гонять тут все равно не придется, а так машина тяговитая. В грязи бы еще попробовать.
— А вон туда поверни, там пустырь на месте сквера, и грязи сколько хочешь, — оживился от такой перспективы Василь Иваныч.
— Как скажете, — согласился я.
Насчет грязи он не обманул, было ее хоть и не по уши, но хватало с запасом. Я даже притормозил, испугавшись в нее лезть. Подумал, затем все же плюнул на страхи, сказал сам себе: "Вытолкаем, случ чего" — и врубил первую.
Привод на коляску не обманул, «харлей» поехал по раскисшей под дождем земле легко как квадроцикл, при этом даже не стараясь развернуться в сторону правого колеса. Если бы не привод, то оно бы как тормоз сейчас работало, а так — только в путь. Правда вот не знаю, если долго так ехать, движок не перегреется? Что я о «немцах» читал, помнится, так это то, что там специально с этим боролись.
— Нормалек, Василь Иваныч! — проинформировал его я.
— Это ежу понятно, — кивнул он. — Для того привод и переделывали, нашелся сообразительный. Давай обратно, умеешь, вижу. Сдал экзамен. А в остальном правила движения здесь такие же, как и по ту сторону, так что проблем не будет.
— Понял, — кивнул я, резко свернул и все же умудрился задрать люльку вместе с седоком, хотя на этот раз уже умышленно, из чистого хулиганства.
* * *— Карабин пристрелян по центру, пристреливал сам, лично. Дистанция примерно сто метров, то есть детская, — сказал усатый замбой, после того, как мы на «харлее» выехали аж за КПП.
Норматив по стрельбе из «нагана» я сдал в тире, что в подвале учреждения, там же и разборку со сборкой, а вот для стрельбы из американского М1 выехали аж за городской периметр, пристроившись прямо на полосе отчуждения. Стрельбище оказалось очень уж импровизированным, но я решил не роптать. Тем более, что мы были под присмотром из дота КПП, так что я заподозрил, что замбой выбрал это место из соображений безопасности, прикроют в случае чего.
— Окно на первом этаже видишь? Ты мне пять из пяти попади в раму. Слева, не выше перемычки. Видишь?
— Темновато уже, — пробормотал я, затем спросил: — С упора?
— Эти пять с упора, — сказал замбой.
За упор отлично выступило заднее сиденье мотоцикла. Карабин был не тяжелый, в руках ухватистый, для диоптра света все же пока хватало, так что первые пять отстрелял без проблем, совершенно разломав сухую деревяшку.
— Нормально, — кивнул тот. — Давай еще пять с колена, в соседнее окно.
С этим тоже проблем не возникло, насчет хорошей пристрелки он не наврал, да и рама была широкой. И стрелок я неплохой. Не снайпер далеко, но вполне на уровне, охотник все же. В общем, раму тоже доломал. Как и ожидал, последним упражнением была стрельба из положения «стоя», но и норматив был попроще, щадящий, так что и его сдал.
В доверешение всего из укрытия метнул гранату, немецкую «толкушку» на длинной деревянной ручке, чем окончательно сичерпал список предъявленных ко мне требований.
Усевшись в коляску, замбой заявил:
— Документ готов?
— Уже должен быть готов, фотографии еще в обед сдал, — сказал я.
— Как получишь, сразу ко мне. Оружие запишу, боекомплект получишь.
Мотоцикл проехал через ворота накопителя, мы покатили дальше по грязной улице. Не удержавшись, спросил:
— А как-то просто у вас с оружием, нет?
— В смысле?
— Ну, пришел человек только вчера, никакой проверки, и сразу ствол выдали.
— Чудак человек, — засмеялся усатый. — Стволов тут и так пруд пруди, так что тут вопрос доверия не стоит, разве что ты его на базаре продашь. Проверка тут только на умение, что ты соседа случайно не подстрелишь и себе в ногу не закатаешь.
— А вообще проверка?
— Вообще? — покачал он головой. — За это ты не волнуйся, будет она еще. За тобой сейчас все время приглядывают. Важно то, что ты не под воздействием, к Тьме не склонился, если только в пользу какого дальнего города шпионить можешь. Но чего в Горсвете шпионить? Такие везде есть и у всех одно и то же. Так что все нормально, не боись.
Я прибавил газу, разогнав машину. К вечеру я уже владел «харлеем» вполне нормально, все оказалось не так уж сложно. И к правым поворотам приноровился, и к вялому тормозу, а в остальном даже нравилось. И вроде уже при деле был.
Вообще день был суетной. Пока добыл руководство на мотоцикл, пока инструмент получил, который запасливый Василь Иваныч выдавал под учет, пока мне шкаф выделили, где я все мотожелезо сложил — время так и шло. Попутно раздобыл мотоциклетные очки и синий рабочий комбинезон, который, со слов механиков, был куда как нужен. Техника по надежности до современной не дотягивала, в том же мотоцикле что-то постоянно требовало регулировки, а уж с машинами побольше возились постоянно.
Обедал бесплатно, за талоны, в столовой, куда тоже сгонял на мотоцикле, да еще попутно двух мужиков с работы туда подвез.
Кормили неплохо, хоть и без изысков, вроде как в обычной рабочей столовой. Пюре жидковато, котлета суховата, суп терпимый, компот вроде ничего, но в принципе все съедобно. Фанатом такой жратвы не станешь, но и отплевываться до вечера потом не придется.
Замбой не обманул, и когда я приперся к нему с документом, больше всего напоминающим не паспорт, а военный билет, он тщательно вписал туда тушью номер карабина и револьвера, после чего я получил оружие на руки, а заодно и боекомплект — тридцать патронов к револьверу и сто пятьдесят к карабину, а заодно четыре пятнадцатизарядных магазина к нему. Еще выдали кустарного вида брезентовую подвесную, скорее даже разгрузку. Не ах, но нормально, будет куда магазины и прочее рассовать, даже рюкзак небольшой имеется.
Гранат никаких не дали, замбой сказал:
— Гранаты, каски и прочее — в оружейке, выдают дежурным мотомангруппам. А это забирай.
— А как потом со всем, когда домой пора? — чуть растерялся от неясности.
— Можешь на склад сдавать, можешь с собой уносить, — пожал он плечами равнодушно. — Оно на тебе числится, ты за него и в ответе. Большинство карабины с автоматами сдает, а короткоствол с собой уносит, с ним в общественные места ходить не запрещается.
— Так…, - кивнул я, выслушав его. — А теперь мне куда?
— В ПБУ иди, к Антонову, тебя еще к группе прикрепить должны. А дальше уже сам все поймешь.
— Понял, спасибо.
Дальше я как по рельсам покатился. На ПБУ было все так же суетно, да еще и накурено, даже открытые окна не справлялись с оттоком табачного дыма. Кто-то ругался по телефону, двое переставляли флажки по карте, а один громко читал им какой-то список с адресами, Антонов же изучал какие-то бумаги в паке. Увидев меня лишь спросил, получил ли документы и оружие, а затем отправил меня вниз, на первый этаж.
— Караулка дежурной мотомангруппы, с караулом Горсвета не перепутай. Командира зовут Серегой Власовым, ему представишься. А остальное уже объяснят. Да, к слову, ты сегодня никуда не уходишь, так с группой на сутки и остаешься. Понял?
— Так точно.
— Тогда подгоняй мотоцикл к их сектору, там покажут, где машины дежурной группы, и дуй к ним.
— Есть.
На первом этаже обнаружилось аж две караулки, находившиеся рядом. Я вошел в ту, в которой на двери были написаны буквы «ММГ», и наткнулся на Федора Мальцева.
— О! Вован! — поприветствовал он меня. — К нам определили, что ли?
— Похоже на то, с вами на сутки остаюсь.
— Нормалек! — обрадовался он. — Я к Антонову бегал, просил, чтобы с нами поставили.
— А Власов здесь кто? — спросил я. — Мне бы доложиться надо.
— Я Власов, — сказал среднего роста круглолицый мужик, подходя к нам и протягивая руку. — Мотоциклист?
— Ага.
— Отлично, ввели в штат, значит. Пойдем, покажу где что и с пулеметчиком познакомлю.
Караулка, как оказалось, состояла аж из трех комнат. В первой, в которую вошел, народ отдыхал и книжки читал, во второй спали, хоть бодрствующей смены здесь не было, на вызов кидались всей толпой, оставляя одного дежурного на телефонах, а третья комната была тесной, закрывалась решеткой и была оружейкой.
