Виктор Зайцев - Прикамская попытка – 1
Вот уж, что нас поразило, так воинственные чукчи. Оказывается, будущие персонажи анекдотов терроризировали весь север, взимая дань с северных народов. Чукчи, по словам вогулов, даже на русские города нападают, на Чердынь, северную столицу Великой Перми, лет пять назад нападали. Едва смогли отбиться пушками. У вогулов пушек нет, потому они искали защиты от чукчей у русских, почти все окрестились ради этого. Но, реальной защиты от быстрых набегов, не нашли. Пока армейские команды добираются до селений вогулов, чукчи успевают разграбить и вернуться на побережье океана. Туда военные забираться не рискуют, два отряда ещё лет десять назад пропали полностью. Может, чукчи вырезали, может, в тундре помёрзли. Наших вогулов, собственно, посылали за оружием, железные наконечники для стрел и стальные ножи в цене. Власти не разрешают продавать вогулам огнестрельное оружие, и косо смотрят на продажу холодного оружия, даже наконечников для стрел, тем приходится покупать всё из-под полы, здорово переплачивая. Потому и жаловаться ограбленным парням нельзя, их же в холодную бросят, а то и кнутом будут бить.
В ожидании каравана, вогулы сходили со мной на тренировку, пытались показать своё умение драться. Вполне ожидаемо были легко скручены ребятами, даже Валентина смогла уложить Егора носом в пол нашего спортзала. Собственно, вогулы, хотя и превосходили моих учеников возрастом, физически уступали всем, кроме Федьки и Валентины. Видимо, сказывалась кочевая жизнь охотников и рыболовов, нерегулярное питание. Однако, Егор с Пахомом, загорелись идеей научиться драться, как наши ребята, пришлось пообещать обучение, напомнив, что жить у меня негде, пусть строят свои жилища и питаются сами. Практичный Палыч упомянул, что учёба секретным приёмам дорого обойдётся, не один десяток собольих и песцовых шкурок для этого надо привезти. Хотели мы завышенными требованиями отпугнуть вогулов, рассчитывая, что не соберут они такую плату, да и далеко придётся ученикам нашим идти, почти триста вёрст. Обучение поселковских ребят отнимало практически всё свободное время, до осени новых учеников мы не собирались брать. Хотя, расширение круга помощников, на которых можно рассчитывать в сложное время, было необходимо, связываться с вогулами не особенно хотелось. Кто знает, может их, и тренировать запрещено, опять проблемы с полицией будут.
В то же время, парни мне понравились, простодушные и честные до невозможности, настоящие дети лесов. Провожая их до каравана, я прикупил каждому по тёплому полушубку, самому недорогому, да подарил по ножу. В дороге пригодятся, в лесу без ножа никак. Позднее поинтересовался у заводского начальства, правда ли, что вогулам запрещено продавать оружие? К моему удивлению, никакого официального запрета не было. Просто, у торговцев в этих краях был сговор, чтобы поднять стоимость своих товаров для аборигенов. Простодушные вогулы, ханты и коми, расплачивались за железные и стальные ножи, топоры, наконечники для стрел, мехами по весу. При такой доходности купцы строго следили за соблюдением сговора между своими, ходили слухи, что особо жадные торговцы, рискнувшие продать вогулам штуцер или порох, пропадали позднее в лесах без вести.
Просветили меня и касаемо проживания в посёлке посторонних. Официального запрета на это не было, но, поселившись в посёлке, вогулы будут приписаны к заводу. Придётся им идти работать в завод, либо заниматься извозом, что для лесовиков ещё страшнее. Управляться с лошадьми вогулы не умели. Был вариант их временного проживания в посёлке, с согласия городового, как приехавших торговцев. Но, не больше полугода и без постройки постоянного жилья.
Глава четвёртая
Общение с вогулами напомнило нам, что восстание Пугачёва не за горами, а массового оружия мы не произвели. Базы для обороны завода и посёлка не создали, да и помощников всего три десятка. Что могут сделать три десятка безоружных подростков против тысячи-другой восставших крестьян? Нас задавят запросто, даже применение карабинов не спасёт. Бежать от восстания придётся далеко, за Казань, что там делать? Начинать всё заново? Нет, мы собирались использовать оставшиеся месяцы с максимальной пользой. В ожидании комиссии для приёмки новых пушек, мы с Вовой занимались их модернизацией. Оба орудия установили на железных лафетах с упорами, чтобы после выстрела стволы не отбрасывало назад. Были у нас задумки по противооткатному устройству, но, с этим не спешили. Хватит железных колёс, с устройством для поднятия их наверх при стрельбе.
Наши пушки и так вышли дороже обычных орудий, правда, у тех не было упора при стрельбе и колёса не поднимались. Противооткатное устройство ещё удвоит цену пушек, тогда ни один генерал не возьмёт наши орудия на вооружение. Из жира, купленного у вогулов, я сварил мыло и, через нитроглицерин сварганил немного динамита. Практического применения он не имел, начинять им снаряды нельзя, взорвутся прямо в стволе. Ну, не выбрасывать же, раз уж получилось, оформил весь динамит в стограммовые шашки, с самодельными бикфордовыми шнурами. Пока делал взрыватели, напаял на шнуры «стеклянные спички», старинный рецепт воспламенявшихся производных при раздавливании стекла. Испытания показали, что шнур горит три-четыре секунды, вполне достаточно, чтобы успеть выбросить шашку. Оставалось сложить динамит про запас, оградив его от сырости, что я и сделал, подальше от своей избы.
За всеми хлопотами незаметно пришла Масленица, с гуляниями, весельем, и, конечно, кулачным боем, «стенка на стенку». В прошлом году я видел эту забаву, не впечатлившую меня особым эффектом. Типичная групповая драка, совсем не похожая на описанную в литературе «рыцарскую схватку». Били рукавицами, но, силы не жалели, норовя ударить так, словно не по соседу бьют, а по врагу иноземному. Правда, дрались отнюдь не соседи, команды бойцов были от Зареки и Песков (нагорной части посёлка). В Зареке жили в основном мастера, бригадиры, охранники и прочее начальство, вплоть до управляющего. На Песках селились одни работяги, исключение составляли мы трое — Палыч охранник, мы с Вовкой бригадиры. Возможно, поэтому нас в бойцы и не позвали, хотя братья Шадрины всегда стояли на правом крыле зареченской шеренги. Бой получился скорый, зареченские бойцы легко выкинули рабочих за черту, даже особой крови не пролилось, пара разбитых носов, да один выбитый зуб.
Наши ребята, дети и младшие братья проигравших рабочих, не выдержали и пристали ко мне с просьбой выставить команду против Зареки. Мне и самому было очевидно, что победа достанется нам, несмотря на преимущество в весе и возрасте противников. Более того, эта драка была весьма полезна в воспитательных целях, не всё в спаррингах ребят жалеть. Подростки должны почувствовать настоящего противника, способного с лёгкостью покалечить и даже убить. Тогда и в настоящем бою увереннее себя будут вести, не сдерживать удары и жалеть соперника. Посоветовавшись с Палычем, мы заявили, что выставляем новую команду, не от Песков, которые проиграли, а команду «Концовских», от поселковской окраины. Формально, ограничений по возрасту не было, но, нас не хотели допускать до боя. Однако, братья Шадрины, не терявшие надежды на реванш, настояли на бое.
Мы с Палычем разделились, скинули верхнюю одежду, я встал на левый фланг, против Шадриных, Иван ушёл на правый. Из учеников мы выбрали восемнадцать самых рослых парней, чтобы нас просто не столкнули за черту. Народ, великолепно знавший мои отношения с Шадриными, в большинстве не любивший охранников, составлявших костяк зареченских бойцов, активно подначивал то нас, то противников. В любом случае, схватка обещала быть гораздо интереснее только что закончившегося боя.
— Шадры, — кричали с нашей стороны, — к немцу близко не вставайте, опять уляжетесь!
— Мелюзга, — выкрикивали со стороны Зареки, — молоко на губах не обсохло, вам на титьке висеть надо, а не с мужиками вставать.
Вот, судьи дали команду сходиться, и противник буквально набежал на нашу шеренгу. Видимо, мы с Палычем считались единственными, достойными внимания соперниками, потому, как зареченские бойцы разделились на две группы, устремлённые в нашу сторону. Человек десять во главе с Шадриными бежали ко мне, остальные пытались окружить Палыча. Несколько неожиданно, но, подобные варианты мы изучали на тренировках. Оставшиеся без соперников парни в центре нашей шеренги, вдвоём-втроём легко расправлялись с зареченскими бойцами, вылавливая противников по одному из нашего окружения. Их либо выкидывали за пограничную черту, либо укладывали болевыми контролями на снег. Бить кулаками сквозь полушубки наши ребята не собирались, пустая трата времени, не зря мы на свежем воздухе спарринги устраивали.
Нам с Палычем первые минуты пришлось туговато, вынудили побегать, чтобы не подставить спину противнику. В джентльменские правила кулачного боя, якобы запрещавшие удары со спины, мы не собирались верить. Пока я крутился вокруг противника, набежали счастливые братья Шадрины. В прошлые наши встречи я не бил их по лицу, опасаясь попасть в холодную, всячески избегал следов насилия на их теле. Шадрины, как это обычно бывает, приняли мою осторожность за слабость или трусость, почему, абсолютно не понимаю. Вот и налетели на меня втроём, уверенные в своей неуязвимости для моих ударов в корпус. Близко подойти опасались, испытав на себе болевые приёмы, я, в свою очередь, не собирался давать им время для совместной атаки. Сдвигаясь вправо, я, ударом правой руки, вынес челюсть среднему брату, упавшему на колени сразу, всё, нокдаун. Тут же скользнул обратно, локтем левой руки разбил нос старшему Шадрину, самонадеянно попытавшемуся меня схватить за рукав полушубка.
