Юрий Корчевский - Стрелецкая казна
Ладно, найти и приблизиться — не проблема, и охрану перебить сумею. Сложность вот в чем — как назад Елену в целости довести. Татары в обозе людей не жалеют: все идут босиком, ноги к вечеру так сбиты камнями и исколоты травой, что пленники мечтают об одном — рухнуть на землю и дать ногам покой.
Так, мысли в сторону, ночью обоз стоит на месте, стало быть — и обратная дорога короче будет. С Богом! Я перекрестился на крест Спасского собора и прошел через степу в укромном уголке. Срочно нужен конь. А где его взять, как не у татар? Я отошел подальше от крепости — там слишком много народа — и пошел по улице. Из-за угла показался татарин, ведущий за уздцы коня. Через спину животного была переброшена переметная сума, раздувшаяся от богатой добычи. На меня он не обратил внимания — свой же идет, Нижний город богатый, добычи на всех хватит. Я аккуратно тюкнул его кистенем в висок и оттащил во двор. Взял под уздцы коня и повел дальше. Спокойно перешел через деревянный мост (не забыть бы подпалить его на обратном пути, глядишь — бросить трофеи татарам придется) и, отойдя подальше, сбросил переметные сумы и взлетел в седло сам. Нахлестывал чужого коня нещадно, желая лишь одного — быстрее догнать колонну пленных.
Вот и поляна, где собирали пленных. Я резко остановился и завел коня в лес подальше. Надо бы запомнить место — обратно придется ехать на коне вдвоем. Ползком подобрался к поляне. Эх, было бы у меня время — сейчас бы моя сабля вдоволь напилась вражеской крови!
Впереди, на большой луговине, горят костры… По периметру — часовые, группами по три-четыре человека, в центре — телеги, укрытые холстинами, вокруг — люди вповалку. Сон и усталость свалили всех. Как же мне найти Елену? Все надо делать быстро. Подобравшись к одному из постов, встал и спокойно, как свой, подошел. Когда до дозорных осталась пара метров и меня спасала лишь темнота, выхватил саблю и в мгновение ока зарубил двух нукеров. Трупы оттащил за ближние деревья. Вдруг наткнется кто раньше времени?
Смело побрел между пленниками. Издалека да в темноте никто из татар не опознает меня — одежда и шлем успокоят. Сердце глухо бухнуло — вот она! Руки связаны впереди, еще одна веревка — на шее, тянется к другим пленницам, ноги сбиты в кровь.
Я дотронулся до плеча, потряс — нет, не просыпается. Толкнул сильнее. Глаза ее распахнулись, рот раскрылся, и если бы я не успел закрыть рот рукой, она бы закричала. Конечно, выглядел я в темноте, как татарин. Слабый свет луны не позволял меня разглядеть.
Елена задергалась, пытаясь отбросить мою руку
— Тс-с-с! Тихо! — прошипел я. — Ты что, меня не узнала? Это же я, Юра.
Елена притихла, всмотрелась в лицо.
— Как ты меня нашел? Как узнал, что я в полоне татарском?
— Умоляю — тихо, все разговоры потом, надо выбраться отсюда. У дальнего костра стражи уже нет, нам — туда.
— Я не пойду без Властимиры.
— Это еще кто?
— Сродственница по мужу — она рядом, через одну женщину от меня.
Как мне этого не хотелось! Одну из плена вывести — проблема, а уж двоих… Ладно, тогда придется менять весь план.
Я перерезал веревки на руках и на шее. Елена сразу принялась растирать затекшие руки.
— Идти сможешь?
— Ноги болят — просто ужас.
— Где парни нижегородские?
— Там лежат, — указала пальцем.
— Сиди тихо, ни звука, иначе татары всех зарубят. Держи нож, режь веревки и жди меня.
Я встал и, не скрываясь, направился к месту, где находились мужчины. Вот лежат крепкие парни, лица в ссадинах и синяках — наверняка сопротивлялись. Такие мне и нужны.
Рукой толкнул в плечо парня, он открыл глаза, сквозь зубы проговорил:
— Чего тебе еще, сволочь татарская?
— Только тихо! Я не татарин — одежда татарская, для обмана. Из плена бежать хочешь?
Даже в темноте я увидел, как вспыхнули надеждой глаза парня.
— Хочу!
— Тс, тихо.
Я вытащил саблю, перерезал веревки.
— Надежные люди есть здесь?
— Как не быть, не по своей воле в плен попали. Жалко — врасплох застали, без оружия был.
— Тихо, очень тихо буди своих, потом ползите к тому костру, — я показал рукой. — Постарайтесь, чтобы вас не было видно. За костром, в ближних деревьях — два трупа татарских лежат, все при оружии. Соберите ножи, сабли, копья, щиты — в общем, все, что найдете подходящего, потом — вот к тому костру, где двое охранников. Ждете моего сигнала. Как свистну — бросаетесь и рубите их без пощады. Завалим их всех, тогда уйдем. Не сумеем — покрошат нас в капусту Я беру на себя вон тех, — указал я рукой. — Смотрите не ошибитесь, да на меня в темноте не попадите.
Парень стал потихоньку будить юношей и взрослых мужиков, а я разрезал веревки. Надо торопиться: если у них есть отдыхающая смена — плохо, все может сорваться. Если все у костров сидят — у нас есть шанс.
Я стоял и поэтому смог увидеть, как близ костра мелькнули тени и растворились среди деревьев. Вот поползли назад. Молодцы, я боялся, что, нырнув в лес и найдя оружие у убитых, они рванут бежать через чащу, плюнув на других пленных.
По времени — пора. Я не спеша, ровным шагом пошел к костру, где татар сидело больше всего. Пусть париям будет полегче, им и так досталось. Подойдя на несколько шагов, резким броском впечатал кистень в висок одному татарину, второго заколол саблей, но третий кинулся на меня. Завязался пеший сабельный бой, и неизвестно, как бы все повернулось, не споткнись татарин в темноте о награбленные узлы. Тут ему и конец пришел. Я сунул два пальца в рот и свистнул. Тотчас с земли поднялись темные силуэты и бросились на татар, сидевших вокруг костров. У одного костра получилось удачно, у второго — замешкались.
Я бросился туда. Из пленников в живых остался только один. Сжимая в руках саблю, он яростно вращал ею, не давая татарам подойти ближе, но я понимал, что долго ему не продержаться. Я налетел на татар, как коршун на цыплят — срубил голову одному, отсек руку саблей второму и довершил дело, ударив его саблей в живот.
— Ты что — один остался?
Парень очумело вертел головой, не веря в свое спасение.
— Один, остальные — вон, полегли.
— Не зря жизни отдали. Ты не видел — есть ли еще татары, кроме как у костров?
— Лошадей подальше отогнали, с ними еще двое узкоглазых.
— Режь веревки, собирай людей, только очень прошу — тихо, без криков и паники. Похоже — все идет хорошо, даст Бог — уйдем. В какую сторону лошадей увели?
Парень махнул рукой, указывая направление. Я направился туда. Надо убить их всех. Если хоть один останется, на лошади быстро до своих доберется, устроят облаву — тогда точно никто живым не уйдет.
Вот и костерок. Рядом сидит татарин — где же второй? Я специально подошел так, чтобы между мной и татарином был костер. В ночи даже неяркий свет костра слепит, не позволит разглядеть мое лицо.
Я затянул заунывную, без мотива, песню. Откуда пришло на ум такое? Татарин даже не поднялся — кого бояться? Свой идет, видно, кумыса напился, весело человеку. Так он и умер, сидя. И едва я успел вытереть об него саблю, как явился и второй: то ли по нужде отходил, то ли лошадей проверял. Увидев лежащего соратника, выхватил саблю и бросился на меня. Шалишь, вислоухий, меня Павел учил сабельному бою, не тебе со мной тягаться. Через несколько секунд татарин уже корчился на земле.
Я забрал их сабли и ножи — пленникам пригодятся.
Все пленники уже были развязаны, бестолково слонялись вокруг телег. Завидев меня, сначала испугались. Совсем запамятовал! Я сбросил шлем, снял халат.
— Что в телегах?
— Известно что — добро награбленное.
— Так чего же вы стоите, босиком назад идти хочется? Быстро ищите себе обувку на ноги, кому не хватит — обмотайте ноги тряпками. Назад кружным путем пойдем, еще дальше топать придется. Найдете еду — берите с собой, фляги и кувшины тоже забирайте.
Бывшие пленные бросились к телегам, быстро их разобрали. Тулупы, шубы, шапки — все летело под ноги. Сейчас эти вещи не имели цены.
Найдя еду, вцеплялись зубами сразу — оголодали за два дня. Ко мне подошел парень, которого я развязал первым. Я отдал ему пару трофейных сабель, ножи.
— Раздай мужикам, кто хоть немного владеть умеет. Звать-то тебя как?
— Егор. Может, лошадей возьмем?
— Эх, Егор, голова дурная, сам подумай — на лошади по дороге ехать надо, в лесу скорости не будет, да и не хватит на всех лошадей. Вместе с заводными — не больше двух десятков. А пленных сколько?
— Сотни полторы.
— То-то. Даже если два десятка лошадей через лес пойдут, тропинку копытами набьют, след останется, а следопытов хороших у татар полно, все — охотники сызмальства.
— А ты кто? — вдруг прорезалось у парня любопытство.
— Горожанин, именем Георгий, ныне велением Хабара Симского — ополченец.
— Ой, видел я ополченцев — не знают, с какого бока за арбалет взяться. Не похож ты, Георгий, на ополченца.
