Шарлатан 3 (СИ) - Номен Квинтус
Я думаю, что с ними вообще договориться не удалось бы, но ведь меня предупреждали. Правда, снова соваться к товарищу Сталину я не рискнул: все же очень умный был товарищ, наверняка бы заподозрил неладное — тем более, что я его уже успел предупредить о всяких бяках. А вот товарища Пономаренко я не предупреждал, и с его помощью с авиационными властями мы все быстро уладили: Пантелеймон Кондратьевич не забыл еще, как там в Белоруссии нынче хреново, и когда я ему даже без особых подробностей сообщил, что «так надо, чтобы планы по помощи республике выполнить», он на кого надо рявкнул. То есть сначала он на меня рявкнул, но, как говорили древние, praemonitus, praemunitus — и я заранее «морально закрылся» от любых возможных наездов. А брань — она, как известно, на вороту не виснет…
Но больше всего мне пришлось общаться с Лаврентием Павловичем — и вот это было по-настоящему непросто. Потому что этот товарищ соглашался мне помочь только если я ему в малейших деталях объяснял, что и зачем мне от него нужно. То есть просто рассказать, что и зачем мне труда особого не представляло, но вот рассказать так, чтобы он не сообразил зачем мне это на самом деле требуется, было непросто. Один раз пришлось вообще тащить в Москву готовый агрегат и час рассказывать, как сладко заживет весь советский народ, получив такие же в почти неограниченном количестве, а затем еще два часа демонстрировать мои выкладки, в которых я подсчитывал «ближайшие потребности народа». И потом отвечать на вопрос «а что, если народу эти машинки твои не понравятся» — но я и его прекрасно понимал: все же просил я увеличение мощности одного непростого химического производства раз так в десять, а на это Спецкомитету нужно было, по моим прикидкам, потратить миллионов так тридцать, если не больше. Причем государственных миллионов, у меня денег на такое расширение завода просто уже вообще не было — но Лаврентий Павлович, слава богу, с моими доводами все же согласился, и даже попросил и ему такой агрегат выделить. Не сразу попросил, а только после того, как я ему показал сметы планируемого производства и озвучил предполагаемую розничную цену: агрегат он все же за деньги попросил ему дать. Простой такой агрегат: домашний холодильник…
Агрегат-то простой, но для его изготовления нужно было чуть больше двух с половиной кило меди, почти два кило алюминия, разных желез килограмм тридцать (не считая отходов — но их-то и в переплавку отправить можно), почти полкило фритов для эмалирования холодильной камеры, еще много всякого, включая не самую дешевую «автомобильную» краску. Впрочем, как раз с краской стало куда как проще: горьковский масложирокомбинат начал выпуск очень качественных глифталевых лаков, а окись титана для того, чтобы на этом лаке приготовить снежно-белую краску, в области перестала быть «невидалью заморской», ее уже делалось у нас в достатке. А вот со всем остальным — ну, кроме желез — было грустновато.
Завод холодильников строился в Алексине, и выбор места для него объяснялся очень просто: в городе уже существовала картонная фабрика. На которой после минимального ее расширения можно было производить сколько угодно толстой и рыхлой древесноволокнистой плиты. Ни на что, в принципе, не годной, кроме как в качестве утеплителя: я в прошлой жизни с отцом садовый домик достраивал, и нам мастера, с которым отец проект обсуждал, сказали, что такая плита в два слоя тепло держит не хуже сруба в сорок сантиметров толщиной. Насчет сантиметров не уверен, но тепло домик держал действительно великолепно: «старая» его половина, теплоизолированная двадцатисантиметровым слоем стекловаты, промерзала в разы быстрее. А сейчас, когда пенополиуретана я нигде не заметил, такая теплоизоляция для холодильника мне показалась оптимальной: эта плита-то довольно мягкая и упругая, камеру холодильника можно плитами такими встык так заизолировать, что ни малейших щелей в теплоизоляции не будет.
А кроме завода холодильников срочно строился завод по производству стиральных машин (в Торжке как раз), завод по выпуску газовых плит и газовых водонагревателей, завод по производству газовых баллонов… А еще четыре завода по переработке металлолома (и производству из него арматуры для железобетона), два завода чугунолитейных (чтобы отливать батареи отопления ну и всякие других нужные стране и людям штуки), три десятка небольших «артельных» завода по производству разных стройматериалов, завод мопедов и мотоциклетный завод — и всем этим заводам срочно требовались рабочие.
Позарез требовались рабочие с инженерами, и руководство этих заводов, так как в обозреваемой окрестности нужных специалистов не наблюдалось, заманивали их из мест весьма отдаленных. А чем заманивать у них было: согласившимся на переезд рабочим сразу и квартиры в новых домах предоставлялись, и детишкам тут же места в детских садах и яслях выделялись, да и супруги переехавших без работы всяко не оставались: в городах любых специалистов остро не хватало. А новенькие магазины уже от всяких товаров ломились, и особенно ломились магазины продуктовые: в каждом городе, где строились новые заводы, в обязательном порядке открывалась большая фабрика-кухня, снабжавшая население разными вкусными полуфабрикатами. Например, котлетами куриными: все же червячное домашнее производство поголовье кур заметно увеличило по всей России, а если крестьянский двор за сезон сдает в заготконторы по полсотни бройлеров, то уже возникает проблема «а куда их девать». А я еще научил кулинаров простому способу, как курицу быстро целиком от костей отделить — и куриные деликатесы перестали быть деликатесами, превратившись в доступную и недорогую повседневную еду. А кости — они тоже в дело пошли: среди прочих фабрик были запущены две по выпуску осветительных приборов, и одна из них делала светильники для туалетов и ванн в домах. Простые такие: фаянсовая основа, на нее навинчивается закрытый стеклянный плафон из белого «молочного» стекла — а оказалось, что такое стекло получается, если в обычное при варке добавить перемолотые обожженные кости. Куриные — прекрасно подошли…
У меня все же не было уверенности, что мы в этот раз не влетим по-крупному в очередную финансовую дыру, все же почти семьдесят тысяч членов студенческих стройотрядов работали практически бесплатно и пока что денег на все стройки, ведущиеся таким способом, хватало. И даже частично хватало на расчеты с производителями оборудования, хотя со многими из них все же пришлось заключать договоры «о товарном кредите», но там и расчеты предполагались далеко не сразу, да и большей частью рассчитываться предстояло все же не деньгами, а жильем для работников заводов и фабрик. А вот разом выплатить студентам почти полтораста миллионов совершенно наличных рублей — я вообще не представлял, как у нас это получится проделать. То есть понятно как: вы влетим в очередной и очень приличный такой «кассовый разрыв», но в этот раз за него отвечать уже предстояло лично мне. Конечно, меня, скорее всего, за это расстреливать все же не станут, и даже в лагерь наверное не отправят. Хотя как знать, по каким-то статьям уголовная ответственность сейчас начиналась с четырнадцати…
Впрочем, меня предстоящая ответственность заботила на удивление мало: я больше радовался тому, что авантюра моя, похоже, все же удалась. В конце августа почти все новые предприятия почти полностью оказались укомплектованы рабочими и инженерами, в новых городах (точнее, в новых микрорайонах старых городов в основном) стало на триста тысяч жителей больше…
А в Москве и области — на столько же меньше, и покинули «столичный регион» в основном самые квалифицированные специалисты. То есть гораздо больше народу регион покинуло, в подмосковных деревнях и селах тоже народу поубавилось тысяч так на двести, а в результате уже в последние дни августа всё стало кристально ясно. Причем не только мне и Зинаиде Михайловне. Настолько ясно, что двадцать восьмого августа мне пришлось предстать перед Иосифом Виссарионовичем. И предстал я будучи совершенно спокойным: бухгалтерия КБО подбила предварительный баланс и сообщила, что в кассовый разрыв мы все же влетаем, но дыра в бюджете будет совершенно не страшной: на первое сентября недостаток наличности в кассе самую малость должен был превысить жалких двести миллионов, но как раз с этой даты, с учетом того, что с отъездом студентов можно будет начать массовую продажу стройматериалов колхозникам, которые за ними уже в очередь выстроились, суточная чистая выручка даже слегка превысит три миллиона рублей. А если числа так с пятнадцатого начать и продажи всякого «по предварительной оплате» с поставкой товара в течение пары месяцев, то кассовый разрыв гарантированно будет закрыт уже до ноября. А взять такую сумму в госбанке, причем под гарантии обкомов, вообще проблемы не составит…
