Олег Северюхин - Кольцо приключений. Книга 4. Кольцо 2050 года
Ольга по моей просьбе начала писать по пунктам то, что она знает и через час работы выяснилось, что у нее просто энциклопедические знания.
Это же замечательно, что Ольга почти «на зубок» знает историю Коммунистической партии Советского Союза, отдельные работы Энгельса, Маркса, Ленина, Сталина. Она прочитала мне достаточно обстоятельную лекцию о том, что красный террор и репрессии 30-х и 50-х годов были вынужденной мерой для обеспечения чистоты партии. Что она была истинно «умом, честью и совестью» той эпохи. Исправительные лагеря оправдали свое назначение и до сегодняшнего дня. Неисправимых перерожденцев, предателей и космополитов просто уничтожали, как не поддающихся перевоспитанию…
Я слушал и у меня волосы поднимались дыбом. Если у человека есть основательные базовые знания, то его трудно убедить в чем-то, что противоречит его знаниям. Можно давать человеку любую информацию по правам человека, по прогрессу, но он уже запрограммирован и все как об стенку горох. И ведь это не только в российских городах-башнях. Это по всему миру.
Люди будут кланяться друг другу, улыбаться, но в душе части населения будет зудеть вопрос: когда нам выдадут и разрешат носить медали «За победу в холодной войне». Как им не объясняй, что мы совершенно не хотим никакой войны, они с возмущением будут это отвергать как попытку усыпить бдительность бедных победителей в холодной войне.
Один из их министров обороны выбросился из окна небоскреба с криком «русские идут» и сейчас на должности министров обороны назначают людей, склонных к самопожертвованию и на жертвы миллионов других людей ради блага их страны.
У других запрограммировано… Да разве вы не знаете, что у них было запрограммировано? Возьмите газеты или интернет-новости за 2008 год, и вы увидите, как запрограммированы эти люди. Основной пункт программы: если тебе попадется в руки русский, ты его должен бить, бить, бить… Возможный вариант: а если русский вывернется и начнет бить тебя по морде? Скажите русскому: за что же меня бить?
Каждый чип контролируется компьютерами и при помощи специальных средств информация может передаваться на расстояние при помощи наноантенн. Информация о человеке может быть стерта, изменена, любящий тебя человек в течение нескольких часов будет тебя ненавидеть и готов убить любым подвернувшимся под руку предметом.
Я как-то в свое время смеялся над людьми, отказывавшимися получать идентификационные номера, считая их знаком дьявола. Сейчас уже можно отменять имена, фамилии, отчества. Будет серия и двадцатизначный номер. Гражданин КГ номер 19484068306258927504. Индекс серии можно увеличить и не нужно возиться с выбором имени ребенка. Родился и ему на лбу штампик с номером. Возможно, что кто-то сидит и контролирует разговоры владельца чипа, его мысли.
Я взял бумагу и написал:
– Как ты будешь удалять свой чип?
– У меня есть знакомый студент-медик, – написали мне в ответ. – Чип оставлю у отца, чтобы думали, что я на месте.
Я кивнул головой.
Мы пошли по пустынной улице. Прохожие встречались редко. Так же редко проезжали электромобили.
– Где все люди? – спросил я.
– У нас по улицам люди не бродят, – ответила Ольга, – все находятся где-то: в офисе, дома, в клубе, в кинотеатре, в театре, на стадионе и все перемещаются с помощью разветвленной системы лифтов, переходя с уровня на уровень. Зачем идти по улице, когда можно зайти в клуб и перейти на другой уровень.
– А как определить, какая дверь ведет в театр, на стадион, в кафе? – выяснял я, совершенно не понимая, как люди могут находить что-то на фоне серой стены.
– Это же так просто, – веселилась моя спутница, – смотрите на стене значок ложки и вилки – это столовая, если на фоне них нож – то это кафе, а если на фоне вилки и ножа фужер – то это ресторан. Где театр – там будет изображение занавеса, у стадиона – значок вытянутого по горизонтали овала и слева от каждого значка кнопка открывания двери. С улицы редко кто заходит. Вот мы и подошли к кафе, вот ложка, вилка и на их фоне ножик. Нажмите кнопку.
Я нажал кнопку, и гильотинная дверь открылась. В кафе было накурено, играла какая-то техномузыка, более десятка пар как-то странно дергались посреди зала, освещаемые разноцветными огоньками от подвешенного под потолком блестящего шарика с фонариком.
Простите меня за музыкальную необразованность и невежество, но техномузыка и тяжелый рок – это форма шизофрении, а не искусства. Эту музыку можно использовать для пыток людей и для увеселения самих рок-музыкантов, которых нужно закрыть в комнату и в течение суток на полную громкость играть им их произведения. Через сутки эти люди будут ярыми сторонниками спокойной и тихой музыки, а из всех танцев будут отдавать предпочтение старинному вальсу, не забыв для этого надеть фрак и до блеска начистить ботинки.
За столом сидели захмелевшие люди, но не было запаха спиртного или большого количества пива, превращающего тонкий пивной запах в запах туалета на вокзале. Кто-то о чем-то громко говорил, то ли спорил, то ли произносил речь. Говорил он очень вдохновенно, хотя его и никто не слушал.
– Заказать вам что-нибудь выпить? – спросила Ольга.
– Если можно, то сто грамм «Праздничной» водки из серии «Богатство Сибири» и бутерброд с красной рыбой, – по простоте душевной попросил я.
Девушка как-то странно посмотрела на меня и что-то сказала подбежавшей девушке. Буквально через три минуты у нас на столике стояли два бокала с водой, две маленьких тарелочки с двумя таблетками: на одной тарелочке красная таблетка, на другой белая. И еще маленькая тарелочка с каким-то пюре и чайной ложечкой.
– Что это за «колеса»? – спросил я. Никогда к наркотикам не прибегал и прибегать не буду. То ли мы в наркопритон попали, то ли еще куда-то.
– Это не колеса, это бокал вина и ваши сто грамм водки, а в тарелочке ваш бутерброд, – улыбнулась девушка. – Глотайте таблетку и запивайте водой. Еще можете закусить бутербродом с красной рыбой.
Девушка бросила таблетку в рот и запила водой.
– Не бойтесь, ничего с вами не случится, мы это делаем каждый день и не стали наркоманами, – стала уговаривать меня Ольга. Глаза ее блестели, как у женщины, выпившей солидный бокал хорошего вина.
Я выпил таблетку и стал ждать реакции. Какая реакция может быть от стопки хорошей водки под бутерброд? Никакой, кроме некоторой эйфории. И вдруг я почувствовал приход этой легкой эйфории, но без вкуса водки во рту.
Основным вкусом водки является горечь, которая проходит от того, когда нюхают корочку ржаного хлеба или закусывают селедкой с отварной картошечкой, или солеными грибками с лучком и сметанкой, или солеными огурчиками с хорошо прожаренным мясом, а не с каким-то пюре.
Для интереса я его попробовал. Какой-то рыбный вкус был, но кто же сравнит синтетический бутерброд с настоящим из черного хлеба со сливочным маслом и сверху солидным кусочком соленой кеты и колечком репчатого лука.
Мне почему-то стало хорошо и уютно. Окружающие люди стали милыми и симпатичными, а музыка достаточно приятной. Мне захотелось взять какую-нибудь красотку за талию, пойти с ней в центр зала, обнять ее и прижаться всем телом, раскачиваясь в такт музыке и думая о чем-то своем.
– Познакомься, – громко сказала Ольга, – это Володя, он наш проводник.
– Привет, – сказал парень, махнув рукой – с вас пятьсот платов и деньги вперед.
– Не слишком ли много? – спросила Ольга.
– С одного – триста, с двух – пятьсот и так скидку делаю за твои глазки, – сказал проводник.
– Ну, ты и морпен, – сказала Ольга, – завтра в два здесь.
– Пока, – сказал Володя и ушел.
Глава 18
– Пятьсот платов, это много или мало? – спросил я.
– Для кого много, для кого мало, – ответила девушка. – Стипендия студента двадцать платов. Зарплата инженера – двести пятьдесят, рабочего – сто двадцать. Вот и считайте, сколько это.
– Попробую занять у Василича, – стал размышлять я, – а кто такой морпен?
– Это сейчас жаргон такой, – несколько смутилась Ольга, – производное от двух слов – морж и пенис, говорят, что в давние времена эти слова употреблялись раздельно, а сейчас употребляются вместе.
– Какие же слова из старого времени имеют новое значение? – поинтересовался я.
– Ну, например – рпж – распутная женщина и сунер – это тот, кто находит клиентов для эрпежэ, охраняет ее во время работы и забирает у нее деньги, ее работодатель, – сказала Ольга, – другое как-то не приходит на память, вероятно, что меня не готовят для общения с низами и верхушкой общества.
– Как это понять? – спросил я.
– Эрпежэ находятся в низшем и высшем слоях общества. Они имеют свой особый сленг, который не применяется в среднем классе, являющемся все-таки носителем накопленной культуры, – сказала девушка. – Я практически ничего не знаю о них, хотя достоверно известно, что многие представители элиты оставили прежних жен с детьми и женились на рпж. А почему вы не хотите занять деньги у меня?
