Игорь Агафонов - Легионы - вперёд!
— Это не просто гонец. Он — Одоакр, военачальник и правая рука твоего дяди. Он командует федератами.
— Командовал, — поправил его Одоакр, не меняя позы. — Я должен немедленно поговорить с тобой. И желательно без лишних ушей.
Он насмешливо кивнул на скорчившуюся в углу Ливию.
— Ладно, раз все равно помешал. Гунтер, уведи ее.
Старый советник осторожно поднял девушку, набросил на нее плащ и вывел из комнаты. Гундобад присел на кровать, громко рыгнул и потянулся к баклаге с пивом.
— Ну, говори. Какие там у тебя новости?
— Мои новости тебя не порадуют. Была битва. Мы разбиты наголову. Рицимер, скорее всего убит. Мне чудом удалось вырваться.
Гундобад поперхнулся пивом, баклага застыла в его руках, глаза впились в Одоакра.
— Говори.
— К Антемию неожиданно подошла помощь — не понимаю, как мы ее прозевали… Это случилось три дня назад, на рассвете я получил приказ выступит к Тибуртинским воротам. Мы еще выдвигались, когда примчался гонец, требуя поторопиться. Он сказал, что у восточных ворот идет битва, врагов очень много и мы должны с марша ударить по их левому флангу. Когда мы подошли к Метронианским воротам, нас атаковала гвардия Антемия. У меня была только пехота, построиться мы не успели, начался бой… А потом на нас навалилась вражеская кавалерия. Таких всадников я раньше не видел, будто кто-то посадил пехотинцев на лошадей, да и кони у них мелкие какие-то, не боевые кони. Но их было много, а наши ряды расстроены — в общем, нас разбили, прорваться к Рицимеру мы не смогли.
— Что с моим дядей?
— Нас долго преследовали, но мне с несколькими людьми удалось оторваться от них. Потом я собрал кого смог. Там был и кое-кто из дружины Рицимера. Они говорят — вождь пал в бою.
Гундобад молча кусал губы.
— Что было дальше?
— Мы отступили к северу. Я попытался узнать, что происходит в окрестностях Рима и разослал людей, но у этих, что подошли к Антемию, отличная разведка, было несколько стычек… Тогда я решил не рисковать, с сотней всадников помчался прямо к тебе, а около тысячи пехоты скоро должны подойти. Это все, кого я сумел собрать.
— Но что за армия пришла к Риму? Кто эти союзники Антемия?
— Не знаю, вождь. С такими воинами я еще не встречался. Могу лишь сказать, армия их сильна и прекрасно организована. И их много, не меньше двадцати тысяч.
— Мы должны узнать, кто помогает Антемию, — медленно выговорил Гундобад. — И кем бы они ни были — проклятого гречонка они не спасут. Он ответит мне за смерть дяди, клянусь Богом ответит!
Палатка полководца едва вместила всех приглашенных. К счастью Требоний, — личный повар Красса, — был сегодня на высоте и изобилье изысканных блюд с лихвой возместило необходимость несколько потесниться. Требоний трудился весь день, и теперь гости вовсю воздавали должное его кулинарному искусству. Неловкость и скованность, поначалу разделявшие пирующих, давно уже утонули в секстариях лучших вин, без сожаления извлеченных из недр обоза. Застольная беседа текла своим чередом, шутки и смех мешались с неспешными рассуждениями и горячими спорами.
Красс почти не пил и говорил мало, предоставив развлекать гостей своим легатам. В эту первую встречу ему было интересно понаблюдать за нынешними вождями Рима, посмотреть, что они собой представляют, послушать их речи. Где-то в середине застолья он отметил, что также поступает и Антемий. Император держался приветливо со всеми, смеялся шуткам, но ни на миг не забывал о своем положении и исподволь присматривался к хозяевам. «Что ж, последуем и мы его примеру», — подумал Красс, оглядывая застолье, — «Вот они — знатнейшие люди Рима».
Геннадий Авиенн — принцепс Сената, единственный из всех он облачился в тогу. То ли хотел подчеркнуть свое положение, то ли считал, что именно так будут одеты римляне времен Республики. Уже в годах, почти лысый, с наметившимся брюшком — принцепс Сената вел громкую беседу с Рустием и Лицинием. Судя по доносившимся из-за их стола словам, они обсуждали нынешние и прежние нравы и сходились на том, что ничего не меняется. Красса позабавило, как Рустий с жаром рассуждает о добродетели. Чей бы петух кукарекал…
Флавий Мессий Север — префект Рима и друг императора. Полноватый, с короткой седеющей бородой, он производил впечатление ученого мужа, и Красс не удивился узнав, что Мессий слывет философом, учился в знаменитой сейчас Александрийской школе и разделяет учение Платона. Ну а где есть философ и есть вино, там будет и диспут — вокруг префекта собрался самый большой кружок. Тут были Публий, Кассий, Цензорин, Венанций и сразу пять римских сенаторов, пришедших с Антемием. «О чем они там говорят? А, опять религиозные споры, обсуждают все тот же культ Христа. Странно, что Публий заинтересовался. Впрочем, пусть слушает, потом меня просветит. Ну и конечно с ними Симплиций…»
Симплиций, которого представили как Римского Папу, — Красс понял, что теперь так называют Верховного Понтифика, — поначалу держался особняком, но слушая разговоры сотрапезников не выдержал и вмешался в спор. Он что-то яростно доказывал слушателям, время от времени делая знаки правой рукой, будто рисуя в воздухе крест. Красса несколько удивляло, что служители культа, да еще и какого-то иноземного культа, ныне занимают столь высокое положение, но раз Антемий счел нужным пригласить этого человека — пусть будет так.
Третий кружок сложился вокруг Вибия Цестия — командира императорских гвардейцев. Этот могучего сложения человек с грубым лицом быстро нашел общий язык со старыми вояками из легионов Красса. Октавий, Варгунтий, Сисенна, Копоний и Сервилий увлеченно обсуждали с ним минувшую битву, а также особенности тактики и вооружения легионеров. Спор тут был не менее горячим, чем у соседней компании.
— Что ж, все увлеклись беседой. Не пришло ли время поговорить и нам, Марк Лициний Красс?
— Время пришло, Флавий Антемий.
Император едва заметно улыбнулся.
— Я не настаиваю, но ты можешь называть меня Август или же Император. Обычно ко мне обращаются именно так.
— Как скажешь. Правда меня тоже можно назвать «Император».
Антемий рассмеялся.
— Действительно. В ваше время так называли полководцев. Но это дело поправимое. Я готов завтра же назначить тебя Военным магистром. Это очень высокая должность, до недавнего времени ее занимал Рицимер, но теперь она свободна. Ты будешь вторым человеком в Риме после меня и получишь командование всеми войсками Империи.
Красс неспешно потягивал вино, и Антемий добавил:
— Впрочем, начать видимо следует с вопроса — признаешь ли ты меня Императором Запада и верховным правителем?
Красс отставил кубок.
— В Риме многое изменилось и мне трудно к этому привыкнуть. Но неразумно было бы нам, заброшенным сюда из далекого прошлого, идти против течения. Я признаю тебя императором и приму должность Военного магистра.
— Это мудрое решение. И ты и я радеем о благе Рима. Вместе мы сможем многое сделать. Быть можем, нам даже удастся восстановить Империю.
— Я слышал, Рим потерял многие земли…
— Это так. На словах Империя все еще существует, но на деле — власть императора не простирается дальше Италии. Африка потеряна полностью, в Испании еще есть римские провинции, но они слишком далеко и связь с ними слаба. Большая часть Испании под властью готов. Их король Эврих ненавидит Рим и отказывается признавать себя федератом…
— А кто такие федераты?
— Как тебе сказать… Федераты это нечто вроде союзников времен Республики. Когда варвары впервые пришли в провинции Империи, им выделили земли для поселения. Взамен варвары обещали защищать наши границы и выставлять войска по приказу императора. Некоторое время так все и было, но потом их племена окрепли и стали сильнее Рима, в нарушение договора они занимали новые земли и даже выступали с оружием против Империи. Самые сильные из варваров — готы занимают Испанию и Аквитанию. После того как Эврих стал их королем, готы порвали с Империей и теперь являются самыми опасными врагами Рима. Один за другим они захватывают наши последние города в Испании, вот-вот война обрушится и на Галлию.
— Галлия… А ведь ее завоевал Цезарь, незадолго да того как мы оказались здесь.
— И Галлия стала самым надежным оплотом Рима. Ее жители до сих пор верны Империи, но они разобщены и, боюсь, она падет перед готами.
Антемий обмакнул палец в вино и начертил на крышке стола грубую карту.
— Смотри. Вот Аквитания, до самой реки Лигер она принадлежит готам. К востоку от нее по Родану лежат земли бургундов, которыми правит король Гундиох. Бургунды считаются нашими союзниками, но они очень своевольны. Не знаю как сложатся отношения с ними сейчас — они поддерживали Рицимера против меня, а Гундобад, который идет к Риму на помощь Рицимеру — сын Гундиоха. Но Гундиох хитер, мне неизвестно по его ли приказу действует Гундобад или же он ведет собственную политику. Скоро мы это узнаем, и все же открытого разрыва с бургундами лучше избежать.
