Икан Гультрэ - Птице нужно небо. Часть III и IV (СИ)
Где-то уже наливали вино, по залу шныряли первокурсники с подносами, уставленными бокалами. Наттиор утащил меня в сторону, приобнял и шепнул на ухо:
— Все птичка. С завтрашнего дня… нет, уже с сегодняшнего… ты полноценно отдыхаешь! И я сам, лично, берусь проследить за этим!
— Неужели и в спальню ко мне явишься? — притворно засмущалась я.
И мы дружно расхохотались, а те, кто находились поблизости, вторили нашему смеху, не зная его причин — просто подхватывали от общего хорошего настроения.
И только гордые эльфы стояли в стороне и посматривали на все происходящее мрачными взглядами. Однако никто не обращал на них внимания, так что испортить наш праздник этим надменным господам не удалось.
Глава 11
Но все-таки следовало ожидать, что сюрпризы от остроухих на этом закончатся.
На сей раз меня подловили на выходе из лечебницы, вид у встречавшего был не столько традиционно высокомерным, сколько строгим и чопорным.
— Некая высокопоставленная особа выразила желание с вами встретиться. Извольте следовать за мной, — процедил эльф и, повернувшись ко мне спиной, зашагал по улице.
Моего мнения никто не спрашивал. Похоже, предполагалось, что я без малейших колебаний побегу следом. Побежать я, конечно, не побежала, но все-таки решила пойти за остроухим — из чистого любопытства. Страха не было, равно как и беспокойства. Оно появилось, когда мы, миновав несколько кварталов, очутились перед фасадом великолепного здания, в котором я без труда узнала эльфийское посольство. Беспокойство посетило меня вместе с уже знакомым сигналом опасности — напряженным звоном окружающего пространства.
Возможно, стоило отказаться заходить внутрь, но любопытство пересилило, да и опасность была, по моим ощущениям, какой-то смазанной — вроде бы и страшно, но не смертельно.
Интерьеры посольства поражали воображение пышным великолепием.
Мой сопровождающий приблизился к высоким дверям и занес руку, чтобы постучать, когда из-за двери послышался голос:
— Пусть заходит. Одна, — и меня втолкнули в помещение.
По сравнению с той роскошью, что я наблюдала, топая по коридорам посольства, комната, в которой я очутилась, выглядела более чем скромно: ровные стены приглушенного зеленого цвета, портьеры на тон темнее, пушистый ковер от стены до стены, кресло на нем, а в кресле — тот, чьей волей я сюда попала. Серебристые волосы, матово-гладкая кожа, сияющие изумрудным блеском глаза, тонкий серебряный ободок с переливчатым камнем на лбу, расслабленная поза, оценивающий взгляд… И у меня почему-то не возникало никаких сомнений в том, что передо мной — сам Пресветлый Князь Лиотании, Повелитель эльфов. О его визите в Ниревию ничего не было известно, а значит, он находился тут инкогнито. Сигнал опасности звякнул в последний раз и заглох, словно его внезапно выключили.
Князь рассматривал меня, я — его, стараясь, впрочем, делать это не слишком откровенно. Но чувствовала я себя крайне неловко, и когда мне надоело затянувшееся молчание, позволила себе высказаться:
— Пресветлый Князь, неужели у эльфов так принято: сидеть, когда перед вами стоит женщина?
— Дерзкая, — хмыкнул князь, однако махнул рукой, и в комнате возникло еще одно кресло, — садись.
— Итак, Пресветлый, для чего вы меня пригласили?
— Я хотел посмотреть на ту, что в столь юном возрасте умудрилась прославиться как искусный целитель и талантливый ученый, совершивший удивительные для человеческого разума открытия, — понятно, человеческий разум, по представлениям эльфов, на такое едва ли способен. Но заострять внимание на этих словах я не стала.
— Справедливости ради стоит признать, что, во-первых, разработками новых идей я занималась не одна, а во-вторых, прийти к некоторым из моих идей мне помог тот, кто не претендовал на научную славу и предпочел остаться неизвестным, — это я, конечно, о саа-тши.
— Твоя скромность производит благоприятное впечатление. Подойди, — эльф поднялся с кресла.
Я тоже встала, преодолела те несколько шагов, которые нас разделяли, — и неожиданно оказалась прижатой к сильному мужскому торсу. Пальцы Повелителя, едва чувствительно касаясь моей кожи, пробежались вдоль позвоночника, вызывая дрожь во всем теле и избавляя от закономерного желания воспротивиться, отстраниться. Я замерла, уткнувшись носом в грудь князя, и только вяло подумала, что он выше ростом, чем другие эльфы, которых мне приходилось встречать, — я даже до плеча ему макушкой не доставала.
Эльф тем временем опустился на пол, увлекая меня за собой. Я еще успела краем глаза заметить, что кресла исчезли, а потом — что лежу на ковре, а Повелитель эльфов нависает сверху, цепко удерживая мой взгляд. Последовавший за тем поцелуй лишил меня остатков разума. Пальцы князя скользнули мне под рубашку, коснулись мимолетной лаской груди, спустились на живот, танцуя на моей коже какой-то немыслимый танец и вызывая жаркую волну, которая поднималась откуда-то снизу и грозила затопить меня целиком.
— Н-не надо, — простонала я, собирая остатки здравого смысла.
Какое там «не надо», когда хочется кошкой ластиться, выгибаясь навстречу хозяйским рукам! Однако я все-таки нашла в себе силы отстраниться. Тряхнула головой, добиваясь ясности сознания, до боли закусила губу, пытаясь справиться с бурно протестующим из-за прерванного удовольствия телом, несколькими движениями привела в порядок свою одежду и сердито уставилась на эльфа. У этого красавца даже дыхание не сбилось, не говоря уж об идеальном состоянии гардероба.
Князь встретил мой взгляд снисходительной улыбкой:
— Я всего лишь хотел посмотреть на твою реакцию.
— Нормальная у меня реакция — как у всякой женщины, которую одаривает ласками привлекательный мужчина. Только у меня, в отличие от других женщин, нет никаких шансов довести начатую игру до естественного конца.
— Приятно сознавать, что ты находишь меня привлекательным, — как же, можно подумать, у него были на этот счет хоть какие-то сомнения. — И я знаю, какое препятствие, по твоему мнению, стоит между нами. Я наводил о тебе справки, прежде чем пригласить сюда.
— По моему мнению? То есть вы не находите это препятствие непреодолимым?
— Не нахожу. В моих силах избавить тебя от этой слишком обременительной защиты.
— И заодно от не слишком обременительного магического дара?
— Ну почему же? Твой дар останется при тебе.
— И что вы хотите взамен?
— Тебя.
— Ночь? — деловито осведомилась я, прикинувшись, будто меня такой поворот нисколько не удивляет.
— Ну что ты, милая, — князь рассмеялся, — это неравноценный обмен. Много ночей… и одаренное потомство, которые ты можешь принести. Человеческие женщины плодовиты, и я могу получить от тебя не одного ребенка, а двоих-троих, если не больше.
Я стиснула зубы, не позволяя себе высказать свое возмущение. Вместо этого спросила спокойным тоном:
— Зачем повелителю эльфов дети-полукровки от человеческой женщины? Неужели нет достойной эльфийки, способной обеспечить вас наследником?
— Отчего же, у меня есть супруга. И наследник тоже имеется. Ты ведь не подумала, что я предложу тебе законное ложе и соответствующий статус твоим детям? Нет, у меня другой замысел. Одаренные дети-полукровки, если их воспитать должным образом, станут верно служить мне своими талантами. Уникальные слуги, связанные кровными узами с господином! — вот как… не сыновья и дочери, пусть и незаконные, а слуги… — Я же со своей стороны, обладая магией Повелителя, способен позаботиться о том, чтобы они унаследовали нужные дары.
— Не все мои таланты передаются по наследству, некоторые из них являются прижизненным даром.
— О, на этот счет я не заблуждаюсь: след змеиной чешуи в твоей судьбе прослеживается совершенно отчетливо. Но тебе и без того есть чем меня порадовать: крепкое тело, острый ум и способность к нестандартному мышлению, устойчивость к ментальному воздействию, всесторонняя магическая одаренность…
— Значит, я вам интересна только как обладательница определенного набора талантов, но не как женщина?
— Не буду вводить тебя в заблуждение: имеющего супругой одну из красивейших эльфиек Лиотании едва ли могут всерьез увлечь прелести человеческой… женщины. — я бы не удивилась, если бы в этом месте он употребил другое слово — «самки». — Однако, одаривая тебя ласками, я не только проверял твою реакцию, но и сам желал убедиться, что близость с тобой не покажется мне неприятной.
Я стиснула зубы, сделала несколько вдохов и выдохов, пытаясь совладать с гневом, после чего заговорила:
— Итак, Пресветлый Князь, поправьте меня, если я ошибаюсь… Вы предлагаете мне унизительную роль… даже не наложницы, а племенной кобылы, которой предстоит на протяжении энного количества лет производить на свет потомство, наделенное определенными качествами. Причем воспитывать этих детей мне, скорее всего, не доверят, поскольку я вряд ли смогу привить им должное представление о послушании…
