ФилипДик Дик - Человек в высоком замке
«С потерей денег придется смириться ему, — рассуждал Чилдэн. — Не мне. А если он откажется, то придется обратиться к другим посредникам и подорвать его репутацию. Почему я должен один отвечать? Зачем мне подставлять мое дело? Пусть уж в яму валится тот, кто ее вырыл.
Но все это надо держать в тайне. Вести дела только между собой».
ГЛАВА V
Звонок Рэя Келвина сильно озадачил мистера Уиндема-Матсена, который, держа трубку в руке, никак не мог сообразить: в чем, собственно, дело? Произошло это оттого, что, во-первых, Келвин, по обыкновению, тараторил, во-вторых же — учитывая момент, в который Келвин позвонил: в половине двенадцатого ночи и как раз тогда, когда Уиндем-Матсен вознамерился предаться наслаждениям в компании одной молодой и симпатичной особы. Происходило все это в апартаментах У-М, располагавшихся в отеле «Муромачи».
— Да послушай же… — талдычил в трубку Келвин. — Мы возвращаем тебе всю последнюю партию. Я бы тебе и остальное твое барахло отослал, да там счета уже оплачены. А эту мы еще не оплатили, так что забирай ее обратно.
Понятное дело, мистер Уиндем-Матсен счел необходимым выяснить причины подобного поступка.
— Все это дрянные подделки, — заявил Келвин.
— Но ты же об этом прекрасно осведомлен… — У-М был в совершенном недоумении. — То есть, Рэй, ты же отлично знаешь положение вещей…
Он огляделся — девушки в комнате не было, вышла куда-то, в туалет наверное.
— Да знаю я, что покупал подделки, — взвился Рэй. — Но я не о том. Об их качестве. О том, до какого паршивого качества вы докатились. Послушай, мне совершенно плевать, из какого вашего револьвера в какую Гражданскую войну палили, но я хочу быть хотя бы уверенным, что твои кольты совпадают с тем, что нарисовано в каталогах. Стандарты существуют, понимаешь? Кольт — это кольт, а не бабушкин чепчик. Ты такого Чилдэна знаешь?
— Вроде… — У-М что-то такое помнил, хотя сразу представить себе этого человека и не мог. Какой-то серьезный тип, судя по всему.
— Ну вот, он ко мне зашел. В мою контору. Сегодня. Я все еще оттуда говорю, никак с ним закончить не можем. Ну, значит, он пришел и бушует по твоему поводу. Взбешен совершенно, говорит, что к нему какой-то адмирал-япошка прислал своего человека… Чилдэн болтает о заказе на двадцать тысяч баксов, но это он, похоже, завирается. Но это неважно, слушай дальше, тут никаких сомнений. Пришел этот япошка или прислал кого-то, собрался купить оружие. Взял в руки «Кольт-44» из твоих штучек и тут же разглядел, что это подделка. Сунул денежки обратно в карман и был таков. Каково?
У мистера Уиндема-Матсена комментариев не нашлось. И тут он внезапно сообразил, чьих это рук дело. Фринк и Маккарти. На прощанье они сказали, что кое-что предпримут. Вот оно. Но понять, что именно им удалось сделать, из слов Келвина он не мог.
Его охватил какой-то мистический ужас. Эти двое добрались до экземпляра, сделанного еще в феврале, — что они там подменили? Шло, видимо, к тому, что эти двое могут обратиться в газеты, в полицию или даже к представительству буратин в Сакраменто. Жуткое дело! Он не знал, чем успокоить Келвина, только бормотал в трубку несущественные утешения и каким-то образом все же закончил разговор.
Когда он положил трубку, то обнаружил, что Рита уже вернулась в гостиную из спальни и слушает разговор, беспрестанно расхаживая по комнате. На ней была уже только коротенькая черная комбинашка, и светлые волосы свободно спадали на обнаженные, чуть тронутые веснушками плечи.
— Сообщи в полицию, — посоветовала она.
«Вот еще, — подумал У-М. — Дешевле выйдет заткнуть пасть этим ребятишкам. Выдать им пару тысчонок. Или чуть больше. Возьмут — видимо, этого и добиваются. Мелкота мелко и плавает, для них эта сумма почти состояние. Вложат ее в свое дело да и прогорят за месячишко».
— Нет, — покачал он головой.
— Почему? Я поняла так, что все это похоже на вымогательство, а это преступление.
Ну как ей объяснить? Он привык платить людям; в конце концов, это была та же часть накладных расходов, что-то вроде платы за услуги, налог на прибыль. Если, разумеется, сумма достаточно скромна. Впрочем, в ее рассуждениях был определенный смысл… Он задумался.
«Я дам им эти две тысячи, — принялся составлять план действий Уиндем-Матсен. — И все равно пойду в полицию. С тем знакомым инспектором поговорю, из Гражданского отдела. Пусть-ка пороется в их досье, а ну как там завалялось кое-что любопытное? Если придут еще раз — будет чем их встретить.
Например, — начал припоминать он, — ходили слухи, что Фринк — жиденок. Изменил форму носа и фамилию. Дело совершенно простое, надо только сообщить германскому консулу. Тот потребует у японцев его выдачи. Заберут этого педика да и живо утилизуют, как только перетащат через демаркационную линию. В штате Нью-Йорк печки еще сохранились».
— Как странно, — с изумлением взглянула на него девушка. — Вот уж никогда бы не подумала, что могут шантажировать и людей твоего положения.
— Послушай, — отмахнулся он, — весь этот антикварный бизнес вообще сплошная нелепица. А япошки — лопухи, да и только. Сейчас ты поймешь, в чем дело.
Он поднялся, отправился в кабинет и тут же вернулся с двумя зажигалками, которые и положил на кофейный столик.
— Вот, взгляни. Не отличишь, правда? А теперь слушай. Одна из них совершенно историческая. — Он усмехнулся. — Возьми, возьми в руки обе. Разберись-ка, одна из них сто́ит… ну, примерно сорок или пятьдесят тысяч долларов. Любой коллекционер их с радостью выложит.
Девушка взяла зажигалки и принялась тщательно изучать.
— Ну, что? Ощущаешь историчность?
— А что это такое — историчность? — капризничала девушка.
— Как что? Когда вещь заключает в себе историю. Так вот, одна из этих штуковин находилась в кармане Франклина Делано Рузвельта в тот миг, когда на него совершили покушение. А другая — просто зажигалка. В первой — куча истории, она сама — история. Найди-ка мне другую вещицу, в которой истории было бы больше. А во второй нет ничего. Чувствуешь, а? — Он все еще продолжал подначивать ее. — Не чувствуешь. Не можешь сказать, какая из них какая. Нет вокруг нее никакого мистического ореола, нету никакой такой ауры.
— Послушай. — Девушка взглянула на него широко раскрытыми глазами. — Что, в самом деле? Одна из них была у него в тот самый день?
— Клянусь. И я знаю, какая именно. Ты пойми, о чем я говорю. Все эти исторические реликвии — сущее шарлатанство, люди обманывают сами себя. Винтовка, из которой в тридцатых прикончили какого-нибудь знаменитого гангстера, точно такая же, как любая другая той же модели. И останется такой, пока ты не узнала, в какую историю она влипла. Но все это тут. — Он постучал по голове. — В мозгу, а не в винтовке. Когда-то я сам был коллекционером. Я марки собирал, постепенно в этот бизнес и вошел. Марки, ранние, Британской Колонии.
Девушка отошла к окну и встала возле него, скрестив руки на груди. Внизу под ней расстилались огни Сан-Франциско.
— Мои мама и папа часто говорили, что если бы он тогда остался жив, то мы войну бы не проиграли, — медленно произнесла она.
— Ну и вот, — продолжал Уиндем-Матсен, не вслушиваясь в ее слова. — Предположим, что в прошлом году канадское правительство или кто угодно обнаруживает матрицы, пластины, с которых печатались старые марки. И чернила. И запасы…
— Нет, не верю, что одна из зажигалок в самом деле была у Рузвельта, — перебила его девушка.
Уиндем-Матсен расхохотался.
— Так ведь я тебе о чем?! Подобные истории приходится подтверждать документально, бумажками. Справками, свидетельствами об аутентичности. Так что все это — сущая ерунда. Бумажка главнее, а не сама вещь.
— Покажи мне, пожалуйста, свидетельство.
— Чего проще. — Он вскочил с места и снова направился в кабинет. Снял там со стенки обрамленный и застекленный сертификат Смитсоновского института и пошел обратно в гостиную. Свидетельство и сама зажигалка обошлись ему недешево, но тех денег стоили — потому что давали ему возможность демонстрировать свою правоту в подобных случаях. Доказывать, наконец, что слово «подделка» в итоге не означает ничего, потому что ровно столько же означает слово «оригинал».
— «Кольт-44» — это просто такой револьвер, — сказал он с самого порога девушке. — Речь может идти о его конструкции, о калибре, а вовсе не о том, когда его изготовили. И связано это с…
Она протянула руку, он передал ей документ.
— Значит, настоящая вот эта, — сказала она чуть погодя, прочитав бумагу.
— Да, именно эта. — Уиндем-Матсен взял в руки зажигалку с длинной царапиной на боку.
— Ладно, — вздохнула она. — Я, пожалуй, пойду. Встретимся в следующий раз. — Она положила на столик свидетельство и вторую зажигалку, встала и пошла в спальню одеваться.
