Артем Рыбаков - Игрушки. Выше, дальше, быстрее
- В смысле?
- Лейтенант Сотников провёл с нами беседу. Он предлагает идти на прорыв. Говорит, что устав обязывает.
- Ну, так идите, я что, вам запрещаю?
- Я хотел бы остаться с вашей группой.
- Почему?
- Видите ли, товарищ старший лейтенант…
- А давайте без козыряния, лады?
- Видите ли, Антон Олегович, я в армии — всю жизнь. Но то, что я увидел этим утром, меня очень удивило. Не перебивайте меня, пожалуйста. Поймите, мы готовились к войне много лет. И что, спросите вы? А вот то! Две недели — и Минск сдали. По моим расчетам, немцы уже должны к Смоленску подходить. Я видел, как мы воевали. Да, героизм, да стойкость. На наших глазах батальон шестьдесят четвёртой дивизии в контратаку ходил. Их подняли на пулемёты на трехстах метрах. Так они и ста шагов не пробежали — немцы половину выкосили. А вечером они снова в атаку пошли. И снова с большого расстояния в полный рост. А как рядовые стреляют, я знаю не понаслышке да и вы, я думаю, тоже.
А то, что вы сегодня мне с утра показали — это что–то невероятное. Три человека за минуту расправились с отделением! Я лежал с остальными за брёвнами, так они по разу из винтовок пальнули, да и то, когда вы уже всё закончили. Вы воевать умеете! И я хочу воевать вместе с вами!
- Так, Вячеслав Сергеевич, эти вопросы решаю не я, а командир, но я ему передам вашу просьбу. Да, у меня для вас ещё одно задание есть.
- Какое же?
- Вы наверняка знаете расположение окружных артскладов, так?
- Раньше точно знал, но я уже два года как рядовой.
- Не надо кокетничать! Я не думаю, что вы пропускали такую информацию мимо ушей. Так что, пока я в деревню — вы вспомните, и доложите капитану или майору. Договорились?
- Да.
Пока я переодевался и докладывал командиру о «брожении умов», к нам в «штабе» присоединился Бродяга. Послушав немного о разброде и шатании, он хмыкнул и изрёк:
- Майор–гаубичник? Да полезный персонаж, почему бы его ни оставить. Вот только проверить его надо! А то, вдруг, он нас немцам сдать хочет?
- А нафига ему это?
- Советской властью он сильно обижен. Где, говоришь, он лямку до этого тянул?
- По словам сержанта, в КОВО.
- Ага, значит, скорее всего, из «тухачевцев».
- А это ты с чего взял? — вмешался в разговор Фермер.
- Саш, у нас с тобой «заточка» разная. Вас, армейцев все эти тонкости не касались, а я и в комендатурах послужил, и на курсы «повышения кривофикакции» ездил. Так что, об этом, могу с уверенностью говорить. Скорее всего, он не из «преторианцев», иначе давно в овраге бы уже гнил… Ладно, я к нему присмотрюсь.
В дверь сарая постучали.
- Входите, открыто! — крикнул Фермер, а Бродяга, сделав мне, знак приготовиться, достал из кобуры ТТ.
Но напрасно мы так волновались — это был лейтенант Сотников. Странно было только то, что он не стал заходить внутрь, а переминался с ноги на ногу у порога.
- Что случилось, лейтенант? — сурово спросил командир.
- Товарищ майор госбезопасности, мы собираемся уходить, и я хотел бы с вами поговорить об этом.
- Мы уже разговаривали об этом, лейтенант!
Наверное, я что–то пропустил, так как не очень понимал, к чему весь этот разговор.
- Мои бойцы хотят тоже спросить вас о сложившейся ситуации.
- Ну, пойдем, поговорим… Товарищ капитан, и вы, товарищ старший лейтенант, пойдёмте со мной.
Выходя вслед за двумя Сашами из сарая, я только подумал: «К чему такая официальность?», но, увидев собравшихся перед сараем окруженцев, решил оставить рефлексии на потом.
- Слушаю вас, товарищи бойцы. — Сказал Фермер.
Вперёд выступил сержант Несвидов:
- Товарищ майор госбезопасности, — со значением начал он, — нам товарищ лейтенант дал приказ идти на прорыв.
- И что? Он ваш командир.
- Но многие из нас хотят остаться с вашей группой.
«Вот как, уже многие?» — подумал я.
- И что вас смущает, сержант. Оставайтесь.
- Но лейтенант, ссылаясь на Устав, говорит, что это — воинское преступление. Дезертирство.
- Тут лейтенант Сотников немного заблуждается. Вы же не домой собрались, и не в ближайшее женское общежитие. Оставшиеся с нами, после рассмотрения кандидатур и проверки будут приняты в Особую разведывательно–диверсионную группу Госбезопасности, — Саша говорил веско, тяжело, как будто чеканя слова из тяжёлой звонкой бронзы. — Легко не будет никому: ни тем, кто решит пробиваться к своим, ни тем, кто решит остаться.
В беседу вступил Сотников, его ломающийся юный голос разительно контрастировал с хриплым басом Фермера:
- Товарищи бойцы, ну как вы не понимаете! Фронт нуждается в вас, артиллеристах. Мы обязаны пробиваться к своим. Они недалеко. А эти неизвестные люди… Да вы даже документы их не видели…
- Ну, ты и сука! — проговорил кто–то в заднем ряду. По моим ощущениям — это был Трошин
Услышав эту сентенцию, лейтенант поперхнулся и растерянно обернулся к своим бойцам, рука его при этом потянулась к кобуре.
- Кто! Кто это сказал! — ломающийся тенорок летёхи был полон гнева.
- Ну, я! — как я и предполагал, это был экс–майор.
- Да я… Да я тебя расстреляю! «Троцкист», сволочь, «враг народа»!
- Да и стреляй! Только погоди, я в сторонку отойду, чтобы мужиков не забрызгало… — и Трошин действительно сделал несколько шагов в сторону.
- А ну! Отставить! Смиррна! — даже не сказал, а проревел Фермер. Да так, что не только окруженцы, но и мы, непроизвольно свели пятки и развели носки, а сами вытянулись в струнку.
- Лейтенант! Какое. Вы. Имеете. Право. В присутствии старшего по званию заниматься самосудом? Радоваться надо, что бойцы ваши в бой рвутся. Да, кстати… Вы обстановку на сегодняшний день знаете? Ну, в смысле — куда вам пробиваться надо будет? Нет? Товарищ старший лейтенант госбезопасности, — обратился он ко мне — доложите товарищам обстановку!
«О чёрт! Что же там у нас» — я начал судорожно вспоминать сражения и даты. Потом плюнул, и, после получившейся «мхатовской паузы» начал говорить:
- Согласно данным радиоперехватов, а также допроса пленного, в настоящее время наши войска обороняются на линии Витебск–Орша — Могилёв — Бобруйск… — кто–то из бойцов охнул. — Значительные силы Западного фронта отступили в леса между Борисовым и Лепелем и борьба с ними возложена на пехотные подразделения второго эшелона Группы армий «Центр». Вкратце, примерно так. То есть до линии фронта отсюда — что–то около двухсот километров.
Окруженцы ошарашено молчали. А наш командир продолжал:
- Карты у вас нет, компаса нет! А если бы и были, то не уверен, что вы ими умеете пользоваться. Ну, может быть, кроме него, — и Саша кивнул в сторону стоявшего в стороне Трошина.
- Продовольствия у вас нет, патронов — на полчаса нормального боя. На руках — двое раненых. И вы собираетесь пройти две сотни километров по вражеским тылам. Просто пройти, не вступая в бои, не нанося немцам вреда? Так пи… идите!
Сотников приободрено вскинул голову, но Фермер продолжал:
- Только есть ещё одно «но»! Вы встречались с нашей группой, видели наши лица, а гарантий, что вы не попадёте в плен к немцам и не «расколетесь» при допросе, у меня нет.
- Вы! Вы что, не доверяете нам, советским людям? — взвился Сотников
- Нет, если бы не доверял, то оружие бы вам не оставил. Кстати, товарищ лейтенант, что говорит устав про субординацию и единоначалие?
Лейтенант совсем сник. Командир откашлялся:
- Слушай мою команду! Кто хочет остаться с группой два шага вперёд!
Вперёд не шагнул только один — тот самый москвич, с которым я разговаривал утром.
Фермер посмотрел на пятерых новых бойцов нашего отряда:
- Сержант, ко мне!
Внимательно посмотрев в глаза старослужащему, Саша продолжил:
- Распределите дежурства для бойцов. Мне нужен ещё один пост с того направления, по которому вы вчера вышли на нас.
- Слушаюсь, товарищ майор госбезопасности! Отделение! Ко мне!
- Сержант, отведите людей в большой сарай.
Когда артиллеристы скрылись в сарае, Фермер подошёл к лейтенанту:
- Вот что, Сотников, до темноты я вас не отпущу. Во–первых, надо вам хоть сколько–нибудь еды с собой дать. Во–вторых, дорогу вы по свету не пересечёте. И, в–третьих, отпускать вас, пока группа не готова к передислокации, было бы верхом глупости. Так что побудете пока тут.
После чего повернулся, и, позвав нас с Бродягой взмахом руки, скрылся в «штабе».
На коротком военном совете с участием Фермера, Бродяги, меня и Люка, был составлен план действий на остаток дня.
— Я и Тотен идем в деревню Куты за провиантом.
— Люк, Казак и Бродяга едут на мотоцикле для минирования шоссе фугасами. Точнее едут Люк и фугасы, а два взрывника топают пешком.
— За время нашего отсутствия командир вместе с Доком, Дымовым и окруженцами готовятся к переносу базы на другое место с использованием двух автомашин. Как сказал командир: «На колёсах нас никто не ждёт. Они окруженцев по лесам отлавливать будут.»
….
За продуктами мы с Аликом вышли около трёх часов дня. Согласно карте, деревня располагалась примерно в полутора километрах, по прямой от нашего лагеря. Это, правда, если идти напрямик через болото. Через болото мне лезть совершенно не хотелось, поэтому мы отмахали около двух кэмэ. Сорок минут ходьбы по лесу здорово подняли мне настроение, порядком подпорченное разборкой с лейтенантом.
