Александр Михайловский - Ветер с востока
Эсминцы сопровождения составили правую и левую колонны ордера, причем старички „новики“ замыкали походный порядок. Крейсерская скорость соединения по плану составляла восемнадцать узлов, время в пути — девять с половиной часов.
26 февраля 1942 года, 05:15СЕ. Констанца.На ближних подступах к Констанце ударное соединение ЧФ начало готовиться к десантированию, перестраиваясь из походного порядка. Флота у румын не осталось еще с прошлого визита советских кораблей, восстановить береговые батареи румыны тоже не успели, так что, повинуясь командам с нащупывающего минные поля „Адмирала Ушакова“, эсминцы направились вслед за ним прямо в гавань. В воздух с „Адмирала Ушакова“ поднялся вертолет дальней радиолокационной разведки, а на крымском аэродроме в Саках изготовились к вылету переброшенная туда с вечера авиагруппа Особого Назначения в составе всех десяти Су-33. В общем, визит лисы в курятник со словами: „Не ждали?“.
В предутренней тьме орудийные залпы советских кораблей прозвучали громом с ясного неба. Одновременно с первыми выстрелами на „Адмирале Ушакове“ включили систему радиоэлектронного подавления, а городская телефонная станция была выведена из строя артиллерийским огнем в самом начале вторжения.
Тем временем все двенадцать эсминцев подошли к пирсам и под прикрытием пулеметно-артиллерийского огня разом выбросили в порту десант. На флангах, у городков Текиргол на юге и Лумина на севере, с БДК высадились по два батальона механизированного полка морской пехоты. При первых лучах восходящего солнца танки БТ-7В с десантом на броне с двух сторон начали обходить Констанцу, блокируя город со стороны суши. В самом городе штурмовые роты морской пехоты под прикрытием корабельной артиллерии завязали бой с румынским гарнизоном, охраной импровизированных лагерей для пленных и жандармерией.
Единственно, чего им не хватало для правильного ведения уличного боя, с точки зрения военной науки конца XX — начала XXI века было отсутствие у них на вооружении ручных, подствольных и станковых гранатометов. Попытки использовать в качестве подствольника советский 37-мм миномет-лопату наталкивались на крайнюю громоздкость этого девайса для данного применения, довольно большую отдачу и невозможность произвести выстрел при малых возвышениях ствола для стрельбы по настильной траектории. Хотя, как говорят, „на безрыбье и рак рыба“, и некоторое количество таких минометов у бойцов штурмовых рот имелось.
Но и без этих дополнительных средств усиления советская морская пехота быстро смяла плохо организованное сопротивление гарнизона Констанцы и к полудню, выйдя на западную окраину города, соединилась с механизированным полком морской пехоты, занявшим оборону по линии объездной дороги.
Свою роль сыграло и то, что пригнанные на работы советские военнопленные, размещенные во временных лагерях как раз на западной окраине города, взбунтовались при приближении советских танков и тем самым окончательно дезорганизовали оборону города. Бежать разбуженным конвоирам и остаткам разбитого гарнизона сразу стало некуда. Пленных тут не брали.
Фактически адмирал Ларионов повторил схему вполне удачно прошедшей Евпаторийской операции. Единственным отличием было значительно меньшая неразбериха. Иной была и задача. Город надо было удерживать в течение двух-трех суток, а потом, произведя амбаркацию, эвакуировать десант в Севастополь. За это время было необходимо по возможности отправить на Большую землю всех освобожденных советских военнопленных, а также захваченных при штурме немецких и румынских специалистов, привлеченных к восстановительным работам.
Кроме того, советские саперы должны были подготовить к взрыву все восстановленные портовые сооружения, НПЗ, железнодорожный вокзал и депо, а также все имеющиеся в городе каменные строения, в которых находились казармы и государственные учреждения. Привет, так сказать, маршалу Антонеску.
Поэтому захватившая город советская морская пехота, сразу после завершения зачистки Констанцы от остатков гарнизона, начала окапываться, отрывая по линии объездной дороги сплошную траншею. А БДК в сопровождении четырех эсминцев-„новиков“, взяв на борт около двухсот раненых десантников и более двух тысяч освобожденных пленных, пошли в свой первый челночный рейс на Севастополь. Обратно из Севастополя через сутки они должны были доставить боеприпасы для продолжения операции, саперов и взрывчатку для минирования в Констанце. При отсутствии в распоряжении румынского командования механизированных частей держаться под прикрытием корабельной артиллерии десантники могли очень долго.
Разрозненные попытки румынской авиации и отдельных истребительных частей люфтваффе атаковать десант и флот пока не приносили им ничего, кроме потерь. Ме-109 и Хе-112 — это все что немецко-румынское командование могло задействовать для ударов с воздуха. Перебазирование в Румынию бомбардировочных эскадр, хоть с Восточного фронта, хоть с Греции или Крита требовало не менее недели времени. Также дополнительного времени требовал сбор к Констанце всех находящихся на территории Румынии боеспособных частей румынской армии. Времени, которого у немецко-румынского командования уже не было.
Слова, которыми в телефонном разговоре, случившемся по этому поводу, обменялись Адольф Гитлер и румынский диктатор (кондукатор) маршал Ион Антонеску, никогда не публиковались ни в немецких, ни в румынских словарях. Особую пикантность этой истории придало то, что в Констанце попала под удар советского десанта и бесследно сгинула группа высококвалифицированных немецких инженеров, прибывшая пять дней назад в Констанцу для скорейшего проведения пуско-наладочных работ на местном НПЗ. Бензиновый голод, продолжавший терзать фашистскую Германию, с каждым днем лишь усугублялся. И конца ему пока видно не было.
Советский вождь, напротив, получив известие об успешном начале операции, находился в наилучшем расположении духа и, поздравив адмирала Ларионова, попросил его лишь: „…Нэ поддавайтесь эйфории, товарищ Ларионов, и не зарывайтесь. Как говорил Владимир Ильич Ленин — лучше меньше, да лучше“.
Лучший друг советских физкультурников знал, о чем говорил. Зимняя кампания 1941-42 годов, начавшаяся контрнаступлением Красной Армии под Москвой, и продолжившаяся разгромом группы армий „Юг“, должна завершиться еще одним сокрушающим ударом по немецко-фашистским захватчикам. Вызволить из Блокады Ленинград и на полную мощь использовать для достижения победы его промышленный потенциал — вот та задача, которая в первую очередь стоит сейчас перед РККА.
А Констанца… Констанца — это всего лишь отвлекающий удар и полигон для отработки „современных“ высокотехнологических десантных операций. Когда-нибудь Красной Армии пригодится и этот опыт. Поэтому, выполнив задачу, десантное соединение должно отойти, по возможности, без потерь…
26 февраля 1942 года, вечер. Восточная Пруссия, Объект „Вольфшанце“, Ставка фюрера на Восточном фронте.Присутствуют:
Рейхсканцлер Адольф Гитлер
Рейхсмаршал Герман Геринг
Глава ОКВ генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель
Министр вооружений Альберт Шпеер
Министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп
Министр пропаганды Йозеф Геббельс
Возмущенные вопли рейхсканцлера оглушили всех приглашенных к нему на аудиенцию. Истерика фюрера была вызвана неблагоприятным развитием событий на фронте. С самого начала компания на Востоке пошла не так как планировалось. Но в последнее время высшее руководство Рейха было окончательно сбито с толку.
Немецкой разведке никак не удавалось установить место будущего зимнего наступления большевиков, последнего перед началом весенней распутицы. А то, что такое наступление неминуемо, не сомневался никто. По данным абвера после завершения наступления под Москвой и ликвидации окруженных частей группы армий „Юг“ у большевиков оставалось еще достаточно резервов для того чтобы осуществить как минимум одну наступательную операцию фронтового масштаба. Но пока ничего подобного не происходило, Красная Армия перегруппировывалась и чего-то выжидала. И чем дольше длится предгрозовое затишье, тем ужасней будет грядущая буря. Вопрос „где“ становился для Гитлера ключевым. Вермахт, понесший в Восточной компании ужасные потери, и теперь вытянувшийся в нитку от Херсона до Петербурга, был не в состоянии отразить русский удар наличными силами без дополнительных резервов.
К тому же немецкая армейская разведка неожиданно обнаружила, что из поля их зрения исчезла тяжелая механизированная бригада генерала Бережного, сыгравшую роковую роль в окружении немецких армий под Сталино. Исчезла, растворилась, растаяла в воздухе, а в ее полевом лагере как-то вдруг внезапно обнаружилась отведенная с Волховского фронта 4-я танковая дивизия, не имеющая в своем составе ни одного танка.
