Андрей Бондаренко - Клоуны и Шекспир
Вскоре вокруг стало гораздо светлей.
– Это же к-кузня? – обрадовался Макаров.
– Она самая. Принадлежала моему отцу, а он умер прошлой зимой. С тех пор простаивает без дела, плохо у нас в Тромсё с кузнецами…. Ты же, Ламме, кузнец? Твой друг Уленшпигель, надеюсь, не соврал?
– Н-не соврал. Кузнец. Честное с-слово.
– Уже хорошо, – улыбнулась Сигне. – Ладно, располагайтесь. Вот, одна спальная скамья с войлочной кошмой. За верстаком – другая. Если станет холодно, то достанете из сундука звериные шкуры. За той дверью, замкнутой на щеколду, находится внутренний дворик с колодцем и отхожим местом. Со всем остальным завтра утром разберётесь, не маленькие…. Всё я пошла. Факел забираю. На крюк вешаю ключ.
– Подожди, русалка, – забеспокоился Тиль. – А, как же…
– Загляну утром, так и быть. Поболтаем. Дверь не забудьте запереть и масляные лампы погасить, клоуны. Храни вас Один.
Сигне ушла, хлопнула дверь.
– Рассказывай, морда б-белобрысая, – попросил Лёнька. – Мол, как оно всё п-получилось.
– А, пардон, смысл? – засомневался напарник. – Раз ты заикаешься, значит, пьян в стельку. То есть, к утру две трети позабудешь. Логично?
– Н-наверное…
– Ложись-ка, братан, на эти широкие нары, которые по-местному называются – «спальной скамьёй». Давай-давай, не упрямься. Утро, как известно, вечера мудренее…. Вот, молодец. Спокойной ночи.
– Да, хранит нас всех могучий Один, – уже засыпая, откликнулся Макаров…
Он проснулся от массового дискомфорта. Во-первых, зверски чесалось и тут, и там. Во-вторых, похмельно трещала голова. В-третьих, ужасно хотелось в туалет.
– О, Боги мои добрые! – Лёнька дёрнулся, сел на жёсткой поверхности и спустил ноги вниз. – Где это я?
Сквозь мутные стёкла двух узких окошек-бойниц пробивались скупые солнечные лучи. Длинные верстаки, заваленные разнообразным инструментом. Высокие двустворчатые шкафы тёмного дерева. Громоздкие сундуки, оббитые широкими металлическими полосами. Всяческие железяки, небрежно прислонённые к закопчённым бревенчатым стенам. Допотопный кузнечный горн в правом дальнем углу. Громкий заливистый храп, доносившийся из-за ближайшего верстака. Специфические, не очень-то и приятные запахи.
– Чем пахнет? – проворчал Макаров. – Хренью всякой. В том числе, и «палёным» коньяком…. Ага, так и есть, упитанный клоп вальяжно ползёт по кисти левой руки. Укусил. Больно. Получи, гнида! Не нравится? Сдох? Итак…. Значит, мне всё это не приснилось? Сиреневый туман, неожиданный шторм, каменистый берег, стойбище саамов, древняя ладья викингов, разгульная ярмарка на площади средневекового норвежского городка? Ай-яй-яй. Блин горелый. Занесла, нелёгкая, мать его…. Храп прекратился. Ну-ну…. Так, а где здесь туалет? Что-то вспоминается. Кажется, местная рыжеволосая фефёла говорила, мол, отхожее место надо искать во внутреннем дворике…
– Не называй Сигне – «фефёлой», – попросил хриплый голос. – Она вполне приличная девица…. Любовники пройдут по паутинке, что в легком летнем воздухе летает. И не сорвутся[18]…
– Уверен, что девица? – поднимаясь на ноги, съязвил Леонид. – Проверил бы сперва, прежде чем нахваливать…. О, чёрт! Это получается, что я вчера завалился спать, даже не сняв резиновых сапог? Свинство натуральное.
– Конечно, свинство, – невозмутимо подтвердил Тиль. – Только прибыл на новое место дислокации, как тут же и нажрался. Причём, практически до поросячьего визга. Шесть-семь литров браги засосал залпом, плюсом к ним самогоночка. Раз – стаканчик оловянный, два – стаканчик.…Такую свинячью чушь нёс, что у меня уши – сами собой – сворачивались в тугие трубочки.
– А, что конкретно?
– Например, обучал средневековых норвежцев – на полном серьёзе – искусству ловли озёрной щуки на спиннинг. Подробно рассказывал о видах и подвидах блёсен. Мол, на какую рыбу какие блесёнки годятся. Ещё благородно поведал о всяких хитростях, применяемых при изготовлении мормышек. Ну, и так далее…
– Бывает, – засмущался Лёнька. – Ладно, потом договорим.
Он, подхватив по дороге пустое деревянное ведро, прошёл к дальней стене, поднял вверх бронзовую щеколду, распахнул массивную низенькую дверь и вышел во внутренний дворик.
– Тепло сегодня, – одобрил Макаров. – Небо ясное, солнышко старательно наяривает…. Классический колодец-журавль. Рядом в землю вкопан толстый деревянный столб, к которому прибито некое подобие умывальника. Метрах в пятнадцати от колодца расположена хлипкая деревянная будочка, типа – «российский дачный сортир». Понятное дело.
Справив нужду, он зачерпнул из колодца – медной объёмной бадьёй, привязанной к «журавлю» – воды и вылил её в деревянное ведро. Зачерпнул ещё раз, наполнил умывальник, умылся, наспех вытерся собственным свитером и вернулся в избу-кузню.
– Кушать подано! Прошу к столу, достославный Ламме Гудзак! – насмешливо предложил Даниленко, восседавший на приземистом табурете, приставленном к одному из верстаков. – Что так неодобрительно смотришь, чистюля хренов? Да, был я уже, пока ты дрых без задних ног, во внутреннем дворике. И умывался, и вообще…. Присаживайся, бродяга. Опохмелимся слегка.
Стульев и свободных табуретов поблизости не наблюдалось, поэтому Лёнька уселся на толстенный сосновый чурбак, поставленный на попа.
Уселся и, обхватив ладонью оловянную чарку, наполненную до краёв, поинтересовался:
– Что сегодня предлагается в качестве утреннего кофе?
– Всё та же деревенская бражка, – ухмыльнулся приятель. – Правда, слегка разбавленная здешним самогоном. Утренний норвежский вариант, как мне вчера любезно объяснил продавец…. Ну, выпьем?
– За что?
– Давай, за ясные и адекватные мозги? Ну, чтобы их сиреневый туман полностью покинул? Согласен? Вздрогнули…. Ох, и зла, зараза! До самых печёнок продирает…. Закусывай, Лёньчик, закусывай. Лосятина, филей молодого северного оленя, селёдочка в брусничном маринаде. Пища молодых и рьяных Богов, короче говоря…. Откуда выпивка и разносолы? Купил, ясная земляничная полянка. Наши с тобой буровые комплекты продал, а на вырученные денежки накупил всякого – выпивки, продовольствия, местной одежды-обуви, даже пару приличных кинжалов в ножнах. С десяток монет ещё осталось. Да и за вчерашние цирковые подвиги нам кое-чего заплатили. Какие монеты? Тут в ходу, почитай, валюта со всего Мира. И гульдены, и флорины, и кроны, и ефимки. Не считая, естественно, всякой мелочи…
«Что это Серёга так несолидно частит и суетится?», – насторожился Макаров. – «Словно, некую вину ощущает за собой? Неспроста это, блин горелый…. Посмотрим. Если начнёт форсировать с принятием алкоголя, значит – век свободы не видать – терзается угрызеньями совести. Многократно проверено на практике…».
– Ещё по одной? – последовало ожидаемое предложение.
– Нет. Повременим, – многозначительно нахмурился Лёнька. – Что тебе вчера удалось узнать? Рассказывай! Какой сейчас год на дворе?
– Такой же, какой и был, – чуть заметно вильнул взглядом Тиль. – То есть, 2003-ий. Просто мы с тобой «перенеслись» в один из Параллельных Миров. По крайней мере, я так считаю…. Только у них сейчас не середина июля, а самое начало лета. То бишь – по-нашему – вторая декада мая месяца…
– Какие ещё – в норвежскую медвежью задницу – Параллельные Миры? Совсем, морда белобрысая, офигел в атаке? Пал Палыча, уфолога[19] сумасшедшего наслушался?
– Палыч совершенно нормальный и адекватный человек. Более того, он не уфолог, а очень серьёзный и продвинутый учёный, изучающий Параллельные Миры, которые – в свою очередь – являются побочными продуктами псевдонаучной деятельности наших далёких потомков…. Не хмыкай. Рассказываю более подробно. Ты, брат, слышал о «летающих тарелках»? Что думаешь по этому поводу?
– То и думаю, – нервно поморщился Макаров. – НЛО, конечно же, существуют. То есть, космические корабли внеземных высокоразвитых цивилизаций, прилетающие к нам на Землю по какой-то неведомой, но, безусловно, важной надобности. Бывает…
– Никакие это и не космические корабли, – состроив бесконечно-важную физиономию, объявил Тиль. – Да и не НЛО, а, наоборот, АПВ. То есть, Аппараты Перемещений во Времени.
– Летающие Машины Времени?
– Зачем же всё так упрощать? Машина Времени – это целый комплекс сложнейшего оборудования. Естественно, что существует – где-то в ужасно-далёком Будущем – ЦУПВ. То бишь, Центр Управления Перемещениями во Времени. Иначе говоря, нечто условно и грубо напоминающее нынешние ЦУПы (Центры Управления Полётами космического назначения). А дискообразные серебристые предметы, которые мы привыкли называть «летающими тарелками», это они и есть – АПВ. То есть, пилотируемые аппараты (прямой аналог американских «Шатлов»), перемещающие любопытных исследователей и учёных в иные Времена…
– И, как же связаны серебристые «летающие тарелки» с призрачными Параллельными Мирами?
