Ингмар Миваки - Тот, кто не спит
Войдя в дом, Симона сняла куртку, размотала шейный платок и задумчиво посмотрела на свое отражение в зеркальной стене холла. Заиграла тема Лебедя из «Карнавала животных» Сен-Санса. Номер звонившего не определился.
– Люка, – прошептала она и схватила трубку. – Люка! – воскликнула он срывающимся от волнения голосом.
– Снова проблемы, Симона? – послышался голос шефа.
– Сейчас я все объясню, – спохватилась она, но тот резко перебил, сказав тоном жестким и не терпящим возражений:
– Не трудитесь, потому что с сегодняшнего дня вы уволены.
В трубке послышались короткие гудки. Симона посмотрела на телефон ничего не понимающим взглядом. Она выронила из рук пакет, села возле зеркальной стены на стул, склонила голову и заплакала, тихо всхлипывая и вытирая нос кружевной манжетой рубашки.
Глава 7,
в которой Иона обнаруживает в себе новые способности, спасает Странника и слушает его рассказ
Разноцветные слои непрерывно плывущего под ногами земного пирога с непривычки вызывали головокружение. Иона снова крепко зажмурился. Вот уже час, как он сидел на скамейке возле дома, смотрел на землю под ногами и пытался адаптироваться к новому ви́дению. Состояние было сродни тому, что случается с вестибулярным аппаратом во время сильного ветра, когда смотришь на танцующие тени деревьев под ногами. И снова Иона прошил взглядом слои земли. Ближе к поверхности был песок и камни, потом к ним присоединялась вода, еще ниже – рвущийся наружу пар. Иона падал все ниже и ниже, – туда, где полыхал огонь. И снова толчок, на этот раз в груди. Иона смотрит в небо на плывущие облака, потом закрывает глаза и открывает их. Упражнение давалось нелегко.
Поначалу он решил, что отравился ядовитыми парами, источаемыми горой. По дороге домой после второго визита в пещеру глазам его открылось волнующее зрелище: над деревьями, травами и валунами колыхались плотные облака множества оттенков. Встретившиеся на пути люди имели внутри незабываемой красоты голубой свет, а за спиной у каждого был непроницаемый для глаз Ионы черный мешок, который Свидетель назвал мешком возможностей. Другой мир, о существовании которого Иона, как и любой другой человек, хоть раз в жизни, да задумывался, раскрывал ему свои тайны. Он присутствовал одновременно в нем и где-то еще. Его предположение об отравлении быстро развеялось, поскольку самочувствие было, как никогда прекрасным. Энергии было даже чрезмерно, ибо Иона потерял сон.
На площадке за ветряком туристы развели костер. Один из них поворошил палкой головешки, и красные мухи закружились над огненным цветком. Свет отразился от глянцевой поверхности диска в руках Ионы, а затем, встретившись с тем, что шел из его глаз, взорвал пространство вокруг золотом. Внезапно налетавшие порывы ветра подняли в воздух и закружили лазуритовый песок, На стороне ночи было столь сказочно прекрасно, что Иона стал мечтать о том, как завтра накопает корней синюхи[5]. Спать совершенно не хотелось. Кто-то тихонько хихикнул в правом ухе, и Иона тотчас очутился в незнакомом городе. Взмывающие вверх постройки примыкали к большому куполу центрального храма, возвышающегося над остальными. Город мерцал золотом.
Утром следующего дня Иона пришел на воскресный базар в Таферат и по обыкновению занял свободное место в самом конце торговых рядов. Он разложил на прилавке вязанки трав и собственноручно сплетенные корзины. Мужественный вид Ионы резко контрастировал с его по-женски плавными движениями рук, бережно раскладывающих товар. Он неизменно привлекал к себе внимание.
Торговали здесь всем подряд: козьим молоком и сыром, мясом и пивом, ячменными лепешками, кустарными сувенирами, одеждой и сшитой вручную обувью. Помимо местных умельцев, туристов и альпинистов, сюда приходили монахи и паломники. Торговля на базаре шла шумно и бойко. Людей с голубым светом внутри было в этот день так много, что вся базарная площадь перед глазами Ионы напоминала звездное небо в ясную ночь.
Он все еще не привык к своим новым глазам, периодически щурился или отводил взгляд от толпы, возился с плетенками.
Она подошла к прилавку и молча посмотрела на него – болезненного вида девочка лет семи. Придерживая рукой накинутый на плечи платок, протянула Ионе несколько монет. Бросив взгляд на ее неправдоподобно узкие запястья и бледное личико, обрамленное длинными темными волосами, Иона передал ей корзинку и, коснувшись кулачка с монетами, отрицательно покачал головой.
– Возьми, – сказал он, протягивая связанные коренья. – Это надо заваривать и пить перед сном.
Девочка взяла корешки и, слабо улыбнувшись, скрылась в толпе. Проводив ее взглядом, Иона вернулся к наблюдению за людьми. На этот раз он сосредоточился на звуках. В стоявшем вокруг него уличном гомоне он мог слышать одновременно не только все диалоги, рассказы и перебранку, но и все оттенки настроений каждого прохожего. Новое бремя оказалось значительно тяжелее видимого им красочного мира, поскольку внешние диалоги людей чаще всего не совпадали с внутренними. Все разнообразие смыслов и уровней окружавшего его непрерывного движения он наблюдал из статичного центра, воспринимая единое во всем великолепном и непостижимом множестве. Это было подобно лепесткам гигантского цветка, что вращался, захватывал и стягивал мир, чтобы потом снова рассыпать его, и чувствовал Иона себя одновременно как сторонним наблюдателем, так и участником сокровенного таинства. Все лепестки цветка сходились к сердцевине, единому центру, державшему их. И центр этот был спрятан глубоко внутри него самого. Почувствовав на себе взгляд, Иона повернул голову вправо. Через прилавок от него стояла продавщица обуви. Волосы ее были выкрашены в ярко-красный цвет. Иона ощутил слабый толчок в правое ухо и улыбнулся Свидетелю. Он стоял и улыбался самому себе. Вот и настал долгожданный момент, когда он по-настоящему обрел смирение. И ему снова стало легко. За прилавком в этот особенный, памятный для него день стоял уже не тот человек, что вошел в пещеру укрыться от ненастья.
– Мы все испытываем друг друга, вот для чего мы здесь, – сказал Иона вслух окончание собственных мыслей.
– Что-что? – переспросил один из подошедших к прилавку покупателей и приложил ладонь к уху.
– Простите, это я не вам, – извинился Иона.
– А-а, понимаю, – с улыбкой кивнул покупатель. – Много тут разных слоняется.
Покупатели потянулись один за другим, и в скором времени прилавок Ионы опустел.
Осенний день был ничем не примечателен, если не считать того, что товар разлетелся за час, а еще Иона легко читал мысли людей. На самом деле он обладал этим даром еще до встречи со Свидетелем, но если раньше, наблюдая за людьми, он подмечал многочисленные детали их внешности, манеру двигаться и говорить, то теперь он молниеносно сканировал их нутро, схватывая суть. Достаточно было взглянуть на любого из прохожих, и вот уже помимо голубого света он видел всю его историю, самые разнообразные чаяния и малейшие колебания души. Невидимый, но присутствующий Свидетель снимал с него, обновленного, существенную часть бремени. Иона становился его частью, дав обет самому себе лечить собратьев по проживанию в грубом теле.
Впервые он вернулся домой в столь ранний час. Прогулявшись по двору, подошел к краю крутого склона и посмотрел на деревню, раскинувшуюся внизу. С горы в сторону деревни. Где-то вдалеке медленно брел крестьянин, ведущий под уздцы груженого поклажей осла. К полудню аура объектов в поле зрения стала походить на мягкий приглушенный свет ночника, прикрытого тонким шелковым платком. Пастух, погонявший овец на пастбище, шел под сияющим зеленым колпаком.
Иона взял штормовку и отправился к пещерам. Земля по пути рассказала ему о том, что мост к пещерам обвалился. Сердце Ионы сжалось. Он быстро вскарабкался по склону и, миновав пролесок, вышел к водопаду. Жалкие останки моста причудливо сплетенными лианами свисали с противоположного берега. Он стоял и смотрел на них, не зная, что делать. Вспомнил, как однажды принял участие в реставрации моста. Что, если мост обвалился бы вчера, когда он был на той стороне? Иона стоял до тех пор, пока не получил изнутри очередной удар в левое ухо. И тогда он вспомнил, что в нем нуждаются.
– И тогда весь наш большой живой организм заработает исправно, – сказал он вслух.
Он снова поприветствовал себя будущего и принялся собирать травы. Плетеный короб в считанные минуты заполнился дягилем и ревенем. Места, где они росли, светились каждое своим цветом. Мозг Ионы молниеносно фиксировал детали. Вновь открывшиеся грани природы увели его в сторону как от воспоминаний о странной встрече по ту сторону моста, так и от привычного маршрута. В стелившемся по земле серо-золотом тумане тут и там вспыхивали яркие крапинки всех цветов радуги, сообщавшие о тех, кто здесь побывал.
