Ингмар Миваки - Тот, кто не спит
Глава 6,
в которой Симона лишается работы
Вертящаяся стеклянная дверь сделала оборот, и Симона вышла на улицу. Она достала оставшиеся деньги, тщательно пересчитала их и тяжело вздохнула. На ходу застегивая короткую джинсовую куртку, она направилась в сторону пассажа «Аркада».
Стоило переступить порог конторы Алекса и остаться наедине с собой, как сомнения с новой силой обрушились на ее горячую от поднявшейся температуры голову. Несмотря на выпитый коньяк, ее снова бил озноб, а перед глазами все плыло. Что вдруг заставило ее сказать Алексу, что диск пришел от мужа? У того, кто присылал диски, была причина хранить молчание. Из головы не выходил навязчивый вопрос: «Откуда пришли диски?»
Разговор с Алексом в этой странно наэлектризованной комнате помог ненадолго. Анестезия действовать перестала, оставив Симону дрожать на улице в одиночестве. И тут произошло неожиданное: Симона стала выпадать из привычной реальности, испытывая состояние мгновенной и полной деперсонификации. Окружающий мир сыпался на глазах, предоставляя взамен привычных опор одну большую черную дыру, в которую Симона стремительно падала. Обветшалый мир, не имевший для нее ни малейшей ценности, просто взял да исчез. Сколько времени она простояла так? Минуту, час? Что-то происходило, но что именно? До пассажа оставалось метров сто. Дрожащей рукой Симона достала из сумочки упаковку парацетамола и кое-как доковыляла до магазина, чтобы купить воды и чего-нибудь поесть. В зал магазина быстрого обслуживания она вошла, надев темные очки. Слоняясь по залу на ватных ногах, старалась не дышать. В корзину складывала только самое необходимое: маленькую бутылку воды, рис, яблоки, кусок мыла и развесной чай в дешевой картонке. С мониторов, спускавшихся с потолка, на покупателей глядел мускулистый красавец в костюме лучника. Вынув из колчана за спиной стрелу, он стал целиться прямо в Симону. Когда выпущенная стрела вонзилась в обратную сторону экрана, лучник обволакивающе улыбнулся и произнес вызывающе вкрадчивым, приторным голосом с неидентифицируемым акцентом: «Без правильного люка помощи не жди», после чего исчез, а на его месте появилась вертящаяся сажево-черная коробка с тем, что, по всей вероятности, дает доступ к «люку». На каждой грани вертящегося кубика вспыхивал люминесцентно-зеленые призывы к покупке.
Из-за внезапно накатившей новой волны лихорадки Симона ошиблась в расчетах. Привычка складывать в голове цены на товары сформировалась у нее вскоре после исчезновения мужа, и последние три года Симона перебивалась случайными заработками. На кассе на нее навалилось полное душевное бессилие. Кассирша – девица с жирно подведенными глазами и неподвижным лицом куклы – смотрела на Симону с безразличием робота. Денег на оплату всех покупок не хватило, и Симона испытывала страдание в попытке принять решение. Внезапно она разозлилась, вспыхнула, точно спичка, и, сбросив с плеча сумку, с силой швырнула ее на прилавок. Проглотив таблетку парацетамола, демонстративно неспешно откупорила бутылку воды, вызывающе посмотрела на кассиршу и стала пить большими шумными глотками. От такой неожиданной наглости девица растерялась и даже приоткрыла рот. Уверенным движением Симона отложила в сторону кусок мыла и два красных яблока и с вызовом посмотрела на кассиршу. Суммы хватило ровнехонько, без сдачи.
За неимением денег на проезд домой пришлось топать пешком. Дорога заняла около получаса, а дома ждала куча неоплаченных счетов. Решение обменять жилплощадь на меньшую становилось для Симоны неизбежным по мере роста долгов. В случае удачной продажи она могла бы погасить все долги. Именно об этом думала Симона, глядя на тонкое золотое колечко на безымянном пальце, подаренное мужем на помолвку. Невидимый крючок цеплял одну за другую петли мыслей. Так шла она, погруженная в себя, пока внезапно не остановилась посреди парка.
Возле центральной аллеи, за маленьким раскладным столом с бижутерией стоял карлик. И стол и продавец за ним были окутаны клубами пара, вырывавшегося из решетчатого люка в земле. Зрелище было само по себе завораживающее, а тут еще маленький продавец, прихрамывая на одну ногу, неспешно обошел стол и самым бесцеремонным образом преградил Симоне путь. Он стоял перед ней, одетый в короткий черный фартучек и забавный колпачок на голове, и глядел снизу вверх пронзительным взглядом умных карих глаз. От неожиданности Симона даже выронила сумку, из которой на кирпичную кладку аллеи со звоном брякнулись ключи. Не дав ей опомниться, карлик ловко схватил ключи, деловито осмотрел их со всех сторон, отряхнул маленькой ручкой и с вежливой улыбкой протянул Симоне.
– Прошу вас, не соблаговолите взглянуть на мой товар? Есть что-то особенное лично для вас, – пропел он ласковым голосом, возвращаясь к столу, и поманил за собой крохотной, подвижной ладошкой.
– Право, не стоит, – слабо возразила Симона, в сердцах ругая весь свой сегодняшний день. Она бросила ключи в сумку и посмотрела на инициалы «Г.Ф.», вышитые серебром посредине фартука карлика.
– Григориос Фебос, – перехватив взгляд, представился карлик.
Острый взгляд живых и ясных глаз располагал к себе.
– Ну, хорошо, – сдалась Симона. Она чувствовала слабость – на этот раз не физическую, а душевую. Еще немного, и она готова была издать крик загнанного зверя. Устав сопротивляться, она послушно поплелась к столу с украшениями.
Под развесистой кроной дуба на коричневой бархатной скатерти аккуратными рядами располагались искусно сделанные браслеты, серьги и ожерелья из серебра. Глядя на них, Симона снова забыла о себе. Ее поразили не только мастерски сделанные украшения, но и смелость маленького продавца, в одиночестве стоявшего в столь безлюдном и совершенно неподходящем для торговли месте. Дым, вырывавшийся из отдушины в земле, захватил столик и стелился над сокровищами, то закрывая, то открывая их взору Симоны, что добавляло остроты впечатлению.
– Здесь тепло, – объяснил Григориос с улыбкой. – Вы только посмотрите, – засуетился он вокруг стола. – Для вас вся эта красота за бесценок. Не изволите примерить эти чудесные серьги? Я создал их специально для такой прекрасной дамы, как вы, – сказал он и протянул ей пару серег в виде переплетения тонких серебряных нитей виноградной лозы.
Они были и впрямь восхитительны. Григориос удовлетворенно кивал, наблюдая за нескрываемым восторгом Симоны.
– Тонкая работа, – заметила она, вежливо улыбнулась и положила серьги на место.
– Но ведь они вам понравились, – искренне и совершенно по-детски удивился мастер Григориос.
– Быть может, в другой раз. К тому же мне больше нравится роза. Вон та, – кивнула она в дальний правый угол – туда, где на темном бархате выделялась единственная среди серебряных поделок золотая роза.
Григориос посерьезнел. Прихрамывая, он обошел стол, взял розу и протянул Симоне. Он посмотрел ей прямо в глаза, и на мгновение по лицу его пробежала тень.
– Не проблема, расплатитесь, когда будет возможность, – улыбнулся он и стал деловито разглаживать ладошкой бархатную скатерть.
– Даже не знаю, – засомневалась Симона.
– Вы ведь часто здесь ходите, – сказал он. – Я вас видел раньше.
– Странно. А я вас не видела, хоть и стоите вы на самом видном месте.
– Горожане поглощены своими мыслями, – грустно заметил карлик. – У каждого свои заботы. Все бегут, мало что замечая вокруг.
– Я занесу вам деньги сегодня или завтра, – пообещала Симона.
– Договорились, – улыбнулся Григориос.
До выхода из парка оставалось меньше километра, и Симона прошла их медленно. Удивительно, но она не испытывала ни малейшей неловкости из-за розы. Напротив, напряжение дня не просто спало, оно было полностью уничтожено мастером Григориосом. У Симоны возникло чувство, что она только что проснулась – свежая и отдохнувшая. Наслаждаясь уходящими красками осени, она больше не искала знаков, от которых зависело что-то жизненно важное, а именно связанное с покинувшим ее мужем. Что-то внутри нее безвозвратно сгорело каких-то несколько мгновений назад, но что именно, Симона не знала, не находя ответа ни внутри себя, ни в окружающем мире. Она снова вспомнила о странном поведении Ники. Подруге четвертый десяток, а она живет одна, и кроме как о книгах да количестве посетителей магазинчика не рассказывает, не считая поверхностных разговоров ни о чем. Разговоров о своем прошлом Ника избегала, так что никто из окружения не знал о ней ровным счетом ничего, кроме того, что было очевидно: одинокая женщина, живущая в мире книг, держательница небольшого, но популярного в городе книжного магазина. Вот, собственно, и все. Симона так и не нашла ответа на вопрос, куда могла отправиться Ника утром субботнего дня, заперев магазин в самое посещаемое время.
