Андрей Валентинов - Око Силы. Вторая трилогия. 1937–1938 годы
В глазах потемнело. Все-таки они всесильны! Наверное, фокус не так сложен – проследить машину, обогнать, вежливо встретить… «Топтуны» отошли в сторонку, сделав вид, что любуются ширпотребом в витрине, а Ника все стояла у кромки тротуара, не в силах сделать и шагу. Бесполезно, все бесполезно! Пока с нею просто играют – вполсилы, без всякой злости. А что будет дальше? Флавий предупреждал! Ника впервые по-настоящему пожалела, что не приняла предложения подпольщика. Где бы ни пришлось скрываться, лишь бы не видеть этих ухмыляющихся вежливых лиц! Пока они вежливы, а потом? Ей не стать героиней. Ударят по лицу, раз, другой, она скажет все. И не потому, что так страшна боль, просто сопротивление не имеет смысла…
– Виктория Николаевна!
Голос показался знакомым. Ника обернулась: рядом затормозило небольшое серое авто. Из открытой дверцы выглядывал крепкий парень в форме гражданского воздушного флота. Молодое лицо улыбалось:
– Здравствуйте! За покупками собрались?
Она, наконец, узнала. Игорь Кобец – сослуживец мужа, летчик, летавший вместе с Чкаловым в Америку. В последний раз они виделись совсем недавно, на правительственном приеме…
– Здравствуйте, Игорь! А вы…
– Вот, обкатываю! – летчик погладил автомобиль по теплому боку. – Из Штатов привез! Может, вас подбросить? Или вы в Пассаж?
Ника нерешительно оглянулась. «Топтуны» по-прежнему разглядывали витрину. Сумасшедшая мысль вдруг мелькнула в голове. Игорь – любимец Сталина, Герой Союза, таких, как он, «малиновые» обходят за версту…
– Игорь… – она наклонилась к летчику. – Помогите!
– Что случилось? – Кобец недоуменно оглянулся. – Только прикажите!
Ника какое-то мгновение колебалась, затем решилась:
– За мной следят. Видите? Вон – двое…
Кобец быстро окинул взглядом тротуар, лицо его стало жестким и злым:
– Та-а-ак! Значит, уже за жену Артамонова взялись, сволочи! Вот суки, прошу прощения, Виктория Николаевна… Александр знает?
– Нет. Он в командировке…
– Ясно… – летчик секунду подумал, затем ухмыльнулся:
– Ну, сейчас будет цирк! По счету три садитесь в машину. Один, два…
Ника еще не успела хлопнуть дверцей, как мотор взревел, и серое авто помчалось по улице. Ника обернулась – «топтуны» смотрели им вслед, и на лицах их уже не было усмешки. Кобец поглядел в зеркальце заднего вида.
– Ага! – констатировал он. – Вон, белая машина, видите?
Виктория Николаевна оглянулась, но различить в потоке нужную не смогла.
– Держитесь покрепче!
Ника кивнула, на всякий случай ухватившись за сиденье. Вовремя! На полном ходу машина свернула в переулок. Сзади послышался визг тормозов – белый «пикап» ехал следом. Кобец тоже заметил его, хмыкнул и внезапно свернул в темную подворотню. Ника охнула и закрыла глаза. Машина не снижая скорости промчалась по большому двору, распугивая домохозяек, развешивающих белье, и нырнула в ворота, выходившие в другой переулок, а затем вновь повернула, на этот раз на оживленную улицу. Ника открыла глаза, оглянулась. Белый «пикап», словно приклеенный, ехал сзади.
– Ничего! – улыбнулся Кобец. – Фокус номер два…
Машина проехала с километр и остановилась у перекрестка. Вспыхнул красный свет. Два трамвая – один навстречу друг другу, начали неторопливо пересекать улицу.
– Иду на таран! – Игорь закусил губу и резко выжал газ. Ника даже не успела испугаться. Авто проскочило перед самым носом одного из трамваев. Яростный звон сигнала… Серая машина проехала сотню метров, а затем свернула на обочину.
– Пусто? – Кобец взглянул в зеркальце и покачал головой. – Нет, не верю!
Он повернул в узкий переулок, притормозил, а затем вырулил на большой, заполненный машинами проспект. Теперь они ехали обратно, в сторону Центра. Летчик, повеселев, принялся беспечно насвистывать.
– Игорь, – Ника оглянулась, но белой машины сзади уже не было. – Спасибо!.. Но вам ничего за это?..
– Мне? – Кобец хохотнул. – Да я завтра к Сталину пойду, пусть узнает, что эти гниды за Артамонова взялись. Ишь, летуны им понадобились!..
Летчик был прав, ее мужа в обиду не дадут. Но ведь они с Артамоновым, по сути, уже в разводе…
– А вы их… не боитесь?
Кобец вновь засмеялся, но ответил серьезно, без улыбки:
– Я, Виктория Николаевна, раз двадцать бился, мне на том свете, почитай, уже пятилетку прогулы ставят… Вас куда подбросить?
– Н-не знаю, – шумный проспект отпугивал, и Ника поспешила указать на ближайший перекресток. – Здесь налево…
– Понял…
Машина свернула на небольшую тихую улицу, Кобец аккуратно притормозил у тротуара и оглянулся.
– Чисто! – удовлетворенно заметил он. – Ну что, понравилось?
– Очень! – Ника заставила себя улыбнуться. – Еще раз спасибо, Игорь.
Она открыла дверцу, собираясь выходить, но летчик придержал дверь:
– Погодите…
Он помолчал, а затем заговорил совсем другим тоном, без тени шутки:
– Мой знакомый, у которого старый «ЗИС», передает вам привет…
Ника замерла.
– Он считает, что опасность слишком велика. Если хотите, я отвезу вас к нему…
И тут Ника все поняла. Казалось, с души свалился тяжелый камень. Ее не бросили! У нее есть друзья, способные помочь даже сейчас! Хотелось немедленно сказать «да», сбежать, спрятаться и до конца дней молить Бога за большевика Флавия и Героя Союза Игоря Кобца…
– Значит, вы не случайно?
Летчик широко улыбнулся, но отвечать не стал. Ника захлопнула дверцу, уже все решив, и вдруг вспомнила: Орфей! Она уедет, а Юрий навсегда останется где-то там, больной, обреченный. Какая же она сволочь!..
– Мой знакомый сказал также, что опасность куда больше, чем думалось. Вами заинтересовались не только те, кто сегодня портил вам настроение, но кое-кто повыше…
Еще повыше? Ясно… Нике показалось, что она слышит голос Флавия. Итак, из нее не вышло героини. Три дня слежки, и она уже готова бежать куда глаза глядят. Но что она может? Последние дни сильно поубавили уверенности…
– Игорь, – она растерянно поглядела на летчика. – Понимаете… Мне надо подумать, хотя бы час…
Кобец вновь оглянулся и слегка нахмурился:
– Здесь стоять не могу. Через час – на том углу, где перекресток…
Он кивнул в сторону проспекта.
– Лучше никуда не ходите, Виктория Николаевна. Здесь тихая улица, погуляйте…
– Да, спасибо, – она вышла из машины и внезапно обернулась:
– А вы что посоветуете, Игорь?
Летчик пожал плечами:
– Раз наш общий знакомый считает, что вам лучше с ним встретиться… Буду ждать всего минуту, если вас не увижу, значит – остаетесь…
– Да, – Ника попыталась улыбнуться. – Вы очень хороший человек, Игорь!..
У нее был целый час. Шестьдесят минут – без «топтунов» за спиной, на свободе. Итак, надо решать. Лучше всего действительно пройтись по тихой улице, где ее никто не знает и не сможет помешать…
Вначале Ника бездумно шла мимо старых пятиэтажных домов, давно нуждавшихся в свежей краске, и лишь через несколько минут сообразила, что улица ей знакома. Да, она уже бывала здесь! Года два назад они гуляли с Юрием… Ну, конечно, где-то недалеко находится дом, где Орфей жил много лет! «Страна детства», как выразился он когда-то…
Вначале совпадение удивило, но затем Ника почувствовала в этом особый смысл. От ее решения, возможно, будет зависеть жизнь Орфея, и где подумать об этом, как не здесь? Жизнь Юрия… Ника заставила думать себя об этом отвлеченно, словно речь шла о ком-то постороннем. Нет, не о постороннем, а об Орфее, таком же подпольщике, как она сама, о том, кто работал вместе с Терапевтом, Флавием и Марком. Все остальное надо пока забыть…
Что она может? Нет, не так… Зачем она им ? Вернуть Орфею память? Если попытаются применить гипноз, Ника нужна им как посредник, человек, хорошо знающий больного. Или все проще? Они считают, что Орфей симулирует. В этом случае ее приведут к Юрию, приставят к виску наган… Нет, едва ли. Орфей был в Казанской спецбольнице, там кадры достаточно опытны, чтобы распознать симуляцию. Тогда зачем?.. Но в любом случае она увидит Юрия! Увидеть, поговорить, запомнить, понять…
Ника неторопливо шла по улице, вспоминая знакомые места. За одним из домов мелькнула позолота. Купол! Ну, конечно, здесь есть церковь – небольшая, старинная, о ней Юра тоже рассказывал! Ника ускорила шаг. Захотелось войти под древние своды, постоять в полутьме, глядя на неяркие огоньки горящих свечей. В церкви Виктория Николаевна бывала очень редко. Узнай об этом кто-то чужой, муж мог нарваться на крупные неприятности, и Ника как-то отвыкла. Она не бывала в церкви даже в последние страшные месяцы, хотя и часто молилась, но дома, тайком…
Виктория Николаевна свернула за угол и недоуменно остановилась. С церковью было что-то не так. Одна половинка обитых старым металлом дверей лежала на земле, другая – беспомощно повисла на согнутых петлях, исчезла икона над входом… Ника сделала еще несколько шагов и все поняла. Значит, и этот храм тоже…
