Джунгли зовут. Назад в прошлое. 2008 г (СИ) - Корносенко Валера

Сейчас же мне было ясно, что девочка из-за своей неординарной внешности, возвращаясь вечером одна домой попала в беду. Вот только чем я могла помочь этой женщине, я до сих пор не понимала. Гипноз здесь не помощник.

— Так! Стоп. Тихо. Постарайтесь вспомнить все последовательно. Сейчас любые детали могут стать решающими. Куда она шла? С кем? Зачем?

Женщина, в очередной раз всхлипнув, утерла лицо рукавом и начала свой сбивчивый рассказ.

— Мне гордиться нечем. Я плохая мать. Наш кормилец, мой муж, погиб четыре года назад. При нем мы как сыр в масле катались. Он любил своих девочек и баловал. После его смерти выяснилось, что все наше имущество записано на его мать и мы не имеем никаких прав на квартиру. Как-то так вышло, что замужней женой я стала рано и ни дня в жизни не работала. А когда мне пришлось столкнуться с этой ситуацией, я была подавлена горем, растеряна. Да и что там, сама была еще дитя… — женщина перевела пустой взгляд на окно. — Мать же его вцепилась в наследство своими загребущими клешнями… А… Бог ей судья. Чтобы как-то прожить, я мою подъезды. Как-то так вышло, что сейчас даже техничка в магазин должна иметь диплом о высшем образовании. У меня его, к сожалению, нет. Мы долго перебивались по редким друзьям, которые каким-то чудом не отвернулись от нас, пока более-менее обустроили свой быт. Все это конечно же сказалось и на моей девочке. Она росла принцессой, но ее розовый мир в одночасье рухнул. Но она молодец, сжала зубы, справилась. Она мне иногда помогала, когда я срывала спину. И в тот день она вызвалась помыть подъезд на Гомельской. Она стеснялась очень, хотя я никогда ее не принуждала, она сама настаивала на помощи. Поэтому ходила она поздно вечером, когда вероятность встретить кого-то была минимальна. Но что-то случилось. Никто ничего не видел. Бедная моя девочка…

— Да уж. И какую помощь вы ждете от меня?

— Найдите ее! — И столько мольбы и отчаяния в голосе, что мое материнское сердце сжалось, пропустив удар.

Девочку было очень жаль. Двое суток прошло, вероятность найти ее живой стремилась к нулю. Но что я могу? Да и нужны ли кому мои оправдания? Не стала ничего говорить о своих «капризных» силах, лишь кивнула и сосредоточилась на фото.

— Ее странные друзья ее не видели в тот день…

— Тсс… — показала знак «не шуметь».

Ситуация для бандитской ночной Москвы двухтысячных вполне обыденная. Девочку мог обидеть кто угодно. Хоть пьяный сосед в подъезде, где она мыла. А, протрезвев, испугаться содеянного. Хоть малолетки во дворе, хоть катающаяся на машине ночью, обдолбленная молодежь. Если бы разрешилось это приключение миром, девочка уже была бы дома. А так… не знала, что и думать.

— Где же ты, милая? — я водила рукой над изображением, концентрируя свою силу и от всей души желая понять, где нам искать потеряшку.

И сила откликнулась! Меня заволокло белым туманом, я и испугаться не успела, моргнула, и вот я уже стою на бетонном полу. Озираюсь. Какая-то стройка. Слышу невдалеке голоса и вскрики. Пытаюсь сделать шаг, но мое тело какое-то ватное и бесформенное. Даю ему команду двигаться вперед, и оно медленно, словно облако перетекает в соседнюю комнату. Вижу трех подростков. Они отчаянно спорят на повышенных тонах. Их голоса приглушенные, как сквозь воду. Мой разум распознает лишь обрывки.

Один светловолосый и патлатый рвется к балконному проходу, двое других его сдерживают и оттаскивают. На лицах паника и отчаяние. Безудержный страх, у одного даже слезы.

— … должен помочь… нельзя… знаю ее…

— … уходим… идиотом… готовая…

Пространство размывается, перед глазами вспыхивают какие-то дерганные всполохи, и вот я уже стою в комнате одна. Неужели сбежали? Столкнули ее с высоты? Вот же гады…

С затаенным страхом в сердце даю команду «вперед», и это замедленное продвижение выпивает все силы. Нервы на пределе. Готовлюсь увидеть любую ужасную картину, но вижу отсутствие плиты балконного пола, лишь выступ и обрыв. Опускаю взгляд вниз: этажом ниже выступ есть, но это не балкон из квартиры, это просто какой-то архитектурный карниз. И на нем в позе поломанной куклы лежит наша девушка. Странно. Высота небольшая, метра три. Но почему она в таком состоянии? Надругались? Девушка не двигается, неудивительно, что пацанва решила, что та мертва.

Но ребенок жив. Я чувствую ее эмоции: острый запах страха, пряность злости, флер неуверенности и тонкую яблочную нотку влюбленности. Мощный коктейль бьет по сознанию. Еле справляюсь, чтобы подавить его. Хочу опуститься ближе к ней, чтобы понять, но пространство вновь искажается и меня выбрасывает в реальность.

Рвано вдохнула, словно вынырнула из-под воды. Я и не чувствовала, что не дышала и подвергала себя опасности! Во всем теле была дикая слабость. И только умоляющий взгляд женщины не дал мне упасть и дать телу отдых.

— Какая-то стройка. Высотка. На последнем этаже. Незнакомые парни вытолкнули ее с балкона и она лежит на карнизе.

Женщина замирает в ужасе, и тут к ней приходит осознание.

— Знаю! Знаю такую стройку. Это недалеко. Боже! Скорее! Мне надо туда.

Перевожу взгляд на Соню.

— Олег здесь?

Та кивает.

— Попроси его, а? Может, не откажет?

И вот спустя два часа мы стоим запыхавшиеся под крышей заброшки.

Оказалось, что здесь даже имелся дежурный сторож. Вот только чем он был занят ночью, большой вопрос. Сейчас же, как назло, он отказывался нас пускать без сопровождения блюстителей правопорядка. Пока Олег не отвел его в сторону и что-то не гаркнул в свойственной ему манере, ситуация не изменилась.

Я с девчонками в полном составе, мама девочки, Олег и еще один парень из охраны. Тоже мне группа спасателей «Чип и Дейл». Олег разделяться запретил, и мы подъезд за подъездом обходили здание, время от времени выбираясь на крышу, чтобы попасть в соседний подъезд.

Пару раз даже пришлось поработать монтировкой. Можно было бы пройти по периметру и осмотреть дом с края крыши, но хитрый дизайн, будь он неладен, и сильно выступающих скошенный карниз не давали такой возможности.

Стройка особо заброшенной не выглядела. Здесь явно теплилась жизнь. Надежные стены не один год служили убежищем истиным ценителям прекрасного вида города с высоты птичьего полета. Тут и там встречались и лежки бомжей с «обустроенным бытом», и места тусовок любителей граффити и пивка. Шприцев, бычков, пустых бутылок и прочего мусора хватило бы на несколько КАМАЗов. Я лишь в очередной раз скрипнула зубами, поражаясь нашей суровой действительности. И это ведь в центре города!

Перерасход сил давал о себе знать. Я уже еле двигала ногами. Остро чувствовала, что очередной поиск вышел мне боком, но старалась не подавать вида, чтобы не расстраивать друзей. Бесконечные мысли то о девочке, то о собственной никчемности, кружили вихрями, дополнительно туманя сознание и расходуя силы.

Слезая с чердачной лестницы в очередном подъезде, которым я потеряла счет, меня с силой дернуло влево. Еле удержалась на месте, да и Олег подхватил.

— Что-то ты совсем никакая, мать. Тебе, похоже, поиски пора заканчивать.

— Нет, — мой голос прозвучал громко и пронзительно, я даже сама от себя не ожидала такой тональности, — Я что-то почувствовала! Туда, — и указала в нужном направлении.

Подхватив меня, словно куклу, Олег припустил быстрым шагов в нужную сторону. Череда бетонных коридоров, проемов, комнат закружили в пьяном вальсе. Силы мои были и впрямь на исходе. Вот же не вовремя… Там девочке плохо, а приходилось возиться еще и со мной.

Первое, что я услышала, это вскрик матери. И откуда только силы брала? Третьи сутки без сна… Но она бегала по всей стройке, впереди нас, выискивая дочь. Такая материнская любовь не могла не вызывать уважения и сожаления.

И вот, наконец, мы обнаружили место падения. Меня к краю не пустили, да я и не рвалась. Лишь, обозначили, что жива. Виктор, парень, что сопровождал нас, аккуратно слез в проем двери, и оттуда комментировал увиденное.

Оказалось, что у девочки был открытый перелом ноги. Естественно, она с такой травмой не смогла подняться на высоту трех метров и выбраться из каменной ловушки. Даже думать не хотелось, какого страха она натерпелась за эти два дня в ожидании смерти.