Кулачник 5 (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Я смотрел на Шаму и думал, что в нём сейчас больше смелости, чем во многих, кого я видел в девяностых на улице. Такой огонь в сердце, как был у этого простого пацана, не купишь, такому даже не научишься. С ним либо рождаются, либо нет. Бросить вызов такому бойцу, как Феномен — дорогого стоило.

— Вот это бой намечается, вот это я понимаю! — «давал шума» Паша. — Пожалуй, это будет украшением нашего реалити!

Феномен и Шама продолжали упираться лбами.

— Ты труп, — послышался шёпот Феномена, который наверняка уловили микрофоны.

— Посмотрим, кого с ринга вынесут вперёд ногами, — ответил Шамиль, не собираясь спасовать.

Почему Шамиль согласился выйти против Феномена — я понимал. Зная Шаму, он хотел загладить свою вину перед командой, когда промазал на состязании с дротиками. Такой у него характер — за всё хотел реваншироваться. Во многом за это я его и уважал.

— Ну что, первая пара у нас определена! Бойцы, займите свои места, пожалуйста.

Пока Паша Решалов говорил, Лёша развёл Феномена и Шамиля, которые никак не хотели расходиться.

В конце концов, пусть и не хотя, но оба сели на свои стулья.

— Пахан? — позвал Паша следующего бойца.

Пахан вскочил, приглаживая бороду.

— Кого ты бы хотел видеть в качестве своего следующего соперника?

Боец надулся, выпятил грудь колесом и ткнул пальцем в меня.

— Этого, заверните, положите, — процедил он. — Я его до костей обглодаю в ринге!

Глаза его сверкали, как у собаки, что ждёт драки.

— А не подавишься? — спокойно отреагировал я на вызов.

Я поднялся тоже. Между нами мигом натянулась невидимая струна. Мы встретились взглядами.

— Кажется, у нас намечается вторая пара сегодняшнего вечера, — Паша Решалов довольно потёр ладони. — Мне это чертовски нравится!

— Бойцы, если каждый согласен, то давайте проведём стердаун! — предложил Лёша.

Я демонстративно убрал руки за спину. Пусть видит, что я не собираюсь ни махать кулаками, ни дёргаться. А главное — уверен, что справлюсь, если он начнёт это делать.

Пахан резко шагнул ко мне, сближаясь. Он ткнул мне двумя пальцами в сонную артерию.

— Слышь ты…

— Руки убери, — перебил я. — Сейчас.

— А то чё? — зашипел Пахан.

— Сломаю — и боя не будет, не борщи.

— Да я тебя…

— Я сказал, — отрезал я.

Пахан всё-таки убрал пальцы, видимо, хотел драться за деньги в ринге, а не бесплатно. Хорошо. Скажу даже больше — обнадёживает: я думал, у него с концами отбиты мозги, а нет. Какие-то крохи серого вещества у него всё-таки остались.

— Ты упускаешь один очень важный момент, — сухо проговорил я.

— Какой? — просипел Пахан.

— У каждого Пахана есть отец, — я подмигнул ему.

Пахан налился краской, губы скривились, но ответить он не успел.

— Всё, мужики, закончили! — рявкнул Паша и шагнул между нами, упираясь руками нам в грудь. — Лица друг другу будете ломать в бою, идёт?

Я отступил на шаг всё так же спокойно, руки за спиной. Пахан тоже отступил, тряся в воздухе пальцем.

— Я тебя в ринге прикончу, ты у меня добазаришься… — причитал он.

Он мог сколько угодно причитать, но было очевидно, что победа в битве взглядов осталась за мной. Пусть злится — злость плохой союзник для бойца. В ринг надо выходить с яростью в кулаках, а голова должна оставаться чистой.

Дальше вызвали Хасбуллу, того самого Воина аула. Он сразу ткнул пальцем в нашего Серёгу Молотка. Сергей вызов принял, и оба вышли в центр, где провели битву взглядов. Хасбулла старался подавить его, нависал, но Серёга стоял ровно, не дрогнув. Я видел, что этого пацана не так просто сломать. Действительно — что молоток.

— Так, у нас кончились соперники из разных команд, — объявил Лёша, переводя взгляд на оставшихся в моей команде парней.

Оставшихся без соперника.

Увы, но математика — штука упрямая: двоих из моей команды свели друг с другом.

— Мужики, — продолжил Лёша. — Вам придётся выйти на ринг друг против друга.

Пацаны из моей команды переглянулись. Естественно, такой расклад не нравился ни первому, ни второму.

— Парни, ничего страшного, — шепнул я. — Это никак не повлияет на нас, на наши отношения внутри команды. Сегодня вы соперники, но завтра мы снова команда. Всё в порядке.

Парни кивнули, вышли, провели битву взглядов и… первыми сегодня пожали друг другу руки. Просто по-мужски.

Итог был ясен — состав пар четвертьфиналистов был определён. Теперь каждый знал, с кем он выйдет на бой.

— Ну что, теперь всем известны пары бойцов. У нас впереди четвертьфиналы. Все бои пройдут сегодня, в течение одного дня! — объявил Паша и повернулся к брату. — Лёх, я считаю, поединки наметились убойные, лучше не придумаешь!

Второй близнец утвердительно закивал, показывая большой палец.

— Так что давайте не будем тянуть резину. Пора перейти от разговоров к делу. Следуем к рингу!

Мы поднялись со своих мест и потянулись к выходу. По пути взгляды с соперниками то и дело пересекались, будто мы уже дрались глазами. Пахан кривился в ухмылке, продолжая размахивать пальцем. Я не стал отвечать словами. Подмигнул ему — легко, чуть с усмешкой. Это сработало лучше любого ответа: я видел, как его лицо дёрнулось, и он сжал челюсть.

Пусть выходит из себя сколько влезет. Боец он опытный, но даже такой опытный боец может перегореть ещё до начала боя. Я же тратить свою ментальную энергию не намерен.

Феномен, к моему удивлению, не смотрел на Шаму — видно, уже настраивался на бой. Хасбулла что-то бормотал себе под нос, то и дело постукивая кулаком по ладони — тоже настраивался.

А вот оба моих сокомандника выглядели так себе — подавленные и растерянные. В голове у них было явно не про бой, а про то, что придётся драться с друг другом. Это на Западе нет такого понимания, как свой-чужой, и каждый может драться с каждым вообще без вопросов. У нас в стране к боям друг с другом всегда было особое отношение. И мне лично было понятно, почему пацаны не хотят драться против друг друга.

— Сколько до первого выхода? — поинтересовался я у Антона.

Менеджер взглянул на часы.

— Девять минут.

Решено. Я остановился и захлопал в ладони, решив провести перед началом боёв собрание нашей команды.

— Парни, идите сюда.

Мы встали в круг, руки легли друг другу на плечи. Я посмотрел каждому в глаза по очереди.

— Пацаны, кто бы ни победил, я хочу, чтобы победил человек из нашей команды. Неважно кто, но каждый из нас — это часть нашей команды. Это раз.

Я сделал паузу, давая им понять и осознать, о чём я говорю.

— А во-вторых, я хочу, чтобы мы все вместе, когда это закончится, встретились и хорошенечко отметили. Чтобы было не только про бои и спорт, а про то, что мы прошли это вместе.

Они переглянулись.

— Соревноваться с друг другом — это так себе, я это понимаю и тоже не приветствую. Но! — я внимательно посмотрел на пацанов, которым предстояло разделить ринг с друг другом. — Отнеситесь к этому, как к шансу помочь друг другу показать в ринге себя. Вы приехали сюда зарабатывать. Так покажите такой бой, чтобы в следующий раз вам предложили уже совсем другие цифры в контракте!

Я резко вышел из круга и захлопал, подбадривая парней.

— Погнали! — выдохнул Шама.

Показалось или нет, но лица парней посветлели, переставая быть угрюмыми. В глазах заискрились огоньки мотивации. Хотелось донести до них, что, независимо от обстоятельств, у них есть отличный шанс проявить себя перед многомиллионной аудиторией, и не воспользоваться этим шансом будет глупо. И, как мне показалось, я донёс до них эту прописную истину.

Дай бог, как говорится.

— Мужики, выход! — крикнул ассистент.

Двое сокомандников, кому предстояло выйти первыми, переглянулись.

— Парни, удачи. И помните — до гонга вы товарищи. Когда гонг прозвучит — вы воины и соперники, — напутствовал я.

Они кивнули. Руки сцепились в крепком рукопожатии, потом они обнялись по-братски. В их взглядах не было злости — только уважение и теперь ещё и понимание, что таковы правила игры.