Ма. Лернер - Другая страна. Часть 2
Вот только в кибуцном движении начались проблемы. В стране, прямо на глазах, поднялся уровень жизни. Люди есть люди. Даже в кибуцах они хотят жить лучше, а сравнить — небольшая проблема. Сегодня в большинстве кибуцев семьям предоставляются 2-х комнатные квартиры с верандой и отдельным туалетом. Средняя площадь 32кв метра. В ряде кибуцев появилась мини-кухня, позволяющие ужинать дома, а не в столовой. Жители новых кибуцев живут в деревянных летних сборных домиках образца 30-х. А минимальная средняя площадь в домах, построенных по государственным программам для репатриантов в 50-е годы — 50кв м. и недовольство жилищными условиями — одна из важнейших причин ухода из кибуцев молодых семейных пар. Уходит молодое поколение, на которое рассчитывали, что оно продолжит дело.
Кроме того, до сих пор во многих местах не позволяют получать высшее образование. Долгое время считалось, что кибуцнику эти глупости ни к чему. В результате приходится нанимать квалифицированных специалистов для работы на заводах, врачей, учителей, бухгалтеров. Только сейчас до них стало доходить, что, не вырастив своих, не получишь и отдачи. Уже дошло до того, что, стараясь удержать молодых, многие кибуцы вводят у себя 2 склада, на одном из которых находится общее, а на другом — одежда, принадлежащая кибуцникам, с их именами и номерами. Они уже не желают ходить в комбинезонах. Для людей все большее значение приобретает не количество, а качество и внешний вид. Поэтому отсутствие возможности приобретать вещь по собственному вкусу все больше мешает молодым кибуцникам. В некоторых кибуцах появились индивидуальные бюджеты, в рамках которых они могут потратить деньги по своему усмотрению.
— Ага, — сказал Ицхак, вставая. — А вот и он.
В дверь кафе вошел низкорослый, сильно загорелый мужчина лет сорока в типичном кибуцном комбинезоне синего цвета. — Это Моше, а это Цви, — сказал Ицхак, представляя нас друг другу. Ладонь у Моше была вся в мозолях. Ощущение от рукопожатия, как будто за дерево подержался. Это вам не новое изнеженное поколение, желающее жить не хуже городских. Можно прямо на выставку типичного кибуцника — вместо экспоната, — подумал я.
— Банк дает не больше трети, — сказал Моше. — Получается, что двести пятьдесят тысяч должен достать ты. И он уставился в упор на Ицхака.
— Я найду деньги. Может быть, даже больше, чтобы вам не надо было платить проценты по ссуде, — спокойно ответил тот, — но сначала я хочу получить официальный протокол собрания, в котором подтверждаются мои условия.
Кибуцник вытащил из бумажной папки, которую положил на столик, садясь изрядно мятую бумажку.
— Вот, — сказал он. — Читай.
Ицхак внимательно просмотрел несколько листков, потом вернулся в начало. Подумал и проверил подписи. Тщательно сложил и спрятал в карман.
— Значит, мы договорились. Ты идешь оформлять бумаги в банк, я улаживать свои дела и отрывать официально фирму. Через две недели я переведу деньги на общий счет. Не думаю, что нам обоим это сильно интересно, но стоит сходить в синагогу помолиться за удачу. Не за себя просим, как положено — за коллектив.
Моше оскалился во весь рот:
— Может, лучше обмоем, как нормальные люди?
— Одно другому не мешает, — сообщил Ицхак, подзывая официанта. Тот подошел с тремя заранее приготовленными стограммовыми запотевшими стаканчиками с водкой.
— Ну, за удачу.
Мы втроем выпили, и Моше поднялся. — Удачи нам, — еще раз сказал он, уже на ходу.
— Много лет назад, один наш общий знакомый Изя Штивельман сказал: «Интересный человек Ицхак, только увлекающийся. Вечно его заносит из крайности в крайность» — сообщил я.
— Это ты к чему?
— Это я к тому, что у тебя явно настал очередной бзик и тебя заносит в новом направлении.
— Наверное, ты в чем-то прав, — задумчиво сказал Соболь. — Это уже в крови. Я сделал очень удачную винтовку — простую и надежную. Сам, без образования и диплома. Она стоит на вооружении нашей армии, поставляется в десяток государств, лицензии купили три государства. Бразилия тоже, — сообщил он на мой удивленный взгляд. — Бумаги подписаны, но что-то еще по-мелочи утрясают, так что пока не сообщали.
Два года доводили до ума, пока остались довольны все — начиная с меня и кончая приемной государственной комиссией. Последние годы идет сплошная рутина. Цевье из дерева или нейлона, приклад из дерева или складной, делать сошку или нет, ручку для переноски или нет, ушко для крепления штыка или нет. Мне это не интересно. Подросло молодое поколение оружейников. Все энергичные, с большими идеями и горят энтузиазмом. Так и норовят в сторону отпихнуть. Да я не особо и сопротивляюсь. Вот только, если делать нечего, совсем с тоски загнусь.
Я хочу получить возможность делать то, что мне интересно и важно для людей, и чтоб не стояли над душой начальники с указаниями. Кибуцы постепенно превращаются из чисто сельскохозяйственных предприятий в отраслевое хозяйство, в котором ведущую роль играет промышленное производство. В большинстве уже существуют маленькие заводики по производству пластмассовых изделий. Только кибуцники покане видят, что, если они не перестроят свое хозяйство, то постепенно скатятся к малодоходной ферме или плантации, откуда ушли все молодые люди. Весь этот хозяйственный ширпотреб стоит сущую мелочь и прибыли почти не дает. Вот я договорился с Кибуцем «Маабара», который возле Хеврона. Он из новых, и люди там уже поняли, что на одном сельском хозяйстве им не продержаться.
У них есть такой заводик. Производит детали для электроприборов, абажуры и изделия для домашнего хозяйства. Это не то. Надо перестроить, установить новое оборудование и наладить выпуск канатов, веревок и нитей из пластика, используемых для упаковки сельскохозяйственной продукции. В этой нише, я специально проверял, никто не работает. А это золотое дно. Не только для нас — еще и выход за границу. В перспективе, если все пойдет, как я думаю, расширить производство за счет пластиковых деталей и труб для транспортировки жидкостей и газа, кабеля, водопроводных труб малого диаметра. Установка таких труб в домах пойдет на ура. Прочные и легко снимаемые. Это тебе не этот проржавелый ужас в старых домах.
Я вкладываю большую сумму денег, и прибыль делим на паях. Зато в мои дела и указания никто не имеет права вмешиваться. Вплоть до увольнения без всяких кибуцных комитетов. Условие одно — на заводе должно работать не больше двадцати процентов чужих. Все остальные — кибуцники.
— А потом тебе надоест, — скептически сказал я. — И ты начнешь искать другое дело.
— Ты слегка забываешь, сколько мне лет. Еще десяток, и мне вообще уже ничего не нужно будет. Буду сидеть на скамейке и греться на солнышке, с трудом вспоминая, как меня зовут и что я ел вчера. Пока я еще на что-то способен, я хочу сделать то, что останется после меня. Не несущее смерть оружие, а очень мирные вещи. Те, которые никто не замечает, но обойтись без них совершенно невозможно.
— Ну, хорошо, а я-то тут причем?
— Видишь ли, — он смущенно улыбнулся. — Государство у нас изрядно жадное. Все думают, что я имею агромадные деньги за свою работу. Отчисления с каждой винтовки, закупленной армией, валюта за продажу за границу. Шиш! Имею я с этого совсем мизер. Не бедный, конечно, но до миллионера мне очень далеко. А потом, изрядную дыру в моем кармане пробил дом. Если б ты знал, сколько стоит все это!
— А я знаю. Мой, если с участком, тысяч на триста потянет.
— А где фраза про то, что эти деньги за проданный участок земли, кроме всего прочего, уйдут на благоустройство поселка?
— Это само собой, но государство у нас изрядно жадное и половина цены уходит ему в качестве налога. Может, и больше, не знаю. Там еще налог на покупку и еще чего-то. Так что, это как с твоими доходами. Все думают, что есть, а на самом деле — шиш. Хорошо иметь в семействе консультанта — на примерах знаешь, что если улицу заасфальтировали, то за это надо долго благодарить местный совет, а не государство. Но я по-прежнему в недоумении, чего ты от меня добиваешься. Если денег, так это не смешно. Я человек не бедный, — передразнил я его интонацию, — но на покупку завода у меня точно нет. Я лучше новую стиральную машину куплю.
— Правильно, я хочу тебя втянуть в это дело, — сказал Ицхак, доставая последнюю сигарету из пачки и разминая ее пальцами. — Никто не покушается на твою стиральную машину. Есть один интересный вариант. У тебя, когда срок контракта с армией кончается?
— В конце следующего года. Эй-эй, я совершенно не собираюсь уходить в отставку.
— И не надо, — наставительно сказал Ицхак. — При увольнении из армии положена компенсация. Государство у нас+
— Жадное, — продолжил я, — и просто так ничего не отдаст. Тем более — заранее.
— Поэтому, — подхватил он, — идешь и говоришь: «Уходить не собираюсь, но позарез нужны деньги. Только часть. Вам не придется потом выплачивать мне все, да еще и с индексацией». Это возможно. Я узнавал. Бюрократам из финансового отдела это сильно не понравится, но если Исер их вежливо попросит, они согласятся.
