Ребекка Донован - Что, если?..
Вот если бы она сама еще перестала меня обманывать.
– Спасибо, – отвечает Ниель. – А тебе часто приходилось говорить неправду?
– Врал, конечно, было дело, – без стыда признаюсь я. – Но только чтобы не обидеть человека. Или в детстве, чтобы не попало. Так, глупости. Ничего такого, как бы это лучше выразиться… аморального. – Я даже вспотел от этого разговора. И как только Ниель удается оставаться такой спокойной? А что, если… если она и на самом деле верит, что не обманывает меня?!
– Все с тобой ясно, Кэл. С виду ты такой симпатичный и безобидный. А затем разбиваешь бедным девушкам сердца и врешь, чтобы их не обидеть. – Ниель неодобрительно качает головой, но лукавая искорка в глазах выдает ее. – А бедняжки потом страдают и горько плачут…
– Уверен, они все это давно пережили и забыли, – защищаюсь я с деланой улыбкой.
– А если бы можно было начать отношения с какой-нибудь из них с чистого листа? Ты согласился бы?
Я глубоко вздыхаю и стараюсь отнестись к этому вопросу со всей серьезностью. Прокручиваю в голове лица своих бывших, но ни на ком не задерживаюсь, кроме одной. Но это было давно, еще в детстве, и я даже не знаю, где эта девушка теперь.
– Нет, не согласился бы.
Ниель даже приоткрывает рот от удивления:
– Правда? Неужели у тебя ни к одной из девушек никаких чувств не осталось?
– Мне кажется, у меня ни к одной из них с самого начала особо сильных чувств и не было. Они мне просто нравились. И сейчас, в общем-то, нравятся, вот только… – Я пожимаю плечами, чувствуя, как шее делается жарко. – А ты? Если бы ты могла дать второй шанс кому-нибудь из своих бывших парней, то стала бы это делать?
И буквально перестаю дышать в ожидании ответа.
Ниель хохочет во все горло. На такую реакцию я никак не рассчитывал.
Я уже начинаю опасаться, как бы моя собеседница не свалилась с ветки – она хватается за живот и трясет головой. Только через минуту успокаивается и вытирает глаза.
– Все так плохо? – Я думаю о Кайле Талберте, том парне, с которым она встречалась в старших классах почти три года. И она, должно быть, тоже сейчас о нем же вспомнила.
– Хуже не бывает.
Я с ней совершенно согласен. Хотя нет, пожалуй, если бы она встречалась с его младшим братом Нейлом, было бы куда хуже. Но почему же тогда они с Кайлом были вместе так долго? До чего странный у нас недоразговор, в жизни такого не вел.
– Вот это я бы точно переиграла. – Ее всю передергивает, и теперь уже я громко смеюсь. – И особенно мой первый поцелуй. – При этой мысли Ниель морщит нос и с отвращением высовывает язык. – Фу!
– Мне прямо жалко тебя становится, – поддразниваю я. – Бойфренд у тебя, похоже, был просто кошмарный. А первый поцелуй, как видно… отвратительный.
– Еще бы! – убежденно говорит Ниель. – Первый поцелуй вспомнить страшно – язык и слюни, и больше ничего. Я уже хотела было его спросить, догадался ли он по вкусу, что я ела на ужин, да вот только храбрости не хватило. Потом пришлось так изворачиваться, чтобы незаметно лицо рукавом вытереть. Брр, гадость.
– Да, хорошего мало. – Я ежусь. Понятия не имею, кого она имела в виду, рассказывая про первый поцелуй. – А я целовался с девушкой, которая… руками всюду лезла. Это был, правда, не первый раз. Но все-таки. Не очень-то возбуждает, так что я тебя понимаю.
– Не сомневаюсь, – говорит она, закатывая глаза. – Ты мне вот что скажи: если бы ты мог вернуться и все это переиграть, ты бы согласился?
– Первый поцелуй?
– Первый поцелуй. И первый сексуальный опыт, – поясняет Ниель.
Я неловко смеюсь:
– Ладно. Раз уж об этом зашла речь… – (Она поощрительно кивает.) – Честно говоря, не вижу в этом особого смысла. По-моему, в первый раз у всех довольно паршиво получается.
Ниель смеется:
– Ты и правда так думаешь?
– Правда. Для парня это должно быть такое удовольствие, а на самом деле получается совсем не то. Ни черта не понимаешь, что делать, не говоря уже о том, сколько раз… В общем, ничего хорошего тут ждать не приходится. А ведь девушке еще и больно. Что тут веселого?
– Мне бы хотелось верить, что бывают и исключения, – задумчиво улыбается Ниель.
– У тебя, значит, не так уж плохо все вышло? – спрашиваю я, совершенно ошеломленный.
Вот уж не ожидал от Кайла особой деликатности. Хотя он и на два года старше. Если только у нее не было секса с кем-то еще раньше, до него… Ну нет, об этом мне даже думать не хочется.
– А с кем у тебя было в первый раз? – не отстает Ниель.
– Ммм… С Лили Грэм, – осторожно отвечаю я и внимательно наблюдаю за реакцией собеседницы – я же в курсе, что она знает Лили… или, во всяком случае, знала раньше. Ничего, никаких признаков того, что Ниель прежде слышала это имя. Только приподнятая в ожидании бровь: продолжай, мол. – Ничего романтического. Мы встречались пару месяцев, это было еще в старшей школе. Лили пригласила меня к себе, когда родителей не было дома, ну мы и решили этим заняться. Горячая ванна. Одежду долой. Весь диван тогда испачкали, а потом долго оттирали. Лили значительно больше беспокоило, что родители будут ругаться из-за испорченного дивана. Все вышло как-то… слишком быстро.
– И что случилось потом? – Ниель наклоняется ближе, зачерпывает пальцем еще глазури из банки, не сводя с меня глаз. – Пожалуйста, расскажи.
Мне и рассказывать-то больше нечего, а она сидит на самом краешке ветки и ждет чего-то.
– В каком смысле – случилось?
– Ну, между вами. Ты любил эту Лили? Почему у вас все закончилось? Ты ей тоже сердце разбил?
– Э-э-э, да нет. Мы даже не были влюблены друг в друга, ничего такого. Ну, в смысле, это же еще в школе было. Мы вообще с ней через два дня расстались.
У Ниель поникают плечи, и она уныло вздыхает:
– Ясно.
– Извини, если разочаровал.
– А как насчет первого поцелуя? – спрашивает она, снова усаживаясь понадежнее.
Я задумываюсь, припоминая свой первый поцелуй. Я всегда считал, что их было два. Самый-самый первый, строго говоря, являлся частью игры. А вот другой – просто так. Да это и не важно, все равно оба они были с одной и той же девочкой. Губы у меня растягиваются в улыбке. Этим воспоминанием я с Ниель, пожалуй, делиться не стану. Тем более что она сама там присутствовала.
* * *– Это самая тупая игра на свете, – ворчит Рей. Она сидит по-турецки на полу у себя в гостиной, прислонившись к клетчатому дивану.
– Посмотрим, что ты скажешь, когда бутылка покажет на меня, – подмигивает Брэди.
– Фу, гадость! – морщится Рей. – Я лучше змею поцелую.
– А, так тебе с языком нравится, – говорит Брэди с сальной ухмылкой, и мы все хохочем.
Рей показывает ему средний палец.
– Ну, в общем, расклад такой: у нас три девочки и три мальчика, – объявляет Райчел. – Крутим по очереди, и к кому ближе остановится горлышко бутылки, того и придется целовать. – Она щурится на Брэди. – И никаких языков, извращенец.
– Ну-у-у во-о-от, – недовольно тянет Крейг.
– Николь, ты первая, – командует Райчел.
Николь густо краснеет:
– Я?
– Ну да. Давай, – повторяет Райчел.
Николь бросает на меня быстрый взгляд, и я ободряюще киваю. Ни за что бы в этом не признался, но мне очень хочется, чтобы бутылка указала на меня. Мы уже два года дружим, с тех пор, как она сюда приехала, с четвертого класса. И она мне ужасно нравится. Всегда нравилась, с самого первого дня. Николь не такая боевая, как Райчел. Не говоря уже про Рей: та настоящая пацанка. Николь же – совсем другое дело: хоть эта девочка и мало говорит, но все равно я чувствую, что она… удивительная.
Затаив дыхание, смотрю, как бутылка из-под пепси-колы вертится вокруг своей оси. Несколько оборотов – и она останавливается, указывая между Райчел и Брэди.
– Повезло тебе, девушка, – с улыбкой говорит Брэди.
У меня сжимаются зубы – я готов оттолкнуть этого типа, если он до нее дотронется.
Николь садится на корточки. Брэди наклоняется к ней, ожидая, очевидно, чего-то большего, чем мимолетное касание губ. Кажется, она даже до его губ вообще не дотронулась.
– И это все? – ворчит Брэди. – Моя бабушка и та дольше целуется.
– Какой ты противный, – хмурится Рей. – Эта игра, может быть, твой первый и последний в жизни шанс, что тебя поцелует девушка, так что прекращай ныть.
– Моя очередь, – заявляет Райчел.
– Эй! – возмущается Крейг. – Вообще-то, я следующий после Николь.
– Сначала девушки, – объясняет Крейгу Райчел, и тот недовольно закатывает глаза.
Райчел с силой раскручивает бутылку, но та не крутится, а катится по полу.
– Полегче, ты, мисс Медовые Губки, – поддразнивает Брэди и протягивает ей бутылку.
Райчел, не обращая на него внимания, раскручивает снова.
