Виктор Тюрин - Ангел с железными крыльями
Снова огляделся по сторонам, но теперь уже внимательно и цепко. Почти четверть помещения занимала большая печь, остальное место занимали стол, две табуретки и топчан, укрытый грубым солдатским одеялом. На столешнице были разбросаны монеты, а на окне стояла керосиновая лампа, нескольких свечных огарков и моток веревки. Мужик, которого я ударил у двери, ворочаясь на полу, глухо мычал от боли, прижимая руки к лицу.
«Не мешало бы их связать».
Подобранным с пола ножом я нарезал изрядные куски бечевки и сначала спутал руки и ноги у потерявшего сознание бандита, в котором узнал мужика из трактира, затем спеленал его подельника.
– А ты… Митька, не стесняйся и сядь на пол рядом со своими приятелями. Кстати, вот этот мужик, с кем ты в трактире сидел, он кто?
– Не знаю. Ей богу, добрый барин, не знаю! На кресте поклянусь! Не знаю! – голос мальчишки дрожал, а из глаз струились слезы.
– Верю! А ты кто? – спросил я мужика с разбитым лицом.
Тот зыркнул на меня исподлобья и уставился в пол.
– Похоже, ты мало получил, – при этих словах тот живо поднял на меня глаза. В них сейчас клубился неприкрытый страх. – Добавить?
– Не. Не! – бандит от большого испуга даже замотал головой из стороны в сторону. – Я Авдей Дмитрич Кокошкин. Из деревни Коробеевки Саратовской губернии. Крестьянин я. У меня и пачпарт имеется. Все честь по чести. Тута я случайно оказался. Зашел к приятелю, который тут по дворницкой части работает. Матвей Охримчик. А тут они.
– Как насчет монет на столе?
– Ни при чем. Ей-богу, ни при чем! Не знаю ничего про эти самые монеты! Ничего не знаю!
Я саркастически хмыкнул, подошел к столу и только тогда увидел лежащие на самом краю стола полтора десятка пустых мешочков. С минуту смотрел, потом стал набирать горстями монеты и ссыпать в мешочки до тех пор, пока не наполнил последний из них. После чего достал из внутреннего кармана свой мешочек с монетами и поставил его рядом с остальными. Только я так сделал, как в дверь постучали. Причем условным стуком. Сначала два раза, затем пауза, потом три раза, затем еще одна пауза и снова двойной стук. Подойдя к двери, резко ее открыл. На пороге стоял плотно сбитый, невысокого роста, мужчина в костюме и шляпе. Тщательно выбритое лицо, только под носом красовались маленькие, напомаженные и тщательно завитые усы, делавшие его похожим на приказчика. Только гость открыл рот, как я бесцеремонно схватил его за плечо и резко втащил в помещение. Затем захлопнул дверь и резко развернулся, причем сделал это весьма вовремя, так как новый посетитель флигеля оказался далеко не безобидным гостем, каким мог показаться на первый раз. Не успела его правая рука нырнуть во внутренний карман, как я схватил его за запястье и сжал со всей силы. Тот обжег меня злым взглядом, попытался освободить руку, но уже спустя десяток секунд, вскрикнув от боли, закричал:
– Все! Все! Отпустите! Ваша взяла! Достаю осторожно!
Под моим внимательным взглядом он осторожно, двумя пальцами, достал из кармана небольшой пистолет и протянул его мне. Я взял его и положил в карман своего пальто. Нежданный гость, болезненно морщась и потирая запястье, быстро прошелся взглядом по сидевшей на полу троице, потом повернул лицо ко мне. Взгляд злой, цепкий и настороженный, но страха в нем не было. И это было странно.
– Договоримся? – и он кивнул на мешочки с монетами. – Сколько?
– А в рыло не хочешь? – поднес я свой массивный кулак к его носу.
– Значит, не договорились, – довольно спокойно прореагировал на мою угрозу «приказчик», затем, скользнув глазами по мешочкам, посмотрел на меня и тоном полного сожаления, сказал:
– Монеты не простой товар. Ох, и намучаешься ты с ними…
– Заткнись, подними руки и повернись ко мне спиной! Дважды не повторяю!
После того, как он выполнил мою команду, я начал его обыскивать. Спустя несколько минут в мои карманы перекочевал нож и пухлый кошелек.
– Сядь рядом с ними! – проследив за выполнением своего приказа, я стал осматривать кошелек. Никаких документов, кроме толстой пачки денег, обнаружить мне не удалось. Пересчитал. Пять тысяч пятьсот рублей.
– Ого! – невольно воскликнул я при виде такой большой суммы.
– Половина ваша, и я пошел, – последовало новое предложение «приказчика».
– Я тебе слово давал?!
Не успел я так сказать, как в дверь дернулась, а затем распахнулась.
«Блин! Забыл закрыть ее на засов!»
Только я успел так подумать, как в помещение ввалился полупьяный дворник и сразу закричал: – Кто мне обещался нынче три рубля дать?!! Гоните!! Душа пить просит!!
Покачиваясь, он сделал еще два шага и тупо уставился на сидящую на полу четверку. Стоило ему понять, что он видит, дворник попытался сбежать, но схваченный за плечо, развернулся ко мне и увидел кулак, поднесенный к его носу. Резко побледнев, работник метлы сразу начал трезветь.
– Да. Все! Понял. Я пойду. Хорошо?
– Пойдешь, когда скажу! Понял?
– Понял. Никому ничего не скажу! Не убивайте! Христом Богом заклинаю…
– Не ной! Слушай меня! Сейчас пойдешь и приведешь сюда городового, а лучше двух. Все понял?!
– Да. Да! Я живо! Так я пошел?
– Ты еще здесь?! – и я скорчил злобную физиономию.
Ничего непонимающий и вконец перепуганный дворник пулей вылетел из флигеля. Еще некоторое время сквозь открытую дверь я слышал дробный топот его сапог. Вдруг я заметил, как на меня с явным удивлением уставился «приказчик».
– Ты чего?
– Был уверен, что ты не филер. Сразу срисовал бы… Не та масть у тебя, зуб даю. Так кто ты?
– Прохожий.
– Слушай, прохожий, отпусти меня. Лопатник мой забирай и отпусти. Тебе же нужно было коллекцию отыскать, так ведь? Ты свое дело сделал. Премию свою заработал. Что тебе еще?
– Это ты полицейским объяснять будешь, мне не надо! Теперь лови свой лопатник! – и я кинул ему бумажник, но, к моему удивлению, покупатель коллекции даже пальцем не двинул, чтобы подхватить свой бумажник, и тот просто шлепнулся на пол.
– Не понял.
– Это не мой бумажник. Никогда его раньше не видел. Так и скажу на следствии: ты мне его подкинул, – вдруг неожиданно с кривой улыбкой заявил «приказчик». На какие-то мгновения я оторопел от наглого заявления, но как только до меня дошло, что с помощью своего кошелька он мог меня подставить, я слегка разозлился. Подойдя к нему, я от души врезал ему кулаком в живот. По лицу мошенника словно провели кистью с сине-багровой краской, затем его глаза выпучились, и он, с глухим и надсадным стоном, стал медленно сгибаться. Я схватил его за подбородок и резко вздернул голову вверх.
– В чем подвох? – но почти сразу понял по его мутным от боли глазам, что мой вопрос так и не дошел до его сознания.
Попытку понять самому, в чем заключалась уловка уголовника, сорвал стук сапог, а затем громкий с хрипотцой голос, снаружи выкрикнул:
– Полиция!! А ну выходь все во двор! Не подчинитесь – будем стрелять!
Выложив маленький пистолет и нож на край стола, я закричал в ответ:
– Эй!! Полиция!! Смело заходите! Разбойников я уже повязал!
Перед входом раздался невнятный шепот, видно, полицейские решали, кому идти, после чего снова раздался тот же голос:
– Вхожу, но как увижу в руке оружие – сразу стреляю! Так и знайте! У меня револьвер наготове!
Наступила секундная тишина, затем раздался громкий вздох, а за ним громкий шепот:
– С Богом, Степаныч…
И в дверном проеме показалась грузная фигура в шинели. В правой руке городовой держал револьвер. Сделав два шага, остановился, затем огляделся и, оценив обстановку, негромко окликнул своего напарника:
– Микола! Иди до мене!
Спустя несколько секунд через порог перешагнул второй полицейский. Тот был помоложе и в два раза худее своего напарника. Он также огляделся, а потом спросил:
– Что тут, Степаныч?
– Может, лучше меня спросить? – предложил я.
Худой городовой недоуменно посмотрел на меня, а толстяк, громко хмыкнув, сказал:
– Ждем от вас, гражданин хороший, всяческих объяснений по этому делу.
Я вкратце обрисовал им ситуацию, соврав только в одном, сказав, что увидел парнишку на улице, который странно себя вел и постоянно оглядывался, и как добропорядочный гражданин решил проследить за ним. Толстяк снова хмыкнул, но теперь уже саркастически. Видно, немало пожив на белом свете, он перестал верить в подобные сказки, но при этом ничем не высказал свое сомнение, затем повернувшись к напарнику, скомандовал:
– Микола, дуй на улицу и посвисти там! Нам самим не разобраться! И оставайся там, пока начальство не придет!
Второй городовой тут же выбежал на улицу, а еще через минуту воздух прорезала пронзительная трель.
– Так значит, это та самая коллекция монет, за которую обещали награду? – и городовой кивнул головой в сторону стола.
– Да, – подтвердил его слова я.
