Amargo - Хогвартс. Альтернативная история.
— Малыш, ты не смог бы их снять, — сказала целительница. — Ты же видишь.
Я видел — в некоторых местах зелье Единства медленно, но верно скрепляло мою кожу с тканью. Мадам Помфри наложила еще одно заклятие и отправилась к шкафу за снадобьями. Я посмотрел на Снейпа — как-никак, зелье-то удалось.
— Через субботу, — повторил он и направился к выходу.
После обеда ко мне явились Нотт, Пирс и Флетчер. Они были не слишком удивлены тому, что Снейп заставил меня переделывать зелье.
— Последние две недели ты у него ничего не спрашиваешь, — усмехнулся Пирс. — Он начал беспокоиться, не слишком ли много ты уже узнал.
Мы засмеялись. К моему удивлению, Нотт притащил папку с бумагой и карандаши.
— Мы решили, что в выходные тебе не помешает развлечься. Тем более мадам Помфри ты еще не рисовал, — сказал он. Я поблагодарил их, и они ушли, подгоняемые недовольной целительницей.
Вечером, засыпая в больничной кровати, я, наконец, смог ощутить нечто, до сих пор ускользавшее от меня, то, что так встревожило меня в теории окклюменции. Человек, желавший стать мастером, должен был не просто воспитывать в себе те или иные качества — он должен был переделывать и ломать себя, превращая в кого-то другого, в личность под маской, за которой никто не смог бы увидеть его подлинного лица, если, конечно, к тому времени, как он достигнет вершин мастерства, он сам не утратит с ним связь.
Глава 8
Уже позже я сообразил, что число, на которое Снейп назначил мне переделывать зелье Единства — мой день рождения. Но в одном он все же был прав — расслабляться нельзя. Я прекратил думать о тех изменениях, через которые должен пройти мастер окклюменции. Выбора не было — мне не хотелось, чтобы в моих воспоминаниях копался Снейп или кто угодно другой. Я продолжал читать теорию, постепенно убеждаясь в своей правоте относительно ломки личности — автор книги, некий Людвиг Ниманд, предупреждал о связанных с этим опасностях в отдельной главе.
— Нога-то как, зажила? — озабоченно спросил Хагрид, впуская меня внутрь своей берлоги. Навстречу бросился Клык. Я только махнул рукой — подумаешь, нога!
— Смотри, кого я тебе принес!
Хагрид сунул руку под стол и достал большую коробку, из которой раздавалось шипение и скрежет. Я оживился.
— Ух ты, кто там?
Хагрид торжественно снял крышку, и я раскрыл рот от изумления. В коробке сидел здоровенный паучище величиной с мою ладонь, весь серый, с черными симметричными разводами на спинке, мохнатыми ногами и восемью блестящими глазами на большой голове. Он раздраженно шипел и скреб ногами по дну и высоким стенам коробки, пытаясь выбраться.
— Ну? — довольно спросил Хагрид. Я прошептал:
— Потрясающе! Неужели в лесу водятся такие огромные?
Хагрид пробормотал что-то вроде "Это ж еще малыш" и занялся приготовлением напитка, который называл чаем. До самого обеда я рисовал паука и даже погладил его спинку, хотя подержать в руках Хагрид его не дал.
— Нельзя, — сказал он. — Его не особо приручишь, он и укусить может. Пауков лучше не приучать к людям… — Он закрыл коробку и поставил под стол. — В следующую субботу еще кой-кого покажу.
— Я не могу в следующую субботу, — расстроился я. — Меня Снейп заставил зелье переделывать.
— То, что ты на себя пролил?
— Я вижу, новости тут быстро распространяются…
— Ну еще бы, про тебя все говорят — ты ж лучший ученик!
Я испытал настоящий шок.
— Я лучший ученик?! Ты издеваешься?
— Все тебя хвалят, — убедительно произнес Хагрид, глядя на меня своими черными глазами и улыбаясь в бороду.
— Да брось, — я засмеялся. — Ты просто шутишь! Меня только Флитвик может хвалить!
— Еще профессор Макгонагалл, а это тебе не что-нибудь…
— Макгонагалл? Она мне никогда "превосходно" не ставила, ни за одну работу!
— Ну, наверное она думает, что ты можешь и получше написать.
Я не нашелся, что ответить.
— Я не такой, — сказал я, прощаясь с Хагридом и словно желая оправдаться. — Это вот Грейнджер из Гриффиндора, она лучшая. К тому же, в астрономии я полный ноль, все эти цифры, координаты… что одна планета, что другая…
— Ладно-ладно, — Харгид похлопал меня по плечу, и я чуть не свалился с крыльца. — Сам небось знаешь, какой ты.
Я побрел в замок, размышляя над его словами. Чары и трансфигурация были моими любимыми предметами. С такой магией я чувствовал себя свободно, и палочка Левиафана поддерживала мои усилия. Мне было интересно писать работы, хотя Флитвик, оценивавший их высоко, постоянно усложнял задания, а Макгонагалл, строгая, как обычно, не ставила мне за них "превосходно" и вообще довольно скептически относилась к моему желанию идти вперед быстрее, не дожидаясь одноклассников. У Снейпа я старался только из принципа, чтобы тот не решил, что я не способен успевать по его предмету. Остальные дисциплины меня не слишком интересовали. Защита от темных искусств могла бы быть ничего, если б ее вел кто-нибудь другой, а не Квиррелл. Иногда я ходил в оранжерею зарисовать некоторые особенно причудливые растения. Но это эстетическое удовольствие не слишком сказывалось на моем интересе к гербологии. И уж ни в коей мере я не старался завоевать себе место первого ученика. Слышать о себе подобные слова было крайне странно.
Из нас четверых я оказался самым старшим. В ноябре мне исполнялось двенадцать. Нотт родился в конце декабря, Пирс и Флетчер — в феврале. Проснувшись утром в субботу, я с сожалением подумал, что бы припас мне Хагрид на сегодня, не будь у меня Снейпового задания, открыл глаза и сел на кровати. Свет, подумал я, и круглая лампа под потолком начала медленно разгораться. Тут мой взгляд упал на тумбочку, и когда я осознал, что же там лежит, то не смог сдержать восторженного крика. Нотт подскочил на кровати, спросонья не разобравшись, что происходит. Сзади зашевелился недовольный Флетчер.
— Ты с ума сошел? Сегодня суббота, чего ты орешь? — пробормотал Пирс, поднимая голову с подушки.
— Кто это сделал? — проговорил я, оборачиваясь к ним. — Откуда это здесь?
— Что — это? Что? — с любопытством спросил Флетчер.
— Вот!
На моей тумбочке лежала толстая пачка плотной коричневой бумаги большого формата, отлично подходящая для набросков, а сверху — коробки с угольными палочками и разноцветной пастелью. Ничего лучше мне никогда в жизни не дарили.
Нотт подобрался к спинке кровати, чтобы получше рассмотреть мои сокровища.
— У тебя что, день рождения? — догадался он.
— Ну, вообще-то да, — сказал я. Подошли Пирс и Флетчер.
— Это Дамблдор, — с уверенностью сказал Пирс. — Он иногда дарит что-нибудь такое… этакое. Нужное.
Я поднял голову и крикнул, глядя в потолок:
— Спасибо, сэр!
— Вряд ли он тебя услышит, — хмыкнул Нотт.
— Мало ли, — сказал я, вспомнив слова Пирса о картинах-окнах. У меня было уже несколько рисунков Дамблдора. — Просто это то, что надо! Круче и быть не может.
— Мы поняли, — сказал Пирс. — Сейчас семь утра. Можно было и не орать.
— Да ладно тебе, — Нотт ухмылялся. — Надо придумать, как отметить знаменательную дату.
— Не надо ничего отмечать, — сказал я. — Я не праздную день рождения.
— А тебя никто и не спрашивает, — ответил Нотт. — Вы как? — он обратился к Пирсу и Флетчеру. — Замутим что-нибудь?
К моему удивлению, Пирс согласился:
— Надо замутить. А то Ди скоро трансформируется в книжного червяка и будет жрать книги в буквальном смысле.
— Я замучу сегодня у Снейпа, — сказал я. — В буквальном смысле.
С сожалением оставив бумагу и уголь с пастелью на тумбочке, я отправился на завтрак, а оттуда в класс, где меня поджидал профессор.
Он сидел за столом и, кивнув на мое "Здравствуйте", молча указал на парту с ингредиентами. Я погрузился в работу, всеми силами стараясь отвлечься от подарков, что ожидали меня в спальне. В промежутках, пока зелье закипало, и нужно был просто ждать определенное количество минут, я украдкой осматривал класс и поисках очередного монстра в пробирке, которого стоило запомнить и изобразить, теперь уже в цвете. Снейп, не поднимая головы, занимался какой-то писаниной. На одной из полок я вдруг заметил нового гада в склянке, серо-зеленое создание с огромными черными глазами, с лапками у самой головы и длинным гребенчатым хвостом. Блики от огня падали на него так, что создавалось впечатление, будто тварь слегка извивается и глядит прямо на меня. Эта картина меня буквально заворожила.
— Ди! — рявкнул Снейп. Я подскочил. Время на песочных часах вышло, и мое зелье медленно склеивалось с самим собой, лишенное разбавителя, который я должен был уже давно влить. Снейп оказался рядом. Один взмах — и мой котел опустел.
