Владимир Поселягин - Путь истребителя
вальса!
- Лады!
Пробежавшись, мы проверили всех четверых немцев, трое были убиты, тот, что был в туалете тяжело ранен. Добив его стали быстро собираться.
- На! - Степка сунул мне в рот полукруг копченой колбасы. Сам он уже что-то жевал.
Откусив большой кусок, кивком головы поблагодарил, его, продолжая укладывать цинки в стопку. Попавшийся ящик с гранатами пошел вниз, как поддон.
Поесть просто не было времени, нужно отчаливать как можно быстрее. Оружие мы уже перенесли на катер, сейчас занимались сбором трофеев. После стрельбы,
первым делом я накинул сбрую и повесил на плечо карабин. Автомат с пистолетом отжал Степка, они ему приглянулись, я не возражал, к карабину больше привык,
чем к этой трещотке.
Сложив цинки на носу, рядом с пулеметом, я поправил мешок с сушеной рыбой и, вернувшись на берег, стал помогать сталкивать в воду самую большую лодку.
Когда приготовления к отходу закончилось, мы еще раз пробежались по пристройкам.
Перешагнув через тушу собаки, я вошел в сарай. Тут хранилась сушеная рыба, мы ее уже собрали, но еще оставалась. В углу притулился велосипед, нам он
был не нужен, поэтому я оставил его без внимания.
- Ну чего? Есть что? - заскочил следом Степка.
В отличие от меня, он был знатным трофейщиком. Брал все, что плохо лежит. Еще бы, старина со Второй Мировой войны.
- Да ничего интересного, вот только топор тут нашел и пилу, - показала я находки.
- А, ясно... О, велик. Нормально, - подхватив велосипед под раму, он потащил его на лодку, пнув на ходу собаку.
Махнув рукой, я направился следом.
От берега отошли мы только через полчаса с момента последнего выстрела, привязанная сзади лодка следовала за нами. Когда мы отошли, кобыздох вдруг
вскочил и яростно залаял в сторону леса, вызвав у нас безудержный смех.
- Чего это? - удивился вдруг Степка, он как опытный яхтсмен стоял рядом со штурвалом, и удивленно крутил головой пытаясь понять, что за свист стоит
вокруг.
- Ложись! Рыбаки вернулись, - заорал я сразу же. Свист пролетавший рядом пули мне был хорошо знаком.
Отошли мы самое большее метров на десять, даже мотор завести не успели, толкали катер с помощью длинных шестов. Взвизгнув, от рикошетила от рубки
очередная пуля.
- Какие настырные, - проворчал я, лежа на дне катерка, после чего крикнул: - Степ, давай нос в их сторону поверни, ща прочешем их из пулемета.
Пока Стёпка укрываясь за рубкой, шестом поворачивал катер, я пробрался на нос, и схвати завязки брезента, откинул чехол в сторону. К моему удивлению
там был не обычный МГ-34 или МГ-42, а станкач МГ-08 с улиткой с боку. Мне приходилось в Крыму встречаться с такими. Он был очень похож на наш 'Максим',
правда, стрелять мне из него не приходилось, в трофеях видел.
Лента была на месте, откинув защелки, я рычагом взвел пулемет, и ухватившись за пистолетную рукоятку приложился щекой к прикладу. Прицел был опущен,
пришлось одной рукой устанавливать его на двести метров.
- Степка, еще, мне радиуса не хватает!
- Ща, подожди!
Воспользовавшись заминкой в стрельбе, видно немцы перезаряжались, Степка вскочил и, оттолкнувшись шестом от дна, развернул-таки нос катера.
- Ложись дурень! - крикнул я.
Лодка немцев выплыла из боковой протоки на середину речушки. Один сидел за веслами и активно греб к нам. Двое с карабинами, на носу и на корме. Как раз
тот, что на носу, закончил заряжать и снова вскинул карабин.
- Ну держитесь, - пробормотал я, и снова прилипнув к прицелу дал короткую очередь по лодке.
Мне нужна была сверка, куда уходят пули. Очередь легла левее, сделав поправку короткими очередями, стал гасить фрицев. Заметив, что ответного огня нет,
Степка привстал и стал поддерживать меня из автомата, откинув приклад.
Легкий дым из ствола мешал мне видеть. Пришлось привстать и всмотреться в дрейфующую в нашу сторону по течению лодку.
- Вроде готовы, не шевелятся, - пробормотал я.
- Сейчас глянем, - ответил Степка и закопался в мешках, через секунду издав ликующий вопль, он показал мне чехол с биноклем: - Держи.
Взяв небольшой полевой бинокль, я всмотрелся в лодку.
- Не шевелятся, - сказал я, минутой спустя.
- Чё, к ним?
- Трофеи они и есть трофеи. Пробуем завести мотор и идем к лодке.
- Лады.
С мотором мы возились минут пять, пока не догадались, что перекрыт краник на бензобаке. На шланге мы нашли, но оказалось, был еще один. Взревев, мотор
стал работать на больших оборотах. Заметив мой нетерпеливый взгляд, Степка покачал головой и крикнул:
- Подожди, пусть прогреется!
Через минуту, когда звук заметно стих, мы зашуровали к уткнувшейся в камыши у берега лодку. К моему удивлению, катерок, несмотря на прицеп из лодки
оказался очень даже шустрым, мы успели разогнаться километров до сорока в час.
Проскочив мимо, Степка осторожно развернул и тихо подвел катер к расстрелянной лодке, на дне которой уже заметно прибыла вода. Кроме двух карабинов и
запаса патронов мы ничего больше не взяли, сеть и лодка нам были не нужны. Притопив лодку с убитыми, мы запустили мотор.
- Степ?
- А?
- Возвращаемся на пристань. Раз этих можно не опасаться, то основательно подчистим после себя. Пусть потом гадают что произошло.
- Хорошо, и трофеи поищем получше, а то быстро пробежались. Сколько еще ништяков осталось? Надо горючку поискать, я так думаю, этот движок жрет хорошо.
- Сев, смотри, что я нашел? - держа на вытянутых руках гимнастерку, окликнул меня Степка. Выцветшая гимнастерка с погонами и двумя пулевыми дырками на
спине.
- Чья?
- Лётная. Тут на одном погоне четыре звездочки, капитанская, - ответил он, на просвет показывая дырки от пуль.
- Похоже, сбили тут кого-то, - задумался я: - Нужно было хоть одного взять живым.
- Погоны, сколько она тут висит у них?
- Погоны больше года назад ввели, так что черт его знает, хотя... Дай-ка.
Взяв, протянутую Степкой гимнастерку я сразу определил и год и фабрику.
- Московская фабрика, по рукавам видно. Вот тут на петлицах должны были эмблемы, но их нет, даже дырок нет. Скорее всего, он с дальней авиации, раз
сбили его до июля сорок второго. Эмблемы на петлицы после ввели. Простые бомберы досюда не долетают, а если и долетят то не вернуться, топлива не хватит.
Гимнастерка летняя. Опытный летчик был, видишь четыре дырки от наград. Сдал перед вылетом. Вот эта отдельная, от Красной Звезды, остальные не знаю, любые
могут быть, - объяснял я, крутя гимнастёрку показывая то нагрудные карманы, то погоны, то рукава.
- Жаль его, - вздохнул Степка, принимая гимнастерку обратно, и аккуратно сворачивая: - Сохраню на память.
Мы успели обшарить все постройки, и найти немало ценных вещей, которые нам в будущем могли пригодиться. Вставала только одна проблема, катер и лодка и
так были загружены, пришлось сталкивать в воду еще одну лодку, поменьше и цеплять ее.
Немцев сбросили в воду, копать просто не было сил после плотного обеда, привязали груз к ногам и в воду, метрах в двадцати от берега. Там глубины были.
Сбором трофеев мы занимались уже несколько часов, когда из хаты появился Степка.
- Сев, я тут дневник командира нашел. Там где его лежанка в отдельной комнате, - подходя с тетрадкой в толстом переплете, окликнул меня Степан. В
отличие от него я языка не знал. Стёпка два года жил в Берлине, поэтому немецкий язык знал и письмо прочитать сумел.
- Есть что интересное? - поинтересовался я, грузя в лодку запасные канистры.
- Есть. Пост тут с мая сорок второго организовали. Наших ловили, с двух сбитых бомбардировщиков, наверняка одного из них гимнастерка то. Поймали, но
пост не убрали, более того, по инициативе этого командира организовали тут промысел и коптильню. Все довольны, и этот Ганс, что придумал, место теплое
получил, и командование. Есть свежая и копченая рыба. Кстати, тут написано, что к ним каждые три дня приезжает телега с бочкой, за живой рыбой. Для господ
офицеров в комендатуру и ближайшую часть, - листая тетрадку, рассказывал он, - кучеряво устроились.
- Ты все осмотрел?
- Все, кстати, там ящик с патронами для пулемета, надо бы забрать.
- Где? - искренне удивился я.
С патронами к устаревшему пулемету было действительно швах, половину одной ленты я выпустил, осталась еще одна. Еще в небольшом ящике на катере нашли
