Олег Авраменко - Принц Галлии (др. вар.)
— Ни капельки, — заверил ее Филипп. — Друзья Бланки — мои друзья.
— А значит, мы с вами друзья. Вот и хорошо! Может быть, тогда выпьем, как говаривают немцы, на брудершафт?
— То есть на ты? Великолепная идея! Ведь мы не такие уж дальние родственники — король Галлии Людовик Пятый был нашим общим прапрадедом. К тому же у меня с трудом поворачивается язык говорить «вы» хорошеньким девушкам, в особенности таким красавицам, как… как ты, Елена.
Они выпили на брудершафт.
— Итак, — произнесла затем княжна, — мне рассказывать про Изабеллу и Эрика сейчас, или мы чуть повременим?
— Сейчас, но только в общих чертах, — ответила Бланка. — Куда они направились? И что это за намек на возможное отречение от Господа Иисуса?
— И тебя это больше всего смущает, — улыбнулась Елена. — Не беспокойся, ты просто неверно истолковала написанное. Речь там идет всего лишь о переходе в греческую веру.
— Ага! — сообразил Филипп. — Кузен Эрик возвращается на Балканы.
— Да. К весне в Далмации и Герцеговине снова намечается восстание против византийского господства, и на сей раз большинство тамошних баронов склонны признать Эрика своим вождем, правда, с условием, что он примет православие.
— И Изабелла Юлия вместе с ним?
— Да. Чтобы выйти за него замуж.
— Вот как! — сказала Бланка.
— Вот именно! После ее обращения в греческую веру ее брак с кузеном Пуатье будет считаться недействительным, вернее, сомнительным по православным канонам, и любой греческий епископ может освободить ее от всех обязательств, налагаемых на нее прежним браком.
Филипп понимающе кивнул.
— Итак, оба наших беглеца вскоре поженятся, и если их предприятие увенчается успехом, через год они станут правителями Далмации и Герцеговины. Что ж, недурно. В плане своего положения кузина Изабелла теряет немного… кроме истинной веры, конечно, — добавил он, лукаво взглянув на Бланку. — Да и кузен Эрик не прогадал, влюбившись в Изабеллу ЮЛИЮ, — ее родовое имя он произнес с особым нажимом.
— О чем это ты? — спросила Елена.
— Кажется, я понимаю, — отозвалась Бланка, укоризненно глядя на Филиппа. — И во всем-то он ищет политическую подоплеку, несносный такой!.. А впрочем, кузина, в этом что-то есть. Балканские славяне, хоть они и греческого вероисповедания, в политическом плане больше тяготеют к Риму, чем к Константинополю, и посему брак кузена Эрика с троюродной сестрой царствующего императора значительно укрепит его позиции.
— Ах! — в притворном отчаянии всплеснула руками Елена. — Почему тогда я не сбежала с Эриком! Ведь я же двоюродная сестра Августа Юлия.
Все трое весело рассмеялись, и последние тучи над их головами рассеялись.
— Да, кстати, — сказал Филипп. — Когда они сбежали?
— Сегодня утром, в восьмом часу, когда все остальные еще отходили после вчерашней попойки. Кузен Эрик оставил для Маргариты письмо, в котором сообщает, что вынужден незамедлительно вернуться на родину, и приносит всяческие извинения за столь поспешный отъезд. А что касается Изабеллы, то она «проболеет» до завтрашнего вечера — к тому времени они с Эриком уже наверняка будут в Беарне…
— Черти полосатые! — не очень тактично перебил ее Филипп. — Надо было сказать мне раньше. Я бы…
— Я в этом не сомневалась, кузен, и потому убедила Эрика скорректировать свои планы. Он отправил гонца в Барселону с приказом для капитала своего корабля не мешкая отплыть в Нарбонн, а дворяне из его свиты, что остались в Памплоне, должны присоединиться к нему и Изабелле в Олороне…
— Я сейчас же напишу распоряжение коменданту олоронского гарнизона…
— Не стоит, кузен. С этим все улажено.
— Вот как! И кем улажено?
— Господином де Шатофьером.
— Так он в курсе?!
— Да. Я посоветовала кузену Эрику довериться твоему коннетаблю, и он последовал моему совету. Граф Капсирский любезно согласился помочь им и дал кузену сопроводительное письмо, которым предписывается комендантам всех гасконских гарнизонов оказывать всяческое содействие нашим беглецам и обеспечить им надежную охрану, пока они не взойдут на корабль Эрика в нарбоннском порту… Я думаю, Бланка, ты не будешь возражать, если на некоторое время они воспользуются твоим гостеприимством.
— О нет! Конечно, нет! Какие могут быть разговоры.
А Филипп угрюмо покачал головой.
— М-да, вижу, у вас все схвачено, все учтено, и на мою долю ничего не осталось… Однако! Кое-что все же осталось. Я возьму под защиту горничную кузины Изабеллы. Когда граф де Пуатье узнает, что она покрывала свою госпожу, он наверняка вознамерится порешить ее.
Елена усмехнулась.
— И это учтено, кузен. С сегодняшнего утра девушка находится в моем услужении, и то, что она делает, исходит от меня. По сути, она выполняет мои приказания.
— Эх! — вздохнул Филипп. — Ладно, сдаюсь.
— И все-таки, — произнесла Бланка. — Почему Изабелла доверилась именно тебе? Почему не своей сестре?
— Ну, прежде всего потому, что Мария вчера много выпила, к тому же ночью у нее был Фернандо. Вот Изабелла и обратилась ко мне, ведь я известная авантюристка. — Елена звонко рассмеялась. — А кроме всего прочего, за мной был небольшой должок.
— Это насчет Гамильтона? — поинтересовался Филипп.
— Да, точно. И ты, небось, думаешь, что у меня с ним роман?
— Я уж и не знаю, что мне думать, — откровенно признался он.
— Скоро узнаешь. Скоро все узнают. Это будет еще один сюрприз… Елена встала с кровати и расправила платье. — Ладно, я побежала. Вижу, кузен, ты уже наелся и теперь поедаешь взглядом Бланку… Нет-нет, все в порядке. Не уверяйте меня, что мое присутствие вам не мешает. Не люблю лицемерия, повторяю, пусть даже из самых лучших побуждений. Я и так засиделась у вас, а мне надо еще разыскать брата. Боюсь, он снова надрался до чертиков и валяется где-то бесчувственный, как бревно. — Она удрученно вздохнула. — Бедный мой мальчик! Просто ума не приложу, что мне с ним делать. В последнее время он ведет себя так странно, что я… Ой! Я опять заболталась. Будь он неладен, мой длинный язык! Всего хорошего, друзья.
С этими словами Елена выбежала из спальни, но минуту спустя она вихрем ворвалась обратно и застала Филиппа и Бланку, стоявших возле кровати и целовавшихся.
— О господи! — пробормотала она в полном замешательстве. — Что на меня нашло?!.. Простите меня, друзья, ради бога простите. Я такая бестактная, я вовсе не скромная. Но я… Я это из лучших побу… Ох!.. Прости, кузен, прости, Бланка, но раз уж я вернулась… В общем, скажи мне, Филипп: ты вправду любишь Бланку? Только откровенно.
— Да, — ответил он, страстно глядя на Бланку. — Я ее ОЧЕНЬ люблю.
— И она ОЧЕНЬ любит тебя. Пожалуйста, не обижай ее, ОЧЕНЬ прошу… Ведь она просто ОБОЖАЕТ тебя.
— Не обижу, — пообещал ей Филипп. — Не волнуйся, Елена. Бланка сама не даст себя в обиду.
— Ты только не подумай ничего такого, кузен…
— Что ты, кузина! Уверяю тебя, я ничего такого не думаю. Сейчас я вообще не в состоянии о чем-либо думать.
Елена закатила глаза и протяжно застонала.
— Ах, да, да! Вот я недотепа! Ну, что же это со мной, в самом деле?! Простите… Простите…
Высоко задрав юбки, она стремглав вылетела из спальни, громко хлопнув за собой дверью.
— Елена замечательная девушка, — сказал Филипп, снова подумав о Рикарде. — Такая веселая, общительная, непосредственная. И очень душевная. У тебя хорошая подруга.
— О да, — согласилась Бланка. — Она прекрасная подруга. Я очень ее люблю.
— И она тебя ОЧЕНЬ любит. А как переживает за тебя, надо же! — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Интересно, чем ты ее приворожила? Несмотря на ее пылкие заверения, мне все-таки кажется, что она безотчетно испытывает к тебе…
— Филипп! — воскликнула Бланка, чуть не задохнувшись от негодования. — Думай, что говоришь!
— Я говорю, что думаю, милочка, — кротко ответил Филипп. — Ты так прекрасна, что перед тобой не устоит никто — ни женщины, ни мужчины… Ну ладно, замнем это дело.
Он бережно опустил Бланку на кровать, сам прилег рядом с ней и нежно поцеловал ее в губы.
— Филипп, — прошептала она. — Боюсь… Боюсь, я сейчас не смогу…
— Я тоже не смогу, дорогая. — Он ухватил губами прядь ее волос и потянул к себе. — Так я еще никогда не уставал.
— Мы с тобой будто сдурели, Филипп.
— Да-а, здорово у нас получилось. Ты хочешь спать?
— Нет… То есть, не очень. Я уже немного выспалась, но… Понимаешь, мне больно…
— Понимаю, — сказал Филипп. — И кстати, мне тоже больно. Ты меня всего искусала.
— Ах, Филипп!.. — прошептала Бланка, прильнув к нему. — Я… Я совсем потеряла голову.
— И мы выделывали с тобой все, что я посоветовал тогда Габриелю, продолжал он. — Тебе не стыдно?
