Владимир Чистяков - Попадают по-разному
Я не сомневаюсь, таких намёков высокой степени прозрачности, сказано уже немало, и ещё много будет. Ладно, хоть за эти дни всего не разнесут, да и ценности в городе – конечная величина.
Песенки самого развесёлого содержания из тех, что на свадьбах распевают.
В нашу честь!
Твою же мать!!!
Ягран улыбается, всех приветствуя. Мне остаётся делать тоже самое.
Интересно, казначею и Верховному доложили уже?
Странно, Динка по дороге не попалась. Она обожает про всё первой узнавать. Или просто от Эрескерта старается держаться подальше, не слишком полагаясь в такие дни на свою силу и дерзость? Стоп-стоп, Змеи же всяко где-то недалеко должны быть.
Или тоже набрались уже? Вряд ли, ведь в городе ещё не все буйные мертвы.
– Застрелили кого-нибудь ночью в городе, принц? – говорю, улыбаясь самой обворожительной улыбкой, что в силах придумать. Хорошим манерам вообще-то учили, только я предпочитала это время в башне просиживать.
– Да вот не удалось как-то. Хотел со Змеями. Но не сложилось…
Игру принимает, или так насмехается? Он Ягр, не Еггт, но змеиная зелень во взгляде та же.
Или это усталость во мне говорит? Спал-то он за последние дни куда дольше меня.
Если бы не Анид, вообще бы из спальни не вылезла. Только хорошие мысли как всегда, приходят позже, чем надо.
– Что-то ты, Осень, совсем невесёлая.
– А обязана быть?
– Так вроде как. Столько лет в этот поход собирались.
– Сам-то что не веселишься?
– Так я ничего не сделал.
– Многие из них, – показываю на веселящуюся толпу, -тоже. Но им это не мешает.
– Большинство просто хотели разграбить большой город. Немало и тех, кто вдобавок хотел убить вчерашнего господина, или просто кого-то из старых господ. Мне же до этого дела нет. Им же потом и чинить, то что разрушат сегодня.
Чем заняться вино пить да девушек тискать – сейчас не охота, беседы о древних временах или стихосложении – сейчас никто не способен по целому ряду причин.
Вон так что ли развлекаться? – кивает в сторону церкви, где над входом висит несколько бородатых тел в чёрном и коричневом, – Кстати, не знаешь, за что их?
– А что тут знать? Приказ Верховного. Священников любого ранга убивать, где найдут. Простое выполнение приказа. Им даже не спрятаться сейчас особо.
– Почему?
– Просто всё. Бороды да наряды видишь? Вон у того золотом должно было быть расшито. Кто-то себе на подкладку ободрал. Наряд-то ещё можно снять. Кстати, под ним наверняка будет какое-либо уродство или цепи.
– Это зачем?
– Плоть смирять.
– Можешь кого-нибудь снять да спросить. Или поискать, кого ещё не вздёрнули. Удушение у них позорная смерть. Короче, священники скорее согласиться остаться без головы, чем без бороды.
– Без головы, или ещё без чего?
– Ещё чего у них и так у многих нет. Вот солдаты их и ловят, на бороды глядя, да тряпки почти как у женщин, глядя.
– Воины у них тоже бороды носят. Это признак свободного человека.
– Рыбак рыбака видит издалека. Солдат себе подобного всяко отличит. И поверь, чем больше повесят да зарежут – тем нам лучше будят.
– Хм. Я тут заметил, на улицах местных женщин много. А им что носить положено, чтобы рабынями не выглядеть.
– А им положено волосы покрывать. Как я даже шлюха ходить не будет. Но мне как-то на эти их правила… В шапке буду ходить когда холодно, а в шлеме – в бой. У них ещё и строжайший запрет на ношение женщинами мужской одежды был.
Смеётся, глядя на мои доспехи.
– На самих себя эти законы они не распространяли.
– Мне как-то дела. Скоро из всех их законов, да богослужебных книг большой костёр будет. Кто будет против – туда же полетит.
– Сколько я перечитал про отличия одних священников от других, да их обрядах дурных. Не думал, что и ты про всё про это знаешь.
– Ты читал, да не подумал похоже. Зачем лазутчики, зачастую жизнью рискуя, всё это собирали.
– Теперь это никому не нужно. Разве, историкам, что ещё не родились.
– Так задача выполнена. Знаешь, какой народ или там храатство изучают тщательнее всего? Тех, кого хотят уничтожить. Что здесь и произошло. Они не особо интересовались, как и чем мы живём. А я вот даже ранги этих тушек вспомнить могу. Только их теперь нет. А я есть.
– Ясно теперь почему тебя Верховный приблизила.
– Я сюда мстить пришла. Только и всего. Дела мне до местных законов нет. Я просто хочу, чтобы их не было.
– Потому их и не было – мы слишком быстро основные силы Меча этого снесли. Они же могут либо в набеги ходить, либо наёмниками у кого-либо служить. Что означает, по сути, те же набеги. Благо, спрос на рабов тут до недавних времён был постоянный.
– Так совсем ничего, кроме грабежа, и не могут?
– Слывут хорошими охотниками и рыбаками. Соль добывают.
– Что-то не верится, будто у них хватит ума рассол качать.
– Правильно, что не веришь, у них копи, не шахты, добыча открытая. Даже до нас отсюда розовая соль доходила.
– Как же их вообще тут терпят?
– А тут вроде как северное приморье до Кэрдин. только на суше. Наместники слабы, до столицы далеко.
– От них был кое-кто.
– Отказала?
– Обещала подумать. Недолго.
– Что предлагает?
– На службу принять, признать за ними права на вечное владение междуречьем, жалованья тоже хочет, взамен обязуется границу от всех врагов защищать. В общем, они и Мечу примерно также служили. Когда у того деньги были – старались его земли не грабить. Мне такие соседи не нужны. Тем более, и границы-то здесь не будет.
Пусть соль добывают да зверьё с птицей бьют кто-нибудь не столь буйные.
– Откажешь.
– Конечно. Главный страх в этих краях – они. Прижмём – все остальные сговорчивее будут.
Карты и у меня, и у неё – одинаковые. Только если мне надо добраться из точки один в точку два, проведу прямую, найду кратчайший путь.
Динка понятия "прямая дорога" не знает совершенно. Увидит что-то занятное – и сразу туда. Ум вывернутый, как и у меня, только в другую сторону, занятными кажутся разные вещи.
* * *
Лезет по лестнице, глаза навыкате, за оружие не схватился. С верхней ступени бью ногой в грудь. Валится. За ним! Почти не отбивается. Заношу кинжал, целя в глазницу.
– Живой кто есть?
– Сюда!
Глазки влажно блестят.
– Быстро ты оседлать его решила. Раньше бы сказала, покрасивее кого тебе бы нашла… Ну да, я же предлагала.
Стоит среди побоища. Сияющая-сияющая, довольная-предовольная. Где-то понимаю. Раз! Два! Полусотни не существует, у нас же даже раненых нет.
* * *
– Не пересидим.
– А?
– Не пересидим, говорю. Это Белые Знамёна.
– Что?
Хватает мою трубу, хотя её мощнее. Кривя лицо, всматривается.
– Похоже, они.
– Разрешите обратиться.
– Да.
– Кто эти Знамёна? Не слышал про таких.
– Зверьё из зверья. Убийцы из убийц. Дали клятву уничтожать врагов господа везде, где встретят. Дали обет безбрачия и целомудрия.
– Цело… Извините, не понял.
– Даже овец не ебут. Отличаются особым рвением в поиске и уничтожении колдуний и ведьм. Пользовались особым покровительством этой… Головы заспиртованной.
– Что-то они на выручку к нему не торопились.
– Это не они медленные, это мы – быстрые.
– Как подойдут все, так и полезут.
– Знаю! Мы когда должны были на месте быть?
– Вчера.
– Значит, раньше чем завтра не хватятся. И ещё дня три… Значит, не меньше пяти. Скорее, больше. Может, связываться не захотят?
– Эти? Вряд ли. Им Устав предписывает убивать безбожников везде, где встретят. Тем более, мы их братьев побили.
– Каких братьев? Ах да, братья в их вонючем божке.
– Почему вонючем?
– Так попы во внешности ему подражают. Значит, раз сами не моются и воняют, как свиньи, то и спаситель их таким же был. Так! Рондер! Иди, корзину найди. Голов у этих наруби и сюда принеси. И скажи, пусть быстрее стенку строят. Вторая пушка чем заряжена?
– Ничем.
– Зарядить ядром. Пересчитать, сколько гранат.
Влезает на зубец. Алые латы, золотые рога. Слева два волнистых клинка, справа висит седельный меч. Когда успела? Она же таким никогда не пользуется… Смотрится! Держит в опущенной правой руке за бороду отрубленную голову.
– Катись отсюда, пока цел. А ещё лучше – вон роща, иди и на суку повесься, овцелюб. Я потом вас, дохлых, всё равно там всех развешу! Деревьев хватит, я думаю. На, вот тебе, на дорожку!
С размаху швыряет, попав прямо под ноги коня знаменосца.
– Рондер, давай! – тот высыпает корзину.
Поворачивают коней.
– Пли!
Стреляю. Гремит Динки дырокол, не разглядела, кому отдать успела. Конь под "послом" валится. Ай да я! Знаменосец сброшен на землю умирающим конём. Третий несётся, что есть сил.
Уперев руки в бока, Маленькое Чудовище оглушительно хохочет.
– Чего разлеглись? Встали, и ножками, ножками. Это вам для ускорения!
