Московское золото и нежная попа комсомолки. Часть Третья (СИ) - Хренов Алексей
* * *
Военные руководители франкистов, терпеливо дождавшиеся генералиссимуса, сидели в просторном зале, обсуждая планы дальнейших операций. Генералиссимус задерживался, и настроение в зале было напряжённым. Их общение и оживлённые жесты мгновенно были прерваны влетевшим в зал торнадо из дерьма, камней, грязи и обломков, валя на пол людей, переворачивая и раскидывая их, словно тяпочные куклы. Охрана, стоявшая у дверей замерла на полу изломанными фигурками, снесённая взрывной волной. Генералам, сидешним за столом совещаний у дальней стены повезло чуть больше.
Вся комната наполнилась дикой руганью, криками боли, стонами и кашлем. Все, кто находился в зале, оказались раскиданы, покалечены и покрыты различным слоем дерьма с ног до головы. Разорванные мундиры, сбитые фуражки, растрёпанные волосы — люди со стонами, пытались подняться и прийти в себя.
И в этот момент с другой стороны зала дверь резко распахнулась, и на пороге появился сам слегка опоздавший генералиссимус Франко. Он, как обычно, был безупречно одет в свой белоснежный парадный мундир, сияющий чистотой.
Он замер на секунду, глядя на своих подчинённых, которые выглядели так, будто их только что долго полоскали в выгребной яме.
— Все в говне, а тут я, весь в белом! — зло проговорил ошарашенный генералиссимус.
— Это знак, команданте, — мрачно добавил кто то из военных, хватая со стола грязный лист бумаги и безуспешно пытаясь вытереться, чем только ухудшил ситуацию.
Франко, осознав весь масштаб катастрофы, попытался что-то сказать, но запах выгребной ямы и зрелище полностью парализовали его. Он резко развернулся и покинул не состоявшееся торжественное заседание, сорванное одним разгильдяем.
* * *
Тем временем Лёха, заложив крутой вираж, развернулся и с набором высоты прошёл над зданием штабом в обратном направлении. Кузьмич открыл бомболюк и не жалея плёнки снимал результаты налёта. Жалко камера не могла передать звуки и запах произошедшего.
Затем Лёха опустил нос и добавил оборотов моторам, что было скорости удирая с места событий. Самолёт снова летел на бреющем, почти касаясь крыш домов и верхушек деревьев.
Барражировавшие над городом итальянские «фиаты» только развернулись, пикируя в строну штаба и теперь безнадёжно опаздывали на встречу с Лёхиным бомбардировщиком.
— Лёша, ты видел? Мы куда то здорово попали! Правда, не совсем туда, но эффект… — Кузьмич буквально захлёбывался от восторга.
— Кузьмич, это что было? — Лёха наконец выдохнул, когда самолёт вырвался за пределы города.
— Ну, ты же сказал попасть по штабу. Вот по штабу и попали. Кто же виноват, что они сортиры строить не умеют! — ответил Кузьмич, даже не пытаясь сдержать смех.
Сзади голос Алибабаича прозвучал с явным восторгом:
— Камандир! Я люк смотрел! Фашиста из окна выскакивал, много! Как таракан, совсем оборванный и грязный бежал! Нет! Мой «Хрен Ишака» сюда прилетел! Кузьмича бомбы на аэродром были! — оспорил лавры попадания Алибабаевич.
— Заткнитесь вы оба, — не выдержал Лёха и весело заржал в рацию.
Сзади Алибабаич уже не мог удержаться и хохотал во всё горло:
Тем временем Лёха, выведя СБ из крутого манёвра, уходил от Саламанки всё дальше.
* * *
Прошло полчаса полёта. Лёха поднял самолёт до трёх километров, держа курс на Мадрид. Двигатели ровно ревели свою монотонную песню, приступ смеха прошёл и теперь экипаж сосредоточился на возвращении. Вроде бы всё было тихо, но в груди у Лёхи неприятно ёкнуло, когда Кузьмич подал голос:
— Камандир, вижу точки на десять влево спереди. Высоко. Истребители похоже.
— Далеко? — нахмурился Лёха, всматриваясь в небо сквозь плексиглас кабины.
— Пока да, но мы к ним, как экспресс, стремительно несёмся в гости. Дай вправо, попробуем обойти, пока они охоту не устроили. Бензина у нас много остаётся, — ответил штурман, потянувшись и приводя пулемёт в боевое положение.
Лёха скрипнул зубами. Возвращение мечталось быстрым и тихим, но видимо его карма не позволила.
— Алибабаич, приготовься…
— Всегда готов, — отозвался стрелок.
— Лёша, будем драться или свалим? — спросил Кузьмич, осматривая небо.
— Попробуем удрать, командуй, куда рулить,— ответил Лёха, чувствуя, как внутри уже накатывает знакомое чувство азартного ожидания, — а там посмотрим, —тихо добавил он.
Точки на горизонте видимо заметили пытающийся смыться бомбардировщик и рванули на перехват. И вскоре стало понятно, что они ничуть не уступают в скорости советскому бомбардировщику, а может даже и выигрывают…
— Лёша! «Мессеры», — вышел в рацию штурман.
— Ну, понеслась, — выдохнул Лёха, переводя самолёт в лёгкое снижение.
* * *
Как не старался Лёха выжать скорость из их самолёта, пара истребителей постепенно подошла на дистанцию в несколько сот метров, будучи метров на пятьсот выше бомбардировщика. Немецкие пилоты, похоже, разглядели их и не торопясь планировали атаку.
Словно в подтверждение, «мессеры» чуть качнули крыльями и резко ушли в пикирование, заходя им в хвост.
— Ну вот, и началось, — буркнул в рацию Кузьмич, — Давай, Лёша, крути педали!
Глядя в заднее зеркало Лёха выждал, когда истребители разгонятся в пикировании, крутанул штурвал и дал ногу, уворачиваясь от атаки. Трассеры очередей пронеслись в опасной близости от крыла самолёта, двигатели самолёта крутились как бешенные, выдавая максимум мощности. Увидев, что первая атака не удалась и «мессеры» оказались за хвостом, Лёха отрулил и взял курс прямо на Мадрид.
СБ начал уходить в сторону Мадрида, заставляя противника догонять и маневрировать.
— Алибабаич! Береги патроны, долби только если они подойдут ближе, — скомандовал Лёха.
— Хорошо, командир, только подставь их поближе! — донёсся задорный голос стрелка.
Мессеры были несколько быстрее их бомбардировщика и почти нагнали их, когда сквозь наушники Лёхи раздалась короткая очередь загрохотавшего пулемёта. Стрелок не стал ждать. Очередь прошла чуть мимо, но этого хватило, чтобы «мессер» немного дернулся и буквально отскочил в сторону.
Игра началась
Глава 6
По краю ходим мы…
Начало июня 1937. Небо между Саламанкой и Мадридом.
На фоне бескрайнего голубого неба их бомбардировщик СБ выглядел крохотной мошкой, уворачивающейся от пары таких же мелкий, но кусачих насекомых.
Лёха бросил глаз на обороты двигателей, пока оба перебранных испанцами мотор вертели пропеллеры даже лучше своих советских оригиналов. Стрелки температуры двигателей дрожали почти у красной черты, но пока моторы не плохо справлялись.
«Как бы не перегреть!» — где то в подсознании Лёхиного мозга сидела заноза.
Пара «мессеров», промахнувшись в первой атаке, лезла вверх стараясь набрать высоту. Надо сказать, что безусловного превосходства в скорости или скороподъёмности у истребителей не было. Да, они были чуть быстрее, резвее пикировали и скорее всего несколько манёвреннее. Но, дальше начинались такие важные но. Но совсем не на много, и это наблюдение сильно прибавило Лёхе оптимизма. Многое зависело от раскладов встречи истребителей и бомбардировщика.
— Камандир! Правый крыло три дырка есть. Небольшой. Так, маленький дырка. — «порадовал» Лёху Алибабаевич.
Лёха вытянул шею, и некоторое время всматривался в правое крыло сквозь мутноватый плексиглас, но дырок или каких то повреждений не увидел.
«Ладно, будем аккуратнее с правым крылом» — отогнал он несвоевременную мысль о возможный повреждениях.
Теперь же советский бомбардировщик резво удирал от своих немецких преследователей, маневрируя и зло огрызаясь крупнокалиберными пулями, и с каждой минутой всё становясь всё ближе к внезапно ставшему таки желанным Мадриду.
