Первый свиток. Император (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич
— Фортуна оказалась благосклонна к ним. Беглецы перехватили обоз со снаряжением гладиаторов, которое дополнительно закупил для своей школы Батиат, — продолжил рассказ Лентул. — Потом они дошли до Везувия. Уже у подножия Везувия беглых гладиаторов настиг римский отряд, посланный из Капуи. Восставшие рабы разгромили его и получили дополнительное оружие и доспехи. После этого отряд восставших поднялся на гору и разбил лагерь прямо возле кратера потухшего вулкана. Засев в хорошо укрытом месте, они начали грабить окрестности и к ним потянулись беглые рабы, преступники и воры. Силы шайки росли и капуанские магистраты, понимая, что своими силами справится не способны, отправили сообщение о ней в Рим. На подавление восстания отправили пять когорт, собранных в городе для пополнения войск в Испании и Азии, во главе с претором Гаем Клавдием Глабром. Он решил заблокировать повстанцев на Везувие, тем самым лишить их воды, пищи и вынудить сдаться. Легионеры перекрыли все спуски с вулкана. Но гладиаторы, как говорят, сплели лестницы из лоз дикого винограда и спустились вниз по отвесным стенам. После этого они внезапно напали на лагерь и разгромили наши когорты наголову. Поэтому сейчас против мятежных рабов, чьи силы после этого поражения еще более увеличились, отправили два полных легиона под командованием претора Публия Вариния.
— Зная, по рассказам отца, и Глабра, и Вариния, — заметил Луций Кассий Лонгин, — не уверен, что даже эти два легиона справятся с мятежниками.
— Ставлю два сестерция на победу Публия Вариния, — азартно заявил Гай Антоний.
— Поддержу ставку еще двумя, — усмехнувшись, поддержал его Марк Красс.
— Ставлю три против ваших четырех, что Вариний не сможет победить, — вступил в спор Луций Лонгин. — Не тот полководец… да и войска у него — сплошные, как я понимаю новобранцы.
— Откуда же взяться ветеранам, когда Рим ведет сразу две тяжелые войны? — ответил вопросом Марций Филлип. — Но я спорить не буду, останусь свидетелем.
— Спорим, — согласился Марк Красс-младший.
— Согласен, — подтвердил Гай Антоний.
На этом серьезные разговоры закончились, потому что подъехали уже загруженные повозки с вещами. Путешественники сели на лошадей и неторопливо тронулись в путь. Колонна получилась внушительной. Шли пешком рабы, катились, поскрипывая, груженные повозки, неторопливо, шагом, двигались кони. Поэтому к дому Луций подъезжал уже в сумерках. Мать и братья встретили его на входе в атриум. Отец, как оказалось, еще не приехал из курии Гостилия. Трудно быть консулом в тяжелые для Республики годы. Тем более, что ни отец Луция Гай Кассий Лонгин, ни его напарник Марк Теренций Варрон Лукулл не имели достаточного авторитета, чтобы их предложения принимались сенаторами без разногласий и возражений. А где возражения, там и споры и решать их приходилось не только на заседаниях Сената, но и переговорами с главами отдельных группировок. И такие переговоры могли тянуться до самого традиционного вечернего обеда, а иногда и позднее. Сегодня Кассиям повезло. Отец приехал как раз к обеду, после которого смог уделить внимание сыну. После обеда они проговорили в таблинуме целых полтора ночных часа*. Обсудили мятеж Спартака, положение на стройке в Мизинуме, необходимость усиления там охраны и возможности постройки новых кораблей в следующем году. Семья Кассиев и Рим жили своей жизнью, с семейными делами, интригами группировок перед предстоящими выборами магистратов, обсуждением подорожания продуктов, войн в Испании и Азии, постройкой гигантских и, невиданное дело, общественных терм Красса. Жили, ожидая известий о победе легионов, отправленных против восставших рабов. И только Луций и еще один человек в Риме знали, что все не так однозначно…
* Римляне делили сутки на 12 дневных
и 12 ночных часов, начинающихся в сумерки.
Причем последние еще делились на 4 стражи.
При этом дневной час мог
длиться от 46 до 76 наших минут,
а ночной — от 44 до 76
Один из высланных вперед дозоров, отправленных Фурием, легатом Вариния, для проверки боковых дорог, заметил впереди, на стоящей среди полей и виноградников вилле, подозрительный дым. Насторожившись, старый, опытный декурион Марк Декумий, один из немногих ветеранов, попавший в легионы Вариния после излечения от болезни, отправил вперед двоих самых опытных разведчиков. А заодно и посыльного к идущей сзади центурии. Разведчики вернулись как раз тогда, когда к стоящим в тени деревьев всадникам подошла, пыля, звеня оружием и громко топая, вся центурия. Центурион Тит Минуций, молодой, еще не разу не участвовавший в боях, относился к ветерану Декумию с подобающим уважением. И потому первым делом уточнил у декуриона, что он предлагает делать дальше. Поскольку разведчики уже доложили, что захватившие виллу мятежники охранения не выставили и, похоже, просто пьянствуют, Марк Декумий предложил атаковать. К вилле подбирались осторожно, стараясь поменьше шуметь. Но все предосторожности оказались излишними. Взявшим «на меч» усадьбу беглым рабам было не до наблюдения за полями. Те кто оставался во дворе, собрались у пары больших костров. На огне жарились куски мяса и даже пара целых баранов. Туши зарезанных ради куска мяса животных валялись на земле по всему двору вперемешку с трупами людей. Несколько дюжин ворон клевали внутренности. Птицы часто, испугавшись резких движений кого-нибудь из пьяных мятежников, взвивались к небу с карканьем. Ветви фруктовых деревьев были обломаны, валявшиеся на земле плоды и гроздья винограда растоптаны. Все статуи украшавшие двор восставшие побили, обломав руки и головы. Которые теперь валялись вперемешку со всем остальным мусором, а также головами и руками, отрубленными у убитых защитников виллы. Когда из-за кипарисов и раскидистых сосен внезапно появилась горстка римских всадников в сопровождении центурии, то беглые рабы и пастухи быстро превратились в трупы, даже не успев ничего понять и оказать сопротивление атакующим. Сопротивление римляне встретили только в доме, где оказалось несколько более трезвых и успевших вооружиться мятежников. Двое из них, похоже были гладиаторами, хорошо владевшими оружием. Они смогли даже убить пару пехотинцев и еще троих ранить. Но и их искусство фехтования не помогло справится с целой сотней противников. Перебив всех бандитов, римляне собрали все ценное, найденное в доме и на телах рабов. После чего ушли, бросив трупы рабов на поживу волкам. Дом, освобожденный от всего ценного и трупов явных мятежников, сожгли, устроив огненное погребение защитникам усадьбы…
Несколько случаев разгрома подобных шаек убедили Фурия, что перед ним всего лишь шайка бандитов, грозная только своей численностью. Бросив своих немногочисленных конников выслеживать мелкие шайки и защищать виллы от грабежей, легат Вариния с четырьмя когортами устремился вслед за отступающим на юг, в Луканию Спартаком. Но растянулись когорты новобранцев, устали непривычные к таим переходам бойцы. И попало войско легата в хорошо организованную засаду. Потерял Фурий не только почти всех своих бойцов, но и собственную жизнь. Немногим повезло, они сумели добежать до Вариния. Таких оказалось немного, даже среди конников. Потому что внезапно выяснилось, что у Спартака уже есть своя конница. Превосходящая и численностью и умением все, что имелось в отряде Фурия.
Казалось бы, после этого разгрома к восставшим и их возможностям должны были относится серьезно. Но ничего не изменилось. И сам Вариний, и большинство его военных трибунов решили, что в поражении виноват только неправильно командовавший Фурий. В Риме большинство сенаторов разделяло это мнение. Но несколько сенаторов, включая Марка Красса пытались доказать, что не стоит недооценивать восставших и, особенно, их предводителя Спартака. Но к ним никто не прислушивался. Римских граждан (квиритов) больше интересовали предстоящие выборы консулов и сообщения из Азии и Испании. Впрочем, претору Варинию отправили подкрепление из вновь набранных ополченцев, чтобы компенсировать потери. Теперь у него снова было два неполных легиона, причем практически без конницы. Восставшие рабы, однако никуда не спешат, продолжая оставаться в Кампании около места их последней победы. Вариний, решив запереть Спартака в Кампании, окружив его с двух сторон, послал претора Кассиния с одним из легионов перекрыть в Салинах, что недалеко от Помпей, единственную дорогу в Луканию. Кассиний двигался быстро и успел появиться у Салин первым. Вот только Спартак никуда не торопился. Вариний тоже не спешил атаковать его. А стоявшие у Салин легионеры за это время расслабились и, как потом рассказывали свидетели, несли службу небрежно. А командовавший ими Кассиний, говорят, даже вообще уехал из лагеря на ближайшую виллу, принять ванну. Спартак очередной раз показал, что он не просто вожак шайки разбойников. Его разведка непрерывно следила за лагерем Кассиния. И как только римсие воины расслабились, последовала внезапная и жестокая атака. Римляне потеряли множество солдат, лагерь и обоз. Погиб и Кассиний.
