Служу Советскому Союзу 4 (СИ) - Высоцкий Василий
Неплохой заработок у ребят.
– По рукам. Сейчас отдавать? – спросил Зинчуков.
– Ты чего, дядя? – усмехнулся «Утёнок». – Вон, с Карандашом иди, он объяснит, что да как.
– Ну, тогда с Новым годом, – кивнул Зинчуков.
– Ага. И вас с наступающим, – вежливо отозвались оставшиеся двое.
Тощий и высокий парень по кличке Карандаш без слов двинулся вдоль Невского. По пути он пробормотал:
– Я сейчас позвоню, а вы пока подождите. Потом скажу, куда ехать…
– Да не вопрос. Ты только скажи, а мы уж там сами найдем дорожку… – широко улыбнулся Зинчуков.
Карандаш покосился на него, но ничего не сказал. Вышагивая цаплей по подмерзшему асфальту, он дошел до будки телефона-автомата, а после набрал номер так, чтобы мы не смогли разглядеть – какие цифры он крутил на дисковом наборе. Он что-то негромко сказал, поглядывая на нас. Потом повесил трубку и вышел.
– Бестужевская улица, дом шестьдесят девять, квартира пятнадцать. Спросите Георгия Геннадьевича, – пробурчал Карандаш, а потом двинулся к своим друзьям.
– Ну что, товарищ Миша, навестим Гогу Рябого? – улыбнулся Зинчуков.
– Что, вот так просто? – поднял я брови.
– А чего тут сложного-то? С людьми общаться нужно и иногда идти на контакт с теми, кто может быть выгоден в той или иной ситуации.
– Так значит, вся эта прогулка…
– Ну да, надо немного голову развеять, а то мне ведь придется сегодня одному Новогоднюю ночь проводить, – с улыбкой сказал Зинчуков, поднял руку и резко свистнул, ловя такси.
Глава 6
Вскоре мы прибыли на Бестужевскую улицу. Однотипные пятиэтажки наблюдали за начавшими спускаться сумерками. Во дворе нужного нам дома была залита ледовая площадка, на которой отчаянно рубились полтора десятка ребятишек. Крики и стук клюшек стоял такой, что даже нервные вороны то и дело взлетали с черных рук стоявших неподалёку лип. Взлетят, покружатся, узнают счёт и садятся обратно.
– Беззаботное детство, – хмыкнул Зинчуков, показывая на площадку.
– Да уж, когда-то и я так же вот гонял, – вздохнул я. – И ведь был счастлив, даже не думал о том, что со мной что-то в будущем случится плохое. Был счастлив и уверен, что всегда будет солнце, всегда будет мама, всегда будет папа, всегда буду я… А потом пришла перестройка, наступили тёмные времена и от всё покатилось в тар-тарары…
– Ничего, Мишка-Сенька, в наших силах это исправить, – шлепнул меня по плечу Зинчуков. – Вот сейчас узнаем про Вишневского-Черешенского и как начнем исправлять… И продолжат ребята изображать из себя легенду под номером семнадцать.
Мы вошли в пропахший кошачьей мочой подъезд. Почему-то вредные кошки предпочитали ссать именно в подъездах, не желая выходить на улицу и делать там свои маленькие делишки. Может, таким образом они издевались над собаками, которые всю жизнь терпели выхода на волю. Показывали, что именно коты хозяева жизни, а двуногие всего лишь их слуги?
Нужная квартира нашлась на третьем этаже. Вместо звонка возле обитой черной дерматином двери свисали куцые провода. Похоже, что кто-то из гостей решил так отомстить хозяевам квартиры за отказ в оказании услуги.
Зинчуков посмотрел на меня:
– Так говоришь, что умеешь драться и умеешь неплохо? Ну что же, будь готов показать свои навыки. Как только почувствуешь, что пора ломать – ломай без раздумий.
– Базара ноль, – хмыкнул я в ответ.
– Чего?
– Без проблем…
Зинчуков усмехнулся, дернул головой вправо-влево до хруста в шее. После этого тяжеловесный кулак бухнул три раза в дверь. Дерматин не сразу выправил свои вмятины. Мне почему-то он представился лбом хозяина квартиры.
– Кто? – раздался через полминуты хриплый голос.
– Дед Мороз в пальто, – буркнул Зинчуков не менее хрипло. – За подарками пришли, а то деткам не хватило.
– Идите на хрен! Ходют тут шутники всякие…
– Я от Карандаша! – бухнул ещё раз в дверь Зинчуков.
За дверью притихло. Я почувствовал, как нас сканируют сквозь дверной глазок. Да, у этой двери был глазок!
Это в моём времени редкая дверь обходится без глазка, только если с камерой и домофоном, а вот в начале семидесятых глазки только начали появляться. И их продавали отдельно от двери, а в самом дереве делали отверстие для этой диковинки.
После изучения нас в тишине, за дверью раздалось позвякивание и пощелкивание. После этого дверь открылась и на нас уставилось скуластое лицо патлатого человека. Хозяин лица был в майке-алкоголичке, обнажающей руки и плечи, на которых синели наколки различного характера.
Я не большой знаток уголовных художеств, но пару наколок знал. В частности, наколку в виде гроба на предплечье – обозначение «мокрушника». То бишь этот человек кого-то уже убивал в своей жизни. Может быть, даже не сожалеет об этом.
По крайней мере то, что он находился в наркопритоне вряд ли могло указывать на его стремление к спокойной жизни.
– Заваливайтесь, – буркнул он и посторонился.
Мы прошли в квартиру. Встречающий посмотрел за дверь, взглянул вверх-вниз и потом запер дверь, обклеенную изнутри изображениями полуголых красоток из иностранных журналов.
– Туда, – кивнул он в сторону комнаты из которой доносились звуки музыки. – Можете не разуваться.
Мы протопали по вытертому тысячами подошв паркету. В квартире пахло чем-то химическим, словно тут пролили реагенты из школьной лаборатории. По стенам коридора висели такие же выцветшие картинки из журналов, какие были на двери. Похоже, что таким образом хозяин решил вопрос с обоями.
В комнате на потертом диване сидел смуглый мужик в сером халате. Он словно сошел с карикатуры про грузин, как их изображали в «Крокодиле». Только кепки-аэродрома не хватало для блестящей лысины, чтобы дополнить образ. А так присутствовал и нос баклажаном и щеточка усов. Лицо было покрыто рытвинами оспин и от этого напоминало поверхность Луны.
Рядом с ним сидела блондинка лет тридцати в красноватой блузке с блестками и синей юбке в сборочку. Блондинка была такая лохматая, словно сквозь неё полчаса пропускали ток. Она медленно перевела взгляд с экрана телевизора, на котором показывали фильм «Мистер Икс» на нас. После этого она снова уставилась в голубой экран. В её глазах было не больше осмысленности, чем в глазах кильки в томатном соусе.
Как раз в это время Георг Отс начал исполнение своей известной арии «Мистера Икс»:
– Снова туда, где море огней. Снова туда с тоскою своей…
Ещё двое подозрительных личностей сидели на стульях у накрытого стола. На столе была нехитрая закуска из огурцов, помидоров, открытых банок с консервами, картошки в мундире. Также стояли бутылки с водкой и пивом. Похоже, что встречу Нового года начали задолго до боя курантов.
В комнате висели грязно-желтые шторы, со стены пялился буро-малиновый ковер. Свет лампы под пыльным абажуром изо всех сил старался пробиться сквозь клубы сигаретного дыма. Да, получалось плоховато, но всё равно получалось.
На полу у дивана я заметил тощего одноглазого кота. Его шерсть была разного цвета. Да-да, разного, начиная от природного серо-перепелесого и заканчивая зелеными и фиолетовыми пятнами. Кто-то решил подбавить животинке радостных моментов жизни. Кот взглянул на меня оставшимся глазом, после фыркнул и спрятался под диван. Только кончик хвоста остался торчать.
– Добрый день, многоуважаемые! С наступающим вас Новым годом, – поднял руку Зинчуков. – Веселенькая у вас квартирка.
– Гавари, чиго пришэл? – с характерным акцентом бросил сидящий на диване Гога Рябой.
– Хотел затариться у вас хорошим настроением и боевым духом! Мы же по адресу?
– Дэньги?
– Нам на двоих нужно, поэтому…
– Дэньги! – более требовательно произнес хозяин квартиры.
Зинчуков вздохнул, как будто сожалея о несовершенстве этого мира, а потом прошел к дивану и без стеснения плюхнулся на него.
– Кто-то мне говорил, что грузины очень гостеприимный народ. А ты мне ни стакана не предложил, ни на поздравление не ответил. Заставляешь думать, что обманывают те, кто говорил о грузинском гостеприимстве.
