Басили - Жизнь царицы цариц Тамар
Услышали франки, что греки с Востока82 лишились помощи, выступили венетики и отняли престольный город вместе с царской властью; и несчастливый этот Алексей бежал в Болгарию83 к своему зятю. А когда увидел его болгарский, царь, зять его, отвел его в один замок и высыпал перед ним великое множество золота и так сказал: «Вот, Алексей, предмет сей твоего желания, золото это бери вместо каких бы то ни было пищи и питья, так как из-за этого золота ты погубил царский дом христианский и развалил самодержавие греков». И так умер этот жалкий человек с голоду, лишенный помощи от бога.
Так страшна была Тамар для врагов и, однако, она была настолько сердечной и незлопамятной, что обо всем этом с великой болью в сердце погоревала, хотя и не стоило о нем болеть, потому что, если кто приобрел что-нибудь неправдой, долгое время не удержит. Но зато Тамар была достаточно сердобольной к странникам и к немощным, умевшая болеть душой и миловать их, как теперь в отношении этого сребролюбца.
А теперь скажем и о том, что на двадцать третьем или двадцать четвертом году своего царствования она справилась о делах Кари84; с давнего времени бились за этот город Саргис Тмогвели, Шалва Торели и месхи, но никакими силами не могли взять его, потому что из-за свирепства зимы и стужи они бессильны были подступиться к нему, не могли сразиться и из-за замерзшей в пору морозов воды. В окружении все крепости и деревни отобрали и только он один оставался у противника. Это обсудила своим счастливым умом и послала туда Давида во главе войска Верхней Картли, послала в помощь ему Захарию и Иванэ, и велела им, чтобы они расположились там, и со всех сил сразились с противником. А это потребовало много времени. Сама Тамар стояла в Джавахети и там дожидалась вестей о них. А они прибыли к месту назначения и взялись ломать уже сплошной стеной построенную ограду для воды и по истечении многих дней сделали брешь в этом месте, и тогда вода иссякла, и с ней вместе настал конец для большинства горожан. А оставшиеся просили Давида, чтобы прибыла сама Тамар, дабы ей довериться им. Потому, что боялись расправы за свои ругательные слова, которые недавно выкрикивали из крепости.
Тогда доложили обо всем этом Тамар. И она прибыла, и сидевшие в крепости принесли ключи от городских ворот сыну ее Георгию и затем Тамар, и просили объявить мир и дать им клятву, что царица не отдаст Кари в чужие руки, как Ани и Двин, а удержит его, включив в пределы своего царства85. Царица дала им относительно этого нерушимое слово и велела своему сыну Георгию, чтобы он вошел в Кари и сам принял город и крепость. Это так и было сделано и царица оставила за собою один только этот город и крепость из числа всех тех, которые брала побеждая от Зоракерта и до Рахса86, от Гаги и до Гандзы и от Джавахети вплоть до Спери87.
Кому этих дел, выполненных Тамар за семнадцать лишь лет88, кажется все еще мало, кому мало подвигов ее войск, совершенных в течение дней, составляющих только один год, кого мое повествование бессильно заставить призадуматься над вопросом, как, в самом деле, Тамар справилась со всеми этими внешними делами, – пусть бросит взгляд хотя бы только на верхние края, чтобы видеть, какими владеют крепостями одни лишь дома Мхаргрдзели в верхних и нижних областях89.
Уста мои, весело повествовавшие о радостных событиях, теперь начинают говорить о печальном, потому что я имею сказать о событии, которое должно повергнуть в скорбь весь мир.
Тамар остановилась в высоко расположенной местности Начармагеви. А около нее были все дидебулы и знатные. И она позаботилась о своих государственных делах и управилась с ними, а более всего, с делами церковными и монастырскими.
И в это время, когда она там стояла, у нее выявилась некая болезнь, нас, людей, опустошающая, которая у нее изо дня в день становилась все более тяжелой. И она долгое время скрывала, чтобы никого не беспокоить. Но тогда, когда недуг, не поддающийся лечению, оказался болезнью не знающей пользы от лекарств, царица объявила о нем. Эта болезнь Тамар явилась как нечто неизбежное, потому что природная слабость женщины при таких продолжительных военных делах не могла позволить ее телу жить, оставаясь огражденным от случайностей.
И тут достойными сожаления кажутся люди, весьма ей преданные: как они пренебрегли такою ее болезнью? Потому что взяли ее в паланкине в Тбилиси, а спустя немного дней, захотели, как это обычно делалось, подняться в лесистые горы. Они спешили с этим и взяли ее туда опять в паланкине. Эта ее безжалостная болезнь там приняла еще более тяжелую форму. И снова взяли ее сюда, в Агары90, в крепость.
И тщетными оказались для нее всякие поиски естественных средств от врачебного искусства. Потому-то всюду, как там, в месте пребывания царицы, так и во всех местах происходили литии и беспрерывные всенощные бдения, и можно было видеть, как одинаково лили слезы и богатые, и нищие.
Но приговор не допускал сопротивления.
И день стал приходить к, концу, и солнце стало заходить, и воздух стал отливать иным бесцветным светом. И утреннюю зарю стали облекать темные тучи. Розовые ланиты царицы стали вянуть, и глаза ее, подобные озеру, заставлявшие в своем отражении диск солнца уменьшаться, стали тускнеть. Руки ее, никогда не перестававшие служить нищим, стали слабеть, и ноги, вечно страждущие для бога, стали сгибаться и все признаки жизни стали видоизменяться.
Общее бессилие91 овладело всеми, и не знали, что делать. Вельможи92 били себя по лицу, нищие били себя по голове. Все, преданные ей, предлагали богу взамен царицы собственные головы и своих детей и просили его на них ниспослать грядущую смерть. «Чтобы только одна она осталась живой, а нас всех истреби». Это возглашали, тесным? кольцом окружая во дворце покой, который хранил одр нашего несчастья. Если бы была возможность, приложили бы еще и еще старания к тому, чтобы не дать смерти проникнуть к ней. Какое еще оставалось такого из средств борьбы с болезнью, чего бы там не применялось, не исключая и молитв или печали? Но звавший ее стоял в дверях, и уже невозможно было противостать повелителю.
Мудрая Тамар и тут обрела блаженство мудреца. Потому что созвала к себе всех именитых людей своего царства, собралась с силами и, сидя бодро, так говорила им: «Братья мои и дети! Вот я уже призываюсь страшным судьей, кто страшнее земных царей, кто отнимает души у князей. Вы все сами свидетели, что я в своем сердце хранила любовь к вам и не урезывала из того, что составляло вашу долю и предмет вашего желания, соответственно чести каждого из вас, пока я была по определению бога у вас царицей. Теперь я тоже ухожу к отцам своим, путем мне неизвестным, по велению страшному и определению дивному. Молю всех вас, творить всегда добрые дела и поминать меня. Вот оставляю вам наследниками дома моего, кого мне дал бог, детей моих, Георгия и Русудан, примите их взамен меня, и пусть они возместят вам урон, причиняемый моей смертью».
Так она препоручила своих детей всем им, и отдала их перед образом Христа и животворящим крестом. И, затем, в последний раз издала голос и всем дала мир, говоря так: «Христос, боже мой, единый, бесконечный царь неба и земли, тебе препоручаю это царство, которое тобою мне было вверено, и этот народ, искупленный твоей честной кровью, и этих моих детей, которых ты мне даровал, и затем душу свою».
Тогда вышли все из покоя, горько плачущие. И уснула Тамар сном праведных в месяце январе 18 числа, и погасло солнце Грузии, и могила ее для прославления своего сделала земную жизнь нужной для нас, всех христиан.
Здесь о чем еще нужно сказать, кроме как о вопле по поводу этой печальной вести, о беспросветном мраке, и о горе неутешимом, потому что, кто может быть утешителем, когда горе станет общим для всех. Мерзостным стало лицо земли. Остригли себе волосы все, кто знал хоть только имя Тамар. С раздавшимся голосом стенания пришла в сотрясение и преисподня. Все оделись в скорбную одежду. Было на то похоже, как если бы вместе с нами горевали небо и вся земля.
Тогда доставили прах ее и на несколько лишь дней положили в соборе во Мцхете и, затем наконец, погребли в том же Гелати в ее родовой усыпальнице, чтобы славилась она вместе с праотцами и отцами ее, именитыми великими царями.
Веселье грузин сменилось горем, потому что земле, обеспложенной от соли, уподобились уста их, людей, которые прежде, до ее смерти, из уст своих ничего другого не произносили, кроме как имя Тамар; потому что на стенах домов, акростихом писали оды Тамар; печати и ножи и палки украшая, на них писали хвалу Тамар. И уста всех вообще всегда готовы были произнести какое-нибудь слово, подходящее для восхваления Тамар: отроки – погонщики волов, когда бороздили землю плугом, исполняли песни, славящие царицу Тамар. В Ираке пребывавшие музыканты, игравшие на гуслях и на цитре, наигрывали славу, сложенную в честь Тамар. Франки и греки, корабельщики на море в благоприятную погоду произносили похвалу Тамар.
