Андрей Гончаров - Два выстрела во втором антракте
– Я вижу, что вы, штабс-капитан, при всей вашей информированности, ничего не смыслите в революционных делах, – тихо и отчетливо ответил ему Троцкий. – Иначе бы вы знали, что социал-демократы никогда не занимались индивидуальным террором. Все эти засады со стрельбой нас не интересуют. Наша задача – поднять массы!
– Ага, вы еще скажите, что вы и экспроприациями не занимаетесь! – усмехнулся собеседник. – Хотя ваши боевики не раз устраивали нападения на кареты Государственного казначейства. И в Москве, и в Питере, и в Тифлисе. И во время таких нападений погибло два десятка мирных чиновников. А в 1905-м ваши люди убивали в Москве городовых. Так что кровь проливать социал-демократы отлично умеют. И вы бы не остановились перед тем, чтобы пролить кровь премьера, который вам мешал. А ведь Петр Аркадьевич вам сильно мешал, признайтесь!
– Да, Петр Столыпин пытался исправить некоторые огрехи режима, – согласился Троцкий. – Но особого успеха не имел. Это было все равно что лечить холеру примочками. И потом, по нашей информации, он не пользовался поддержкой даже среди своих. А в последнее время его просто травили – не только кадеты, но даже октябристы. Его дни были сочтены. Зачем же нам его убивать? А что касается меня – можете провести проверку. Пройдите в редакцию «Киевской мысли», в гостиницу, проследите мои перемещения по Киеву – и вы увидите, что я не имел времени, чтобы подготовить такую крупную акцию, как покушение на премьера. Да я просто не знаю, кто такой этот Богров, который в него стрелял!
– Проверить, говорите? – задумчиво произнес штабс-капитан. – Что ж, может, и проверю. А скажите, с такими господами вы не знакомы: одного фамилия Кулябко, другого – Спиридович, а третьего – Курлов?
– Но позвольте, вы говорите о жандармах! – воскликнул Троцкий, вновь неосмотрительно повысив голос; к счастью, дамы из-за соседнего столика уже ушли. – Один из них – начальник Киевского охранного отделения, другой руководит непосредственно охраной царя, третий – всем корпусом жандармов. Вы что же – подозреваете в причастности к покушению собственное руководство?
– Это мое дело, кого я представляю и кого подозреваю, – отвечал Углов. – Мы не меня собрались обсуждать, а вас. Повторяю вопрос: вы знакомы с этими господами?
– К счастью, не имел времени познакомиться, – усмехнулся Троцкий. – И надеюсь избежать такой чести в дальнейшем.
– Бросьте, Троцкий, – скривился штабс-капитан. – Вы что, хотите сказать, что в вашей партии нет двойных агентов? Что у вас никто не сотрудничает с охранкой?
– А, вот вы к чему клоните! – догадался венский журналист. – Что покушение мог устроить двойной агент, внедрившийся в наши ряды… Что ж, такое, в принципе, не исключено. И у нас действительно тоже имеются свои Иуды – хотя и не в таком количестве, как у товарищей эсеров. Но я могу вас заверить: ни одна фракция РСДРП, ни сторонники Ленина, ни люди Мартова или тем более Плеханова подобные планы не строили. А раз руководство не давало такого задания, то двойной агент не мог действовать, выдавая себя за социал-демократа.
– Ладно, примем такой довод, – согласился Углов. – Теперь давайте пройдем в вашу гостиницу, и я побеседую с портье. И в редакцию тоже загляну, порасспрашиваю. Если ваша версия подтвердится и к покушению вы непричастны, можете быть свободны. Пока свободны. Из Киева я вам уезжать пока что не разрешаю – можете еще потребоваться.
– Ладно, поживу здесь еще немного, – ответил революционер.
Глава 8
В здании Киевского охранного отделения, в кабинете, отданном в распоряжение командира корпуса жандармов генерала Курлова на время его пребывания в Киеве, находились три человека. Один был сам генерал – мужчина пятидесяти лет с высоким лбом и густыми пышными усами. Другой – штатский господин высокого роста, довольно молодой, с энергичными чертами лица. Господин этот явился в Охранное отделение три дня назад и представился инженером Дружининым. Поначалу чины охранки отнеслись к незнакомому инженеру без особого внимания, но затем, вникнув в его предложения, оценили их должным образом и представили посетителя главному жандармскому начальнику. Третьим же был молодой ротмистр из местных.
– И что, ротмистр, вы все время находились на центральной станции, в ее секретной комнате? – спрашивал его Курлов.
– Так точно, ваше превосходительство! – отвечал молодой жандарм.
– И слышали, как господин Дружинин произвел звонок на мой телефон?
– Да, ваше превосходительство!
– А дальнейший разговор?
– Нет, ваше превосходительство, дальше я ничего не слышал, – признался ротмистр. – Только шум какой-то в трубке.
– Хорошо, можете идти, – кивнул Курлов.
Когда ротмистр вышел, генерал сказал:
– Замечательный результат, голубчик! Вашему изобретению просто цены нет! То есть цену, вами запрошенную, мы, конечно, заплатим. Но в смысле безопасности государства и его блюстителей ваше изобретение весьма важно. Весьма! Полная сохранность телефонных переговоров от подслушивания со стороны революционных элементов или вражеских разведок!
– Весьма признателен за высокую оценку моего труда, – произнес инженер. – Рад принести пользу Отечеству. Я готов служить и дальше. Я, ваше превосходительство, сейчас думаю над изобретением совсем другого рода. Чтобы не защитить телефонный разговор от прослушивания, а, напротив, сделать телефон союзником полиции. Чтобы он помогал подслушивать разговоры, ведущиеся в полной приватности, в закрытой комнате.
– Это как же? – удивился Курлов. – Я, признаться, не совсем понимаю.
– Можно создать такую приставку к обычному телефонному аппарату, чтобы она работала как мембрана, – объяснил инженер. – То есть трубка будет лежать на аппарате, лица, за которыми вы наблюдаете, не будут обращать на нее никакого внимания и спокойно вести переговоры. А вы возле своего аппарата будете слышать каждое их слово. Мне кажется, это помогло бы в раскрытии многих преступлений. Например, помогло бы предотвратить недавнее злодейское покушение на премьер-министра.
– Ах, не говорите, голубчик! – при упоминании о трагическом событии командир корпуса жандармов опечалился. – Такая беда, такая беда!
Он, конечно, не стал говорить постороннему человеку, этому инженеру, в чем лично он видел главную беду покушения на Столыпина. Беда эта состояла в угрозе, нависшей над самим командиром корпуса жандармов. Начальник дворцовой охраны Александр Иванович Спиридович, близкий друг и соратник Курлова, только накануне телеграфировал ему из Санкт-Петербурга о том, что государь недоволен тем, как была организована охрана в театре. Якобы он уже назначил сенаторскую ревизию, которая должна проверить работу киевских жандармов и вообще все, связанное с покушением.
Однако инженеру ничего говорить было не нужно. У него самого было что сказать.
– Да что откладывать? – заявил инженер. – Опытный образец такой установки я могу изготовить в один день, и уже завтра ее можно было бы испробовать. И знаете на ком? На том же самом убийце Столыпина, террористе Богрове. Я со своим помощником установлю в камере, где содержится убийца, телефонный аппарат. Потом к нему можно будет допустить какое-либо лицо, которому он доверяет, – его отца, или адвоката, или даже кого-то из местных революционеров. И в разговоре с этим лицом убийца раскроет все детали преступления. Как вам этот план?
– Заманчиво, заманчиво… – пробормотал Курлов. – Хотя тут надо многое обдумать. Как мы объясним убийце, зачем у него в камере вдруг ставится телефон? И потом, насчет доверенного лица. Отцу он, конечно, ничего не расскажет, отец для него давно посторонний человек, мы это знаем. Адвоката у него нет, не положен он при таких преступлениях. Остается революционер. Но кто это может быть?
– Это уже ваша епархия, я в ней ничего не смыслю, – заявил инженер. – Но откладывать это дело нельзя. Народная молва говорит, что казнь террориста может быть произведена уже в ближайшее время. Так что надо решаться – ставить мне аппарат или нет?
– Ладно, давайте попробуем, – согласился Курлов. – Собирайте вашу… установку. А я закажу на вас пропуск в Косой Капонир. На вас и на вашего помощника. Хотя… А что, без помощника вы никак не обойдетесь?
– Нет, одному с такой работой справиться невозможно, – твердо заявил инженер.
– Ладно, тогда скажите мне его фамилию.
– Пишите, ваше превосходительство: Углов Кирилл Андреевич. Установка у меня будет готова уже завтра. Значит, завтра мы сможем ее смонтировать?
– Сможете, сможете, – кивнул Курлов.
На следующий день инженер Дружинин в сопровождении помощника – светловолосого человека лет тридцати, по виду мастерового, – вошел в дежурную часть печально знаменитой киевской тюрьмы Косой Капонир. Тюремному офицеру он предъявил бумагу, выданную командиром корпуса жандармов, а также представил для досмотра свое снаряжение – чемоданчик с телефонным аппаратом, инструментами и мотком провода. Впрочем, офицер, заранее предупрежденный о необычных посетителях и их секретном задании, бумагу проглядел краем глаза, чемоданчик осмотрел внимательнее, но ничего предосудительного не нашел, после чего вызвал охранника и велел провести телефонистов в особо охраняемую часть тюрьмы, где содержались самые опасные преступники. И самым опасным и самым известным среди них в данный момент был Дмитрий Богров.
