Вадим Кошелев - Родятся Чудовища
— Ты только посмотри, Алекс, кто к нам пожаловал, — оскалился один из них, пожирая стройную фигуру Ли плутоватыми глазами. — Это ж самая настоящая кукла-нимфетка.
— Да неплохой экземпляр, — ухмыльнулся тот, которого назвали Алексом.
— Убей ее, Саймон. Эта шлюшка наверняка послана Рурком. — Сзади к мужчинам подошла молодая женщин с хлыстом. Плоская фигура, вытянутое лицо со злыми глазами — перед Ли предстала та самая управляющая развратом особа.
— Откуда такая шпионофобия, Доги? — Сказал первый тип, отозвавшись на имя Саймон. — Рурк со своими крысами уже какой месяц сидят в Оазисе и из той норы даже носа не высовывают. Они и слыхом не слыхивали про наше веселое заведение.
— Ты недооцениваешь Рурка. У этого строптивого козла везде свои глаза и уши. Теперь он послал эту сучку к нам.
— Прекрати нести всякую чушь, — разозлился Саймон. — Я смотрю, что на почве твоих сексуальных фантазий у тебя вообще башню снесло. В эти ворота можно войти, но нельзя выйти. Как же тогда Рурк получит информацию?
— А может, в ней зашит датчик наведения крылатых ракет? — упрямо стояла на своем Доги.
— Каких еще ракет? Где ты вообще про такие услышала?
— Хватит строить беспочвенные предположения, — прервал спорящих Алекс. — Эта девица сейчас нам все сама расскажет. Кто она и откуда пришла? Ведь так, Барби?
Ли устало стояла у входа в Питомник в окружении трех надзирателей и пыталась определить их ауру. В этих людях не было той сильной энергетики, которую излучали Тан и Циклопы. В тоже время от них исходила холодная волна бездушья, злобы и похоти. А так же веяло откровенной скукой. И Ли в тот момент была предметом, способным на короткое время эту скуку развеять.
— Я не Барби, я Долли, — сказала девушка.
— Нам плевать на твое имя, — зло прошипела Доги. — Скажи лучше, как тебя занесло к нашему Дому?
— Я пришла из Мертвого города.
— Что делала сексуальная рабыня в Мертвом городе? — Саймон начал перекрестный допрос. — Отвечай!… Быстро!
— Я сбежала к Диггерам от своего хозяина.
— Имя хозяина?
— Крикси… Его имя Лан Крикси. Он считается Бароном нижнего квартала в Сауфгейте.
— Может ее стоит отправить в Карнс, — задумчиво произнес Алекс. — Пусть контрразведка с ней разбирается.
— На кой черт нужна контрразведке эта грязная рабыня?! — возмутилась Доги. — Трахните ее по разу…. если конечно не боитесь получить проблемы на свои концы… и пустите в расход.
— Я тоже не хочу связываться с тайным отделом, — сказал Саймон. — А в расход пускать эту нимфетку просто не рационально. Не забывай, Доги — у нас план. Его надо выполнять. Неизвестно когда еще доставят новых особей.
— Ты веришь, что эта созданная для разврата тварь может плодоносить? — Лошадиное лицо надзирательницы пошло пятнами от непонятной злости.
— Отправим ее к Акушеру. Тот быстро определит, сможет она плодоносить или нет.
— Если ответ Акушера будет отрицательным, я сама порежу эту дрянь на ремни.
— Тебе надо лечиться, Доги. Твои садистские наклонности уже стали, не на шутку тревожить меня. Я… буду решать судьбу этой рабыни. Я! И никто другой, — жестко сказал Саймон и свистнул в висящий на шее свисток.
На свист прибежала два вооруженных гоблина и почтительно застыли перед хозяином в ожидании распоряжений.
— Доги отведет пленницу к Акушеру… Вы ее будете сопровождать, — приказал Саймон бионоидам, после чего развернулся и, увлекая за собой Алекса, направился в сторону казарм — к двухэтажной каменной пристройке, в которой, судя по всему, и обитали надзиратели.
— А ну пошла, — Доги щелкнула хлыстом и сильно толкнула Ли в направлении ворот. Пленница послушно проследовала за первую, а затем и за вторую линию заграждений. Остановилась перед последним рядом колючей проволоки, за которым галдели и сновали люди. В этой суматохе какая то женщина, закутанная в неопределенного цвета тряпку остановилась напротив и уставилась на Ли белеющими на грязном лице безумными глазами. Сзади к женщине подбежал лохматый детина и, грубо сорвав тряпку, схватил свою жертву за спутанные лоснящиеся волосы, нагнул вниз.
— Что? Нравится? — зло прошипела Доги проследив за взглядом пленницы. — Ждешь, не дождешься, когда и тебя так нагнут? Наверное, уже вся истекла, сука?
Ли вскипела, в ней снова проснулась Когтистая. Нестерпимо захотелось прямо сейчас, на этом самом месте, перерезать садистке глотку. Но здравый смысл возобладал. Когти остались на месте: девушке удалось совладать со своими эмоциями, загнать заполонившую разум ненависть в глубины подсознания.
— Считаете себя вершителями судеб, — тихо сказала Ли. — Тешите свое извращенное самолюбие, тем, что унижаете подобных себе. Плаваете в крови и не боитесь расплаты.
— Заткнись, тварь. Вы — не подобные нам. Вы — просто скот, идущий на убой. — Доги снова сильно толкнула свою пленницу в спину и повела, вопреки ожиданиям, не внутрь Периметра, а вдоль линий колючей проволоки — в сторону вырубленного в горе бункера, обозначенного толстой стальной дверью.
Доги с трудом отворила тяжелую дверь и втолкнула свою пленницу в узкий темный коридор, ведущий вглубь скалы, после чего закрыла дверь на большой внутренний засов, тем самым, запечатав всю компанию в бункере. Для Ли это был шанс, ибо с внешней стороны в бункер теперь никто не проберется, а со своими надзирателями Когтистая уж как-нибудь управится
Одному из гоблинов было приказано оставаться у двери. Его собрат занял место за спиной Ли, а Доги пошла вперед, уводя пленницу по коридору в глубь скалы и просто не заметила, как кинула в сторону выхода свой прощальный взгляд Ли. После ее взгляда охранявший дверь гоблин вдруг почувствовал себя плохо. Зашатался. Закатил глаза.
Привалился спиной к стене и медленно сполз вниз.
Ли этого всего уже не видела. Она шла вслед за надзирательницей, пока процессия не уперлась в еще одну дверь, за которой находилась освещенная ультрафиолетовым светом гермокамера. Перед входом в камеру Доги заставила Ли снять всю одежду. Когда девушка послушно обнажилась, надзирательница втолкнула ее во внутрь камеры и, с ухмылкой рассматривая покрытое шрамами тело Ли, вошла следом, призвав к себе гоблина. Задраив двери, Доги натянула респиратор и открыла установленный на переборке клапан. Тесная камера сразу заполнилась тошнотворным газом, струящимся из множества отверстий. От газа у Ли закружилась голова, заслезились глаза. Приглушить накатившую дурноту ей никак не удавалось. Девушка была в полуобморочном состоянии, когда санобработка закончилась и вся компания проследовала дальше — в просторную комнату представляющую собой симбиоз химической лаборатории и хирургической операционной.
Воздух в помещении был пронизан запахом формальдегида. Вдоль стен возвышались многоярусные стеллажи. На них стояли наполненные питательным раствором цилиндрические сосуды, в которых покоились человеческие эмбрионы. Посредине помещения находился операционный стол, его окружали столы поменьше. Они были сплошь усеяны хирургическим инструментом и колбами со всевозможными реактивами. В дальнем углу виднелся большой металлический куб, дымящийся жидким азотом. Там же шумел автоклав, а рядом с ним копался человек, облаченный в синюю медицинскую пижаму.
Доги громко поприветствовала Акушера. Тот что-то пробурчал в ответ, деловито протер руки спиртом и вышел навстречу своим посетителям, на ходу натягивая латексные перчатки.
— Почему без бахил? — нахмурился Акушер. — И какого дьявола ты притащила сюда эту гориллу?
Все, посмотрели в сторону гоблина, а тот сразу повел себя странно — зашатался как тростник на ветру, брякнулся на колени, не в силах держать свое тело на ватных ногах, и, в конце концов, рухнул на пол.
— Какого черта?! — вскричала Доги растерянно уставившись на Акушера. — Что за фокусы, Док?
Акушер молча склонился над лежащим ниц гоблином. Попытался нащупать пульс на волосатой шее. Мощное сердце бионоида продолжало качать кровь, но пульс еле прослеживался. Дыхание тоже было слабым.
— Он в коме, — заключил Акушер.
— Отчего это случилось?
— Мало вероятно, конечно, но может, он газом отравился, — предположил Акушер. — Я тебе сколько раз говорил не водить этих тварей через камеру санобработки…
— Каким газом? Ты лучше меня знаешь, что гоблинам не страшны никакие газы… Даже эта стерва в обморок не упала, — Доги повернулась в сторону Ли и увидела во взгляде той нечто такое, от чего извращенная садистка, не боящаяся ни бога, ни черта пришла в душевный трепет.
Ли выбросила обе руки, раскрытыми ладонями вперед. Тут же сильная волна воздуха отшвырнула надзирательницу, впечатала в дверь гермокамеры, ударом о стальную поверхность сотрясла до основания мозг. Потерявшая сознание Доги сползла на пол и улеглась неподалеку от своего верного телохранителя.
