Дэвид Брин - Почтальон
Ирония ситуации состояла в том, что дело определенно уже шло на лад! Депрессия была преодолена, люди снова взялись за совместный труд. Если не считать горстки психов, Америку и весь остальной мир ждало блестящее возрождение. Однако все как-то забыли, сколько бед может причинить даже горстка психов.
Разумеется, когда все и впрямь рухнуло, маленькие крепости продержались надолго. Большая часть этих муравьиных бастионов в первые же месяцы по дюжине раз переходила из рук в руки, ибо они являлись естественными целями атакующих. Равнины оставались аренами сражений, пока не была расколочена последняя солнечная батарея, снесен последний дающий электроэнергию ветряк, разграблен охотниками за вожделенными наркотиками последний склад медикаментов.
Выстояли только те ранчо и деревни, где в должной пропорции сочетались стойкость, внутренняя спайка и здравый смысл. К тому времени, когда все отряды национальной гвардии геройски погибли на своих боевых постах или сами растворились среди банд рыскающих по разоренной местности «мастеров выживания», в живых остались лишь немногие вооруженные отшельники, первыми ушедшие в леса.
Гордон в который раз посмотрел на штамп на конверте. Два года после войны! Он покачал головой. Раньше ему было невдомек, что кто-то ухитрился продержаться так долго.
Мысль об этом причинила ему боль, как старая потревоженная рана. Неужели последние шестнадцать лет могли бы пройти совсем по-другому?..
До его слуха донесся слабый шорох. Гордон вздрогнул. Наверное, послышалось... Шорох повторился, только уже громче, и он понял, что кто-то скребется в дверь.
— Войдите, — позвал он.
Дверь наполовину приоткрылась, и Гордон увидел Эбби — хорошенькую брюнетку с по-восточному раскосыми глазами. Она смущенно улыбалась. Гордон сложил письмо и засунул его обратно в конверт.
— Хэлло, Эбби. В чем дело? — Он улыбнулся в ответ.
— Я... я пришла спросить, не нужно ли вам еще чего-нибудь, — торопливо ответила она. — Вам понравилось умывание?
— Еще как! — Гордон вздохнул, лихорадочно прикидывая, что бы еще сказать. — Но самый ценный дар — зубная щетка. Это вообще послание с небес.
— Вы же говорили, что лишились своей. — Она опустила глаза. — У нас на складе еще осталось пять-шесть неиспользованных. Я рада, что вы удовлетворены.
— Так это была ваша идея? Низкий вам поклон. Теперь я — ваш должник.
Эбби широко улыбнулась.
— Вы читали письмо? Можно мне взглянуть? Никогда в жизни не видела письма.
— Бросьте, не такая уж вы малолетка! — Гордон усмехнулся. — Даже до войны не видели?
Эбби покраснела.
— Когда все случилось, мне исполнилось лишь четыре года. Это был такой страх, такая неразбериха, что я... почти ничего не помню.
Он прикрыл глаза. Неужто прошло так много времени? Да, шестнадцать лет — достаточный срок, чтобы все теперешние красавицы на земле не знали ничего, кроме темноты. Потрясающе!
— Тогда глядите. — Он пододвинул к кровати стул, но она обошла его и уселась прямо на постель. Гордон запустил руку в мешок, вытащил оттуда очередной ветхий, пожелтевший конверт, аккуратно расправил листок и протянул ей.
Эбби уставилась на бумагу так сосредоточенно, что он сперва решил — она погрузилась в чтение. От усилий ее тонкие брови сошлись на переносице, однако вскоре она подняла глаза.
— Боюсь, для этого нужно уметь читать гораздо лучше, чем я. То есть я могу прочесть надпись на консервном банке и тому подобное, но у меня не было практики с написанным от руки и с... предложениями.
Последние слова она произнесла еле слышно. Девушка была смущена, но не испытывала ни малейшего страха; она полностью доверяла ему, словно пришла исповедаться. Он опять улыбнулся.
— Не беда. Я расскажу вам, о чем тут речь. — Он поднес письмо поближе к пламени свечи. Эбби придвинулась к нему и теперь сидела, почти касаясь его колен и не сводя глаз с исписанного листка.
— Письмо написал некто Джон Бриггс, из Форт-Рока, штат Орегон, человеку, у которого он прежде работал и который жил в Кламат-Фолс. Судя по изображенным на бланке станку и лошадке, Бриггс был когда-то механиком или плотником. Гм-м... — Почерк оказалось действительно нелегко разобрать. — Выходит, этот Бриггс славный малый. Он предлагает бывшему боссу прислать к нему своих детей, пока не кончится вся заваруха. Кроме того, он пишет, что у него хорошая мастерская, свой генератор и полно железа. Он спрашивает, не желает ли босс заказать чего-нибудь...
Гордон закашлялся. Он все еще испытывал похмелье, и до него только сейчас дошло, что у него на кровати сидит как ни в чем не бывало хорошенькая женщина. Промявшись под его весом, матрас заставил ее соскользнуть вплотную к нему. Гордон поспешил снова уткнуться в прыгающие строчки.
— Дальше Бриггс пишет о том, как плотина в Форт-Роке подает электроэнергию... Телефоны уже вышли из строя, но, как ни странно, он все еще имел связь с Юджином благодаря компьютерной сети...
Эбби смущенно взглянула на него. Он понял, что большая часть из того, что он рассказывает ей об авторе письма, звучит для нее тарабарщиной. «Мастерская», «компьютерная сеть» — древние магические символы, полные неведомой силы...
— Почему вы не принесли писем для нас в Пайн-Вью? — прозвучал неожиданный вопрос.
Гордон ошеломление разинул рот. Девушка отнюдь не глупа — он достаточно разбирался в людях, чтобы сделать такой вывод. Тогда почему же все то, что он говорит с первой минуты своего появления в Пайн-Вью, а потом у стола, здешние жители понимают абсолютно превратно? Она по-прежнему считала, что перед ней почтальон; того же мнения придерживались и остальные обитатели деревни.
От кого, интересно, он должен был принести для них почту? По всей видимости, она пока не сообразила, что письма, с которыми он у них появился, отправлены давным-давно, их авторы давным-давно поумирали, как и адресаты, а Гордон просто не расставался с ними... по своим соображениям.
Миф о нем как о действующем почтальоне, зародившийся в Пайн-Вью, скорее огорчил Гордона. Он усматривал в этом еще один признак вырождения умов. А ведь многие из здешних людей в свое время кончили школу, а то и колледж! Он решил огорошить их правдой, выложив все начистоту, чтобы раз и навсегда пресечь их фантазии. Прямо сейчас и начать!
— При мне нет никаких писем для вас, потому что...
Гордон запнулся. Он все больше чувствовал ее близость, ее запах, видел соблазнительные очертания ее тела. Как она ему доверяет!
Он вздохнул и отвернулся.
— При мне нет никаких писем для жителей вашей деревни, потому что... потому что я иду на запад из Айдахо, а там о вашем Пайн-Вью никто не знает. Отсюда мой путь будет лежать к океанскому побережью. Возможно, там еще остались большие города. Вдруг...
— Вдруг кто-нибудь из тамошних жителей напишет нам! Но для этого мы должны первые отправить им письма. — Эбби загорелась. — Тогда, снова проходя через наши места на обратном пути в Айдахо, вы вручите нам письма, написанные ими, и снова побалуете представлением, как сегодня. А мы уж так накачаем вас пивом и закормим пирогами, что вы лопнете! — Она даже несколько раз подпрыгнула на краю постели. — К тому времени я научусь читать гораздо лучше, чем сейчас, обещаю вам!
Гордон с печальной улыбкой покачал головой. Он не чувствовал себя вправе разрушать столь светлые мечты.
— Не исключено, Эбби, совсем не исключено. Но, да будет тебе известно, есть гораздо более легкий способ обучиться грамоте. Миссис Томпсон выступила с предложением поставить на голосование предложение, чтобы я на какое-то время остался у вас. Полагаю, официально я бы именовался учителем, хотя мне бы пришлось доказать, что я могу также сносно охотиться и пахать. Я мог бы обучать вас стрельбе из лука...
Он умолк, заметив удивление на лице Эбби.
— Так вы не слышали? — Она покачала головой. — Голосование уже состоялось — вы как раз ушли принимать ванну. Миссис Томпсон должно быть стыдно, что она попыталась подкупить такого человека, как вы, выполняющего столь важную миссию!
Он сел в кровати, не веря собственным ушам.
— Что ты сказала? — А он-то лелеял надежду задержаться в Пайн-Вью хотя бы на холодное время года, а то и на год... Кто знает, может, он вообще осел бы здесь. Не исключено, что его покинет тяга к странствиям и он обзаведется домом...
Изумление уступило место гневу. Гордон прилагал все усилия, чтобы не выказать своих чувств. Расстаться со столь блестящей возможностью только из-за глупых ребяческих фантазий, овладевших толпой!
Почувствовав, как он взволнован, Эбби зачастила:
— Причины, естественно, этим не исчерпывались. Еще одна серьезная проблема состоит в том, что у нас нет для вас женщины. К тому же, — тут она понизила голос, — миссис Хаулетт решила, что никто лучше вас не поможет нам с Майклом наконец обзавестись малышом...
