Павел Дмитриев - Время "собирать камни"
— Не думаю, что они смогут полностью отказаться от частной собственности, — постарался подыграть Председатель Совета Министров СССР, хорошо запомнивший отчет пришельца из будущего, и поэтому более-менее представляющий, куда клонит Шелепин.
— А есть хоть одна европейская компартия, готовая с оружием в руках бороться за свободу пролетариата? — откровенно хмыкнул Александр Николаевич. — В то время как акционирование предприятий вполне объективный процесс. И вообще, — он внимательно посмотрел в глаза идеолога, — Петр, ты же сам прекрасно знаешь самый неудобный вопрос!
— Кем считать рабочего, владеющего пакетом акций своего или соседского завода? — опередил Петра Ниловича Микоян.
— Именно! — обрадованно подхватил Шелепин — Нас сейчас приходится уходить от этого противоречия, а тем временем количество подобных "хозяйчиков" в Европе и США быстро растет.
— Все с ног на голову, — недовольно фыркнул Кириленко. — Так нельзя!
— Я не настаиваю на необходимости показанных изменений, — не стал обострять ситуацию Александр Николаевич. — Мне лишь хочется обратить внимание, что сто двадцать лет со дня написания Манифеста — не шутки! И постиндустриальный коммунизм может оказаться не совсем таким, каким его представляли во времена товарища Ленина, и тем более Карла Маркса.
— Хитрый какой, — преувеличенно строго погрозил пальцем Косыгин. — Высказал идеи, а теперь всей партии расхлебывать?
— Обсуждение на самом деле нужно, — задумчиво, практически сам себе подтвердил Брежнев. — Все налили? Тут и правда без поллитры не разобраться.
— За крах империализма мы уже выпили, — потянулся к бутылке Шелепин, и добавил: — Теперь тост с тебя, Анастас Иванович.
Микоян не торопился. Опытный политик, он прекрасно понимал, что от него ждут не просто застольных слов, фактически, членам Президиума ЦК требовалась оценка предложенной стратегии. И как внезапно к этому подвели, будто сговорились! Нет чтоб подумать, обсудить расширенным составом, дать материал на анализ помощникам и специалистам… Взяли и приперли!
Конечно, план возвращения реальных, обозримых целей в программу КПСС выглядит необычайно привлекательно. Однако если его поддержать, придется нести за новую идеологию ответственность наравне с Шелепиным. Последний пока не ошибался, и вообще, иногда кажется, что Александр Николаевич продал душу за дар предвидения будущего.
С другой сторон, никто не запрещает отказаться. Очевидно, это не вызовет никаких серьезных последствий, и тем более, раскола в ЦК. Вопрос сложный, и Александр Николаевич затеял обсуждение в самом узком кругу явно для возможности отступить без "потери лица"… Всегда скажет, если что, "мало ли что пришло в голову на охоте"?! Прямо хоть монетку бросай!
Однако привычка игры словами работала независимо от лихорадочных попыток "не прогадать":
— Спасибо, Александр, — пустил шпильку генеральный секретарь, выгадывая лишние секунды. — Интересная теория, более того, красивая. У меня, пожалуй, будет только один вопрос: куда ты собираешься деть рабочих, которые будут не нужны при выросшей производительности труда?
— Есть хороший термин, — Шелепин был вполне готов к обсуждению проблемы. — Звучит приятно — "креативный класс", да и на суть хорошо ложится, ведь при полной автоматизации рабочих не будет совсем, а значит, будет преобладать инженерная, научная и прочая творческая работа. С другой стороны, такие понятия внедрять в сознание масс нужно архиосторожно, могут быть неприятные накладки. В общем, — Александр Николаевич повернулся к Демичеву, — этот вопрос я бы с удовольствием оставил Петру для глубокой проработки.
— Опять слово иностранное, — недовольно скривился Кириленко так, что неширокие глаза совсем спрятались между тяжелых век. — Чем не угодил "творческий класс" или, скажем, "советская интеллигенция"?
— Тут просто, — Александр Николаевич резко отмахнулся рукой, не поймешь, избавляясь от проблемы или от мухи. — Реальный смысл в словосочетание "креативный класс" вложит партия, сразу, какой нужно. А "творческий класс" — всегда будет лишь творческим, и не более того.
— То есть, пролетариата совсем не будет? — вкрадчиво вмешался Брежнев, и добавил извечную советскую "черную дыру": — А с сельским хозяйством что делать прикажешь? К корове-то автомат не приделаешь.
— Зато на ферме найдется куда ЭВМ поставить, — парировал Александр Николаевич. — Хотя разумеется, там рост производительности будет поменьше. Что до пролетариата — то рабочих при постиндустриальном коммунизме действительно должно остаться очень немного. Однако для квалифицированных специалистов будут, как говорится, "открыты все пути".
Над столом повисла тягучая пауза. Члены Президиума ЦК КПСС были прожженными реалистами. Они не слишком хорошо разбирались в теории, но давно привыкли, что агитпроп[41] без труда находит подходящие формулировки под любой выверт практики. Идея же Шелепина… Была просто красивой.
Во-первых, "постиндустриальный коммунизм" казался вполне достижимым. Более того, ключевая тема автоматизации последнее время муссировалась не только писателями-фантастами, она была попросту модной в среде молодежи и технической интеллигенции. Что может лучше укрепить авторитет партии в этой капризной среде, как не поворот в эту же сторону? Плюс к этому обещание расширить пресловутую "прослойку" до целого "класса-гегемона", что само по себе дорогого стоит!
Во-вторых, сам путь к цели наталкивал на простейшую логическую связку — "сейчас напряжемся, а там пусть вкалывают роботы, мы же займемся чем-нибудь креативным". Не важно, что красивое латинское слово "креативно" в реальности закончится на грязной кухне, селедкой на газете под водку или дешевый портвейн. Для агитатора, умело подвязывающего морковку перед мордой осла, начнется настоящий рай, после ввода каждого нового аппарата можно собирать митинг — "прогресс налицо, осталось чуть-чуть, навалимся, товарищи!" Однако с высоты многих десятков лет руководящей работы очевидно, что окончательное решение аккуратно отнесено на весьма и весьма отделенную перспективу. По крайней мере, никто из сидящих за столом, может быть, исключая самого Шелепина, не надеялся увидеть окончание процесса.
В-третьих, предложение знатно, аж до нового определения классов, перетряхивало основы, но в то же время очень неплохо укладывалось в старые лозунги, даже сакраментальные "жить при коммунизме" Хрущева находили свое место. Появлялся прекрасный повод без лишних интриг в ЦК сбросить груз догматов, слишком много противоречий накопилось за полсотни лет советской власти. Чувствовали это многие, но вот стать во главе процесса… Для этого требовалась поистине непартийная смелость!
…Еще несколько секунд колебаний, и Микоян решился:
— Удивительно складно у тебя все выходит, — Генеральный секретарь КПСС встал, и, пока остальные члены Президиума ЦК КПСС поднимались вслед за ним, задал последний вопрос: — Саша, ты точно уверен, что ученые сумеют уместить ЭВМ на маленькую букашку?
— Безусловно! — тон Шелепина не допускал сомнений. — Я готов за это ответить… Головой или даже партбилетом.
— Что ж! — Анастас Иванович по-кавказки высоко поднял свой бокал с вином. — За постиндустриальный коммунизм!
— Согласен, — бросил на чашу весов свой авторитет Косыгин.
— Конечно, если тезисы Александра подшлифовать, то они многое упростят, — после щедрого предложения Демичев оставил последние колебания. И, закрепляя за собой идеологическое направление, добавил: — Саша, поможешь привести свое предложение в порядок для обсуждения в ЦК?
— Что ж, раз так… — Леонид Ильич поправил свой свитер, и поднял стакан с "Боржоми". — Извините, врачи…
— Непонятно, — Кириленко пожал плечами, но принять тост не отказался. — Но интересно.
— Так выпьем за то, чтобы никто и никогда не отрывался от коллектива! — подытожил Воронов, опрокидывая в рот стопку "Столичной".
4. Первомайский автомат
Всего мог ожидать, но чтоб получить выволочку за микропроцессорные инновации? Однако переменчива милость партхозначальников — в министерстве меня и Староса аккуратно пропесочили по теме настольного компьютера и разработанного к нему чипсета. Хорошо хоть прокручивать фарш назад в СССР уже разучились, награды с премиями после победных реляций никто отбирать не собирается. Причина метаморфозы до смешного проста: в своем отечестве пророков как водится нет, а японцы из компании Casio, создавшие совместное предприятие с МЭП в Лужской СЭЗ, в восьмибитные процессоры и персональные ЭВМ[42] не верят наотрез. Наличие дисплея и возможности нормального написания программ в текстовом редакторе узкоглазых рисовальщиков иероглифов не впечатлило. Проклятые капиталисты быстро подсчитали "сальдо с бульдо" и теперь держат русских за блаженных идиотов, сделавших "классно, но не то что надо".
