Сергей Чекоданов - Майская Гроза
- Руководство работами осуществлял НКВД, - осторожно ответил Андрей.
- Лаврентий? - удивился Сталин. Встал, прошел вдоль стола, несколькими затяжками раскурил, начавшую погасать трубку. Андрей молчал, ожидая разрешения продолжать. Сталин остановился напротив него, спросил:
- А кто приказал оставить самолeты без маскировки?
- Как следовало из тех источников, которые были мне доступны - это был приказ командующего Западным Округом генерала Павлова. - Ответил Андрей и на удивлeнный взгляд Сталина добавил. - Это был не единственный "странный приказ" данного командующего.
- А как получилось, что немцы взяли Минск на пятый день войны? - в голосе Сталина стали появляться отголоски гнева.
- Генерал Павлов в первый же день войны потерял управление войсками, или же не смог наладить управление. - Андрей замялся на секунду, но отбросил интеллигентские сомнения и твeрдым голосом завершил. - Или не захотел этого делать.
- И как же генерал Павлов объяснял свои действия. - Сталин внезапно успокоился.
- Он оправдывался выполнением приказа "не поддаваться на провокации".
- А что такой приказ действительно был?
- Так точно, товарищ Сталин. Такой приказ действительно был отдан накануне войны. - Андрей усмехнулся. - А уж политработники под командованием незабвенного товарища Мехлиса сумели довести его исполнение до полного абсурда.
- А откуда такой сарказм, товарищ Банев? Или вы отрицаете необходимость политической работы в войсках?
- Нет, товарищ Сталин, не отрицаю. Но мне кажется, что нельзя давать им слишком много воли, а то они такого начудят.
- И как же начудили? - Сталина занимал этот разговор. Уж кто-кто, а он достоинства и недостатки своих политбойцов знал великолепно.
- Многие сражения начального периода войны были проиграны из-за этих болтунов. - Андрей почувствовал, как внутри начинает тлеть огонeк злости. - Примчится такой вот деятель в войска и давай отдавать приказы, да ещe пистолетом машет. А приказы всe больше о наступлении на превосходящего противника. Вытолкнет полк, а то и дивизию в открытое поле без поддержки артиллерии и авиации, выстелит его солдатскими телами, а сам в машину и на восток - свою драгоценную шкуру спасать. Потому как обрадованный немец вперeд устремляется. Ибо, неизвестно, сумел бы он позиционную оборону в данном месте прогрызть, а так открытая дорога.
- Неужто так плохо? - Проворчал вождь.
- Куда уж хуже. - Продолжил Андрей. - А кто из командиров начнeт глупые приказы оспаривать, тому и пулю в лоб влепить могут. А чего политработнику бояться? По суду в первую очередь с командира части спросят, а комиссары, особенно если выше званием, в основном, как свидетели идут. А чаще всего и спрашивать не с кого, так как командир вместе со своим полком на том же поле остаeтся.
- А Мехлис здесь при чeм? - Поинтересовался Сталин.
- Стрелять Лев Захарович любил. - Усмехнулся Андрей. - Да всe больше по живым мишеням. И не в сторону противника, а по своим. Чуть что не по его, так он сразу за кобуру. Столько перестрелял, что не каждый снайпер-орденоносец таким счeтом похвастаться может.
- И много перестрелял? - Помрачнел вождь.
- Точно не знаю. Как вы понимаете, ни сам Лев Захарович, ни его приближeнные подсчeтов не вели. - Ответил Андрей. - Но мне достоверно известен ещe один "подвиг" товарища Мехлиса. В мае сорок второго года из-за его неумелого вмешательства в руководство войсками потерпел поражение Крымский фронт. - Заметив заинтересованный взгляд Сталина, Андрей продолжил. - Своим личным приказом он запретил строить оборонительные сооружения, даже рыть окопы на переднем крае. Запретил держать резервы, вытянул все войска в одну линию, поэтому немцы одним ударом без труда разрезали и окружили армию. Только пленными в этом "позоре" потеряли более восьмидесяти тысяч.
- Как же он мог приказывать, разве он был командующим?
- Нет, товарищ Сталин, он был членом Военного совета фронта, но запугал командующего фронтом генерала Козлова своей дружбой с вами, и творил что хотел.
- И какое наказание он понес за это поражение? - продолжал упорствовать Сталин.
- Никакого, товарищ Сталин. - Андрею надоела эта дипломатия, и он решил говорить откровенно. - Полгода побыл представителем Ставки при одной из армий, а затем снова вернулся в члены Военного совета фронтов. Вот только слабохарактерных и пугливых генералов ему больше не попадалось, поэтому второй раз нигде так крупно нагадить не смог.
- А остальные виновные в поражениях их фронтов? - Сталин, несмотря на жесткий тон Андрея не рассердился, по крайней мере не проявлял открытых признаков гнева.
- За разгром Западного фронта был расстрелян его командующий генерал армии Павлов. - Андрей посмотрел на Сталина, тот продолжал ходить вдоль стола, иногда поглядывая на Андрея, трубка ещe горела. - Командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Кирпонос погиб в окружении под Киевом. Командующий Северо-Западным фронтом Кузнецов был снят с командования, но под следствие не попал, в дальнейшем командовал армией. Маршалы Тимошенко, Буденный и Ворошилов, пытавшиеся исправить положение на данных фронтах, никакого наказания не понесли, но были отстранены от командования войсками окончательно. Ворошилов за то, что не смог задержать немецкие войска до самого Ленинграда, с превеликим трудом удалось остановить немцев в нескольких километрах от города. Буденный за то, что немцы смогли взять Харьков и Донбасс. Маршал Тимошенко неплохо командовал войсками Западного направления в сорок первом в обороне. Но в сорок втором во время наступления под Харьковом не сумел правильно оценить намерения противника, и его армии попали в окружение. В результате этого поражения немцам удалось дойти до Сталинграда и Кавказа.
Сталин кивнул, с частью этой информации он был знаком из письма, написанного Андреем после ареста. Он поинтересовался:
- А кто же командовал фронтами во время войны?
- На заключительном этапе войны фронтами командовали маршалы Жуков, Рокоссовский, Конев, Толбухин, Малиновский, Василевский, Мерецков, Говоров. Генералы армии Ерeменко и Баграмян. Генерал армии Ватутин погиб в начале сорок четвертого года на Украине. Генерал армии Черняховский погиб в начале сорок пятого в Восточной Пруссии. Командовали фронтами и другие генералы. Маршал Василевский был начальником генерального штаба, но после гибели генерала Черняховского был назначен командовать фронтом вместо него.
- Я не знаю этих маршалов, товарищ Банев.
- Большинство из них сейчас генерал-майоры или генерал-лейтенанты, а некоторые ещe в полковниках ходят. За исключением Жукова и Мерецкова.
- И чем же они заслужили эти звания? - Сталин остановился напротив Андрея и посмотрел ему в глаза.
- Тем, что воевать умели, товарищ Сталин. - Страх у Андрея окончательно прошeл, он решил как можно полнее использовать "момент истины". - В отличие от большинства нынешних генералов, умеющих правильно говорить, эти умели правильно воевать. Не сразу, конечно, а со временем, по мере накопления боевого опыта. - Немного поколебавшись Андрей всe же решился. - Не все, разумеется, были гениями и великими полководцами, но к сорок третьему научились бить немцев, а к сорок четвeртому превзошли их настолько, что сумели устроить вермахту блицкриг наоборот.
- А кого бы вы, товарищ Банев, выделили как лучшего? - Цепкий взгляд вождя поймал глаза Андрея, пытаясь заставить отвести взгляд. Оценив выдержку собеседника, который от этих "гляделок" уклониться не пытался, Сталин продолжил. - Не бойтесь, что своими словами навредите кому-нибудь. Это ведь всe равно станет известно, но какой ценой...
- Маршалы Толбухин и Малиновский умели воевать там, где противник не уступал им силами, но на второстепенных фронтах. - Начал Андрей, старательно подбирая слова. - Конев, Ватутин и Баграмян умели не только обороняться в первые годы, но и проводить наступательные операции с впечатляющими результатами во второй половине войны. Солдаты больше всего любили генерала Черняховского за умение нести наименьшие потери в живой силе. Но самым результативным, пожалуй, был Рокоссовский. Ходил анекдот. - Андрей запнулся, но, понимая, что раз начал, то теперь останавливаться поздно, продолжил. - Ходил анекдот, что на жалобу некоего генерала о том, что комфронта Рокоссовский позволил себе в отношении этого генерала несдержанные слова и даже рукоприкладство. Товарищ Сталин сказал: "Это, конечно, плохо. Но снять его с должности нельзя. ДРУГОГО РОКОССОВСКОГО У НАС НЕТ."
- Хорошо, товарищ Банев, мы учтeм ваше мнение. - Сталин по-прежнему не проявлял признаков гнева, наоборот, становился спокойнее. - А что случилось с нашими танковыми войсками? Почему и они потерпели поражение?
- Причин, товарищ Сталин, было несколько. Первая причина, большинство наших танков, кроме КВ и Т-34, уступали немецким по боевым характеристикам. Ни БТ, ни Т-26 на дальних дистанциях поражать немецкие панцеры с более толстой бронeй не могли. А те легко пробивали тонкую броню наших лeгких танков. Хотя на близких дистанциях наши танковые 45-милиимитровые пушки брали броню немецких Т-3 и Т-4. БТ и Т-26 нужно было использовать из засад, но делать это запрещает боевой устав танковых войск. Устав поменяли к концу сорок первого, когда 90 процентов наших танков было выбито в атаках на немецкие танки, которые стреляли с места и из засад. Устаревший устав стал второй причиной разгрома. Третьей причиной было неправильное использование танковых соединений. Немцы собирали танки в ударные группы по 800-1000 машин, а большая часть наших танковых частей были привязана к пехоте. По цифрам танков столько же, а реально они размазаны по всему фронту. Пока соберешь их для контрнаступления, немцы уже давно в тылу. А горючее и боеприпасы закончились, и танки уже просто куча железа, которое за собой в отступление не утянешь. Вот и остались мы без танков к концу сорок первого года.