Алексей Волков - Флаг Командора
– Ну и гадость! – констатировал Валера. – А все равно – это все равно. Ведь, как ни крути, блин, мы давно покойники. Для родных, для близких, для всего нашего времени. Этот век давно прошел, Юра. Понимаешь: прошел. Нет его больше. Значит, и нас нет. Просто одни погибли сразу, а мы с тобою остались ни живыми, ни мертвыми. Призраки минувшего… Тьфу! Грядущего.
– Интересная мысль, – проговорил Флейшман, закуривая, и вдруг спросил: – Слушай, а призраки – существа нематериальные?
– Наверное. – Ярцев едва пожал плечами.
Сил на более энергичное движение у него не оставалось.
– Тогда какого черта у меня руки-ноги болят?
– Да ну тебя! – Несмотря на свою меланхолию, Ярцев не смог сдержать улыбку.
– Это не меня. Это твои рассуждения никуда не годятся, – поправил его Юра. – Не семнадцатый век давно прошел, а двадцать первый еще не наступил, и наступит не скоро. Через триста с лишним лет. А мы с тобою – живее всех живых, чему порукою усталость и это пойло, которое тут пьют вместо коньяка. Просто декорации чуть-чуть поменялись. Вводная, как сказал бы Командор. Ну и что с того? Живут тут люди. Значит, и мы можем жить.
– Жили мы там, а здесь… – Ярцев замолк, пытаясь подобрать соответствующее слово.
– Ерунда, – отмахнулся Флейшман. – Там ты был штурманом, здесь – тоже. Так что же изменилось? Возьми Ширяева. У него свое дело было, а он аж светится от счастья.
– Дело – ерунда. Семья, ядрен батон, с ним, так чего ему не радоваться? У тебя тоже есть Ленка. Про Командора я не говорю, – вздохнул Валера.
– Не в Ленке счастье. Ты лучше смотри с другого бока. Ширяева супруга частенько допекает своими придирками. Командор… Ты думаешь, ему легко с двумя, когда мы все дружненько висим у него на шее? И вообще, с чего ты решил, будто счастье в бабах?
– В бабках, что ли?
– Возможно. – Флейшман слегка развел руками. – Во всяком случае, с бабками баб найти проще, чем с бабой – бабки. Да и вообще, что за разговор, Валера? У нас целая куча женщин вполне нормального вида при острой нехватке мужиков. Если тебе так надо, выбирай любую – и радуйся. Учитывая обстановку, ни одна не откажет. Но учти: счастье надо завоевывать. Что у нас, что здесь. А для этого и попотеть приходится.
Валера долго молчал в ответ, а затем изрек:
– Мне не нужна любая.
И столько безнадежности звучало в его голосе, что Флейшман наполнил стаканы, заставил штурмана выпить, а затем без привычного ерничанья сказал:
– Был у меня друг Пашка. Не скажу, что шибко умный, но зато надежный. Иногда выручал меня в весьма трудные минуты. А погиб глупо. Еще на острове. Но ведь я его не верну. Как не верну остальных, знакомых и незнакомых. Жить в любом случае надо, потому что все они живы, пока живы мы. В нашей памяти. А не станет нас – и они тоже уйдут окончательно, будто их никогда не было. Ни там, ни тут.
– Не помешал? – Командор прежде заглянул в комнату и лишь затем постучал.
– Заходи, Сережа, – вместо хозяина ответил Флейшман.
– А накурили! – Кабанов демонстративно помахал рукой перед лицом, посмотрел по сторонам, сел на кровать рядом с Ярцевым, а затем полез в карман за трубкой.
– Логично, – не удержался от комментария Флейшман.
– Вполне, – кивнул Командор и покосился на бутылку.
Юра молча пошарил в шкафу и извлек третий стакан.
– Вообще-то не советую. С утра у вас опять тренировки. Люди вы взрослые, приказывать на берегу не могу, но не советую, – честно предупредил Командор и добавил: – Вы что, Ширяева не знаете? Это же зверь!
– А ты нас куда-нибудь пошли до обеда. Например, отдохнуть, – улыбнулся Юрий.
– Послать? Послать я вас могу. И до обеда, и после. В любое время суток. Только не знаю, как вы туда доберетесь. Если же серьезно, орлы мои, или, вернее, альбатросы, с завтрашнего дня вам еще надлежит обдумать все, что связано со специальностью. Мне надо, чтобы бригантина маневрировала, как, скажем, велосипед. Куда хочу, туда поверну. Идея понятна? Само собой, тренировки тоже никто не отменял. Никаких достижений от вас не требуется, но жизнь свою вы защитить должны.
Оба компаньона переглянулись. Мысль о дополнительной нагрузке пришлась не по нраву. Хотя и Флейшман, и Ярцев признавали: Командор требует только необходимое.
– Ну вот и чудненько, – подытожил обмен взглядов Кабанов. – Теперь можно выпить. За нее, за удачу!
– Одного не могу взять в толк, – признался Флейшман. – За что тебя солдаты любили? Ты же их гонял как не знаю кого.
– А кто сказал, что меня любили?
– Григорий.
– Это, наверное, когда я «отбой» командовал, – с невозмутимым видом предположил Кабанов.
– А бывало и такое? – в тон ему осведомился Юрий.
– Мало ли чего бывало за столько-то лет! Или могло быть. Теоретически. На практике не припоминается.
– Да… – протянул Флейшман и сменил тему. – И все-таки, как хотите, господа, но я, похоже, за то, чтобы скорее добраться до Европы. Здешний ром – ужасная гадость.
– На другое мы пока не заработали, – вздохнул Командор. – Там тоже бесплатно ничего не нальют.
– Тогда еще одна идея. Помните золотую лихорадку? В принципе, до Калифорнии не так-то далеко. Сколько помню, там такие состояния делались! И риска меньше, – вдруг загорелся Флейшман.
– Если не считать похода вокруг мыса Горн, во-первых, и местных индейцев, во-вторых. Ну и отсутствия карт, в-третьих. Калифорния большая. Хотя в перспективе можно подумать и о таком варианте. Когда хоть какой-то капитал будет. И если ты вспомнишь точнее.
– Точнее… – Флейшман задумался. – Если не ошибаюсь, где-то не очень далеко от форта Рос.
– И где будет этот форт? – уточнил Кабанов, хотя ответ он заранее знал.
– Вот этого я точно не скажу. Неподалеку от Сан-Франциско.
– А оно… Валера, что скажешь?
– Блин! Что я могу сказать без карт? Я в тех краях не был. Да его, по-моему, еще и нет.
– Эх, вы, двоечники! Значит, так. Поход в Калифорнию отменяется до тех пор, пока не вспомните, где она находится. Пока же поищем испанцев, голландцев, а лучше всего – англичан. В крайнем случае заглянем на Барбадос.
– Почему на Барбадос, блин? – не понял Валера.
Странное дело, ему вдруг стало легче, и жизнь перестала казаться абсолютно мрачной.
– Ширяев просит. Говорит, хочет посмотреть, откуда капитан Блад выполз. На Ямайке мы уже были, да и неинтересно там сейчас. А Барбадос… Какая разница, с чего начинать? – вроде бы в шутку сказал Командор.
Но глаза его сверкнули так, словно он в самом деле решил пройти через весь Архипелаг, а затем и все американское побережье.
7
Флейшман. Почин
– Пора опробовать новинку, Жан-Жак.
Кабанов говорил спокойно, словно дело происходило в портовом кабачке, а не посреди моря.
– Сомневаюсь я в ней, – признался Гранье и посмотрел на близкую корму галиона.
Корма носила следы недавних многочисленных попаданий. Широкие окна капитанской каюты были разбиты, от балкона остался жалкий фрагмент, а помещавшаяся под ним пара орудий давно умолкла.
– Ты сначала попади, – резонно заметил Командор.
Жан-Жак пожал плечами и хотел что-то сказать, но Кабанов прервал его совсем другим тоном:
– Выполнять!
– Есть выполнять! – машинально подтянулся Гранье.
Все-таки определенную дисциплину Кабанов на бригантине привил. В не особо понятливых – вбил. В полном смысле слова. И, надо сказать, морские разбойнички не обижались. В том мужском монастыре, который был на борту, очень ценились мужская сила и ловкость. Качества, в полной мере присущие Кабанову.
На палубе канониры торопливо забивали в пушки заряды. Так сказать, в соответствии с бессмертными словами классика.
Никакого страха ни у кого я не видел. Каждый на борту занимался привычным делом, а что до галиона, искали-то мы его, а не он нас.
Всю дорогу Кабанов усиленно заставлял нас маневрировать по пустому морю. Флибустьеры и без того превосходили остальных моряков своего времени в умении владеть кораблем, и учились не столько они, сколько мы.
Зато теперь не составляло труда выплясывать на бригантине вокруг испанца так, что мы ни разу не оказались на траверсе его бортов. Наша бригантина превосходила неповоротливый галион и по скорости, и по маневренности, поэтому игра шла в одни ворота. Мы просто висели на хвосте противника, время от времени разворачиваясь то одним бортом, то другим, давали залп и опять устремлялись в погоню.
В подобном маневре для флибустьеров не было ничего нового. При несоразмерности огневой мощи галиона и небольших пиратских суденышек состязаться в артиллерийской дуэли не было никакого резона. Стоило бригантине угодить под полновесный бортовой залп испанца – и ощущения будут такими, будто на нас обрушился кузнечный молот. Да и последствия, боюсь, могут оказаться плачевными.
Разница была лишь в том, что пираты старались как можно быстрее пойти на абордаж, взять противника нахрапом, Кабанов же предпочитал пока не рисковать. Схватка и есть схватка. В ней без потерь не обойтись. А Командор считал, что нам потери ни к чему и надо прежде попробовать другие методы убеждения…
