Владимир Поляков - Конфедерат: Ветер с Юга
Громилу сержанта два раза просить не стоило, да и команда знакомая. Взять — это значит схватить цель так, чтобы та и двинуться не могла. Вот он и ухватил Мюррея должным образом, в то время как доктор вернул «объект» в исходное состояние, то есть спутал болезного по рукам и ногам.
Кажется, именно в этот момент до болезного дошло, что сказанное мной не просто угрозы, а суровая правда жизни. Но попытки вырваться были обречены на провал, а вопли… Тут ими никого не впечатлить, все находящиеся в доме уже успели наслушаться, а посторонних здесь сроду не водилось.
— Иглы, док. Проба пера, так сказать…
— В локоть?
— Сначала да, потом запястье. Делай.
Шмидт к этому моменту уже успел потренироваться на предъидущих, столь же несговорчивых аболиционистах. Сначала у него получалось плохо, ведь искусство иглоукалывания тут совсем не развито. Однако, тренировки на то и тренировки, чтобы постепенно совершенствовать своё мастерство. Да и требовалось не лечить уколами игл — вот это действительно сложно — а всего лишь вызывать болевые спазмы, не причиняя телу видимого ущерба. В общем, док справился.
Вот и сейчас одна из игл вонзилась в локтевой сустав, сразу же вызвав истошный вопль и очередную попытку шпиона янкесов порвать путы, каким угодно образом вырваться… Нет уж, шалишь! Тут тебе не там, раньше надо было думать. Шпион, как я уже говорил — профессия рискованная, ставящая человека вне закона по определению.
— Запястье.
И новая игла, в ту же руку. Вопль не сказать что стал громче, но приобрёл иную интонацию, а там и сменился сложноразличимыми, но всё-таки словами. Смысл был понятен. Просьба прекратить и готовность начать говорить по делу. Что ж, большего мне и не надобно, именно этого и добивались. Шмидт сразу же извлёк иглы, поскольку надобность в них, я надеюсь, отпала. Не люблю этот процесс, отвратен он до глубины души. А что поделать? Добром шпионы никогда говорить не станут, а исключительно словесные угрозы редко когда действуют. Так было всегда и всегда так будет.
— О'Рурк, развяжи, дай водички или там виски, чего мистер Мюррей пожелает, — кивок, и сержант начинает исполнять приказ. — Ну а вы не забывайте, что верёвки можно вернуть, равно как и иглы. К тому же у нас с вами ещё вариант с водичкой поразвлечься имеется. Ну так как, будем говорить?
Будем… Вон как головой мотает, показывая, что его желание к конструктивному сотрудничеству просто зашкаливает. Ну-ну, будем посмотреть.
— Итак, начнём сначала, — спокойно, без лишних эмоций произнёс я, когда Мюррей привёл себя в порядок, выхлебал полстакана виски малость пришёл в себя. — Кто вас послал на территорию Конфедерации и с какой целью или целями?
— Мистер Джеррит Смит, — выдохнул склонённый к сотрудничеству аболиционист. — Я должен был контролировать участников «подземной железной дороги», чтобы они занимались важными делами, а не разной ерундой.
— Ерундой?
— Да кому нужны эти беглые негры, — от избытка эмоций махнул рукой Мюррей. — Их у нас на севере и без того огромное число. Ленивые, ни к чему не пригодные, крикливые. Только деньги выпрашивают у филантропов.
— Это они умеют, — усмехнулся я, вспомнив родное время. — Так в чём состояли важные дела?
— Наблюдение за перемещениями ваших войск, за отправляемыми и принимаемыми грузами в портах. По возможности найти тех, кто будет информировать о происходящем в доме губернатора и других влиятельных людей штата.
Типичный набор заданий для резидента. Не удивил, скорее подтвердил предполагаемое.
— Кто должен был всё это делать.
— Негры, конечно! Рабы есть везде: в порту, близ железной дороги, они же обслуживают военные лагеря, дерьмо вывозят, например. И слушают. У губернатора и крупных плантаторов — много слуг, которым достаточно хорошо заплатить. Вы что думаете, они откажутся от денег?
— Никогда не откажутся, — согласился я, не кривя душой. — Умные люди не питают иллюзий насчёт того, что раб всегда предаст, стоит лишь правильно его об этом попросить и мотивировать. Это с глубокой древности известно. Хорошо. Конечно же, вы перечислите всех своих людей, как из числа аболиционистов, так и негров. При свидетелях, после чего напишете и заверите подписью. Понятно?
— Да…
— А потом суд. Но поскольку вы всячески и по доброй воле помогали нам. Глубоко раскаявшись в своих заблуждениях, то… приговор будет не таким суровым. Каким мог бы стать. Разумеется лишь в том случае, если и на суде не станете делать глупостей. Иначе.
— Я понял, — тяжко вздохнул Мюррей. — У вас хватит отсутствия совести, чтобы меня нашли повесившимся на собственной рубашке.
— Это не «отсутствие совести», а всего лишь здравый смысл в шпионских играх, куда вы влезли давно и абсолютно сознательно, — парировал я. — Впрочем, мы отвлеклись. Зная особенности мышления вашего патрона, Джеррита Смита, я осмелюсь предположить, что он не ограничился бы простым сбором информации. Что ещё он вам поручил?
Замялся. И раскалываться до донышка не хочется, и в то же время понимает — попытка уйти от ответа или соврать однозначно повлечёт за собой продолжение знакомства с добрым доктором, который не только лечит, но и калечит.
— Можно ещё… виски.
— Конечно, — после полученного отменяя разрешения, сержант, набулькав полный стакан, передал его допрашиваемому. — Пейте на здоровье. В вашей ситуации для нервов полезно. Но и про разговор не забывайте.
— Конечно… тут как забыть. Как бы это сказать…
— Да вы говорите, любезный, я уж как-нибудь пойму. Много чего слышать доводилось. Главное не стесняйтесь и не опасайтесь моей реакции. Она будет печальная для вас лишь в одном случае — при попытке врать или недоговаривать.
— Вы умеете убеждать… полковник Станич, — губы Мюррея искривились в жалком подобии улыбки. Опрокинув в себя ещё с половину стакана, он, уставившись взглядом в никуда, вымолвил. — Мистер Джеррит Смит влиятельный политик, он любит, чтобы всё происходило согласно его желаниям. Он не зря давал деньги Джону Брауну и другим. Кровь его не страшит. Вот и сейчас…
— Неужто попытка создать нового «Джона Брауна»?
— Нет. Мне было поручено найти тех, кто сможет поднять восстание, когда войска США перейдут в наступление и достигнут границ штата. Купить оружие, патроны, найти командиров, понимающих в военном деле. Деньги нужны были и для этого тоже.
Джонни аж присвистнул от изумления. Мой друг не предполагал, что всё настолько запущено. Я же продолжил допрос.
— Что уже удалось сделать?
— Немного. Никто не рассчитывал, что вы начнёте аресты и убийства участников «подземной железной дороги». Это многих напугало. Мало кто хочет подвергать себя постоянной опасности, даже за деньги. Большие деньги. Но удалось купить оружие. Пока немного. Баптистские и квакерские проповедники давно работают с неграми, они всегда нам помогали.
— Значит с рабами у вас дела шли хорошо.
— Да.
— Кто с ними связывается? Вы, аболиционисты-«подземщики» или проповедники?
— Проповедники, — ожидаемо для меня ответил Мюррей. — Их не подозревают, они… обычны. Хозяева считают, что религия делает рабов более спокойными, податливыми. Они ошибаются.
— Последний важный вопрос. Что в других штатах?
— Я не знаю. Я отвечал только за Южную Каролину.
— Но подобные тебе там есть?
— Конечно, — кивнул явно смирившийся с полным крахом аболиционист. — Как же иначе?
— И то верно. Теперь перейдём к бумажной работе. Сейчас вам дадут перо, бумагу и чернила. Будете писать большой труд на тему «Как я работал на США и чего добился на этом поприще». Писать будете с чувством, с толком, с расстановкой. Ничего не утаивая. Затем вас снова допросят, уже сверяясь с изложенным на бумаге. Всё ясно? Тогда начали.
Да уж… Допрос резидента, отвечающего за подрывную работу в штате — это вам не допрос мелкого функционера. Из резидентов информацию выкачивают не один день, даже не одну неделю. Тут нужно сменять один допрос другим, причём допрашивающие должны меняться, сменяя друг друга, задавая вроде бы и одни вопросы, но с разными уточнениями и нюансами.
Однако это был успех! Основанный на первоначальной удаче, спору нет, но ведь известно, что удача улыбается тем, кто приложил к этому определённые усилия. Мы — приложили! Постоянный отлов членов «подземки» и иных агентов Севера принёс, наряду с обычными плодами, ещё и вот этот подарок в лице резидента. Закон больших чисел сработал в нашу пользу — среди мелочи в ловушку заплыла крупная рыба, которую сейчас и «потрошим» в меру сил и возможностей.
Куда пойдут полученные сведения? В работу, млин! Однозначно можно сказать, что агентура янки в Южной Каролине приказала долго жить. Если кто и останется, то это уже ошмётки, непригодные для того, чтобы вести целенаправленную подрывную деятельность. Кто-то успеет сбежать, это надо осознавать. Но в этом состоянии они опять же куда менее опасны.
