Майкл Муркок - Финальная программа. Средство от рака. Английский убийца
— Пойдем на пирс? — задыхаясь спросила миссис Корнелиус. Она указала пальцем через свое потное плечо на Восточный пирс — ржавое сооружение, на котором располагались танцплощадка, театр, дешевый магазинчик и аттракционы. С того места, где она стояла, было слышно, как громыхают электрические автомобили на аттракционе и сталкиваются друг с другом. Время от времени оттуда раздавался громкий смех и испуганные вопли.
Полковник Пьят неохотно кивнул в знак согласия. Это входило в его обязанности. И ему придется сделать это.
— Эй, давай мне кошку. — Она забрала мягкий комочек из его рук. — Когда мужчина держит кошку в руках, это выглядит очень глупо. Тебя примут за гомика или что-нибудь типа этого, если ты будешь вести себя неосторожно! — Она визгливо рассмеялась, игриво толкнув его в бок. — Хотя я думаю, их здесь полно! Это же Брайтон! — Она оглядела веселящуюся толпу людей на пляже, как бы оценивая, у кого из них есть сексуальные отклонения. Шезлонги, газеты, плащи, пуловеры, пиджаки, полотенца были разложены по всему пляжу, на них лежали или сидели на корточках мамаши, папаши и подростки, их сыновья и дочери, солнце освещало их короткие стрижки и кудри, появившиеся благодаря химической завивке. Дети помладше бродили вокруг и ели брикеты мороженого, купленного у человека Остановись-И-Купи-У-Меня-Хоть-Что-Нибудь, который разъезжал взад и вперед по всему пляжу со своим маленьким холодильником. Другие дети, взяв свои металлические поцарапанные ведерки и деревянные лопаточки, задумчиво копались в песке. Чуть подальше, вдоль набережной медленно разъезжали открытые двухэтажные автобусы, битком набитые мужчинами и женщинами в белых шортах и рубашках с открытым воротом, и девушки в шикарных летних платьях, волосы которых либо вились сами, либо были завиты, губы у них были накрашены помадой алого и светло-вишневого цвета. Морской воздух, запах жира, жареного картофеля и заливных угрей плыл в воздухе.
— Фу! — Она втиснула ноги в босоножки изумрудного цвета и мимо отдыхающих направилась по пляжу к пирсу.
— Можно сойти от этого с ума, да? Я имею в виду жару.
На пирсе, заплатив два пенса за каждого, они прошли через турникет; полковник Пьят заметил с облегчением, что ветер поменял направление и теперь все запахи, кроме запаха моря, поплыли обратно в город, в котором можно было увидеть возвышающиеся купола Китайского павильона на фоне расположенных ниже плоских крыш. Конечно, было невообразимо жарко, от солнца болели глаза, он пожалел, что не купил темные очки. Кошка зашевелилась у него на груди, потом успокоилась.
— Что за мать, что за мать, — запела миссис Корнелиус. — О, боже, что у него была за мать, у этого лорда Лоуэла, его бедная мать кормила его, когда он был грудным ребенком, лопатами! Какое несчастье (бедный парень), он никогда не знал, что такое любовь — потому что, если бы он знал, что это такое, ставлю один против двадцати, его голова раскололась бы пополам!
Полковник Пьят, предчувствуя недоброе, посмотрел на миссис Корнелиус. Последний раз она пела именно эту песню как раз незадолго до того, как ее стошнило в сточную канаву около «Корабля».
— Вот именно так я и хотела отдохнуть, собираясь весело провести время на берегу, — продолжала миссис Корнелиус. Она взяла кошку у Пьята, поднесла к лицу и погладила ее. — Пойдем на поезд с привидениями, а?
— Не будет ли это чересчур? — спросил полковник Пьят.
— Для кого? Для меня? — весело рассмеялась она. — Ты, должно быть, шутишь?
И они отправились на поезд с привидениями. Полковник Пьят боялся чудовищ, ведьм и скелетов, которые наскакивали на него со всех сторон, издавая истошные крики, воя, хохоча, что-то липкое касалось его гладко выбритых щек, он боялся паутины, вспыхивающих огней, порывов холодного воздуха, зеркал, абсолютной темноты, через которую им пришлось пройти, а миссис Корнелиус, хотя она и вопила и визжала, как сумасшедшая, получала от всего этого огромное удовольствие.
В кафетерии они взяли себе по чашке чаю и по булочке и ели это, глядя на переливающееся море. Все официантки собрались вокруг них, чтобы погладить кошку миссис Корнелиус.
— Она домашняя? — спросила одна из них. Другая дала кошке немного печенья, но та не стала его есть. Третья девица, тощая и некрасивая, принесла блюдце с молоком.
— Ну же, киса. Пей. — Кошка вылакала молоко, и девица чувствовала себя счастливой от этого целый день.
Затем они направились к машинам. Миссис Корнелиус села в одну машину, она посадила кошку себе на грудь — торчала только голова, — смотреть на нее было смешно, а полковник Пьят сел в другую машину. Машина миссис Корнелиус под номером 77 была ярко-красного и золотого цвета. Машина полковника Пьята была зелено-голубая под номером 55. Электрические ползуны скрипнули и заискрились, искры разлетелись во все стороны, когда машины тронулись. Миссис К. склонилась вперед и направила свою машину прямо на машину полковника Пьята; покорившись судьбе, он почувствовал сильнейший удар, сотрясший его всего, — он поцарапал коленку. В громкоговорителях звучал искаженный голос Нета Гонелы, певшего песню «Если бы твоя фотография заговорила».
— Ты слишком неповоротлив! — закричала миссис Корнелиус довольным голосом и отъехала от него, чтобы калечить других ничего не подозревающих водителей. Даже кошка, казалось, получала большое удовольствие от катания на машине.
— О-о! Вперед! — воскликнула миссис Корнелиус и, откинув назад голову в чалме, налетела на следующую жертву.
Полковник Пьят почувствовал тошноту. Как только машины остановились, он вышел и встал в сторонке, а миссис Корнелиус решила покататься еще раз. Он был поражен, что на тонкой конструкции пирса могут происходить такие бурные действия. Должно быть, конструкция намного прочнее, чем он предполагал. Он закурил сигарету, подошел к ограждениям и сквозь проем смотрел на море, шумящее внизу, прислушиваясь к отчетливо слышным восклицаниям женщины, на которой он женился, и размышляя, сохранится ли пирс после того, как будет разрушен город.
Машины опять остановились, и миссис Корнелиус вылезла из своей и переваливающейся походкой пересекла дощатый настил, который окружал площадку с машинами.
Пот стекал с нее ручьями, она, довольно ухмыляясь, подошла к нему, от нее пахло машинным маслом.
— Пошли, — сказала она, взяв его под руку и потянув дальше. — У нас еще осталось время потанцевать.
Горы
Пахнущий дымом индийский дождь скатывался по склонам гор через леса, находившиеся рядом с Симлой, горные дороги совсем развезло. Майор Най ехал на машине «фантом-Ѵ» фиолетового цвета по извилистым улочкам, огороженным с обеих сторон белыми заборами, разбрызгивая грязь; сквозь дымку было плохо видно, но она смягчала пейзаж. «В дождь, — подумал майор, — мир становится неподвластным времени».
Повернув во двор большого деревянного бунгало, он остановил лимузин. Слуга сикх подал ему зонт, прежде чем забрать у него машину.
Майор Най под дождем прошел через двор, поднялся на веранду, сложил зонт и прислушался к каплям дождя, падающим с листьев. Этот звук напоминал тиканье тысячи часов. В воздухе пахло свежестью. В Симле почти ничего не изменилось. Это было потрясающе.
Его жена и две дочери остались в Дели. Они не захотели поехать вместе с ним. Но ему нужно было кое-кого повидать. Кроме того, он считал необходимым напомнить слугам о своем существовании.
Внутри дома было холодно; вся мебель была покрыта белыми чехлами. В доме не было никаких запахов и, если бы не дождь, никаких звуков. Дом был мертв. Он почувствовал усталость, сломленный бременем свалившейся на него ответственности и неожиданным пониманием того, что его преданность оказалась бесполезной. Сколько еще смог бы просуществовать этот рай, когда китайцы, русские и американцы уже у порога?
Он заметил, что в камине горит огонь. Кто-то сжигал книги. Он взял кочергу и повернул так, чтобы были видны еще не совсем сгоревшие обложки. Название одной было «Как Майкл нашел Иисуса», там были и другие: «Рагнарек и третий закон термодинамики», «Поиски времени на западе, находящемся в состоянии спада», «Короткие библейские истории для маленьких детей», «Средство от рака», «Как избежать смерти от жары». В основном это были книги по медицине и о религии. Кто бы это мог разжечь ими камин? Он хотел было позвонить, но его внимание было отвлечено шумом, раздавшимся снаружи. На веранде кричали слуги. Он подошел к окну и открыл его.
— Что там такое, Дженаб Шах? — спросил он высокого дворецкого, афганца по национальности.
Человек пожал плечами и ухмыльнулся в свою густую бороду.
— Ничего особенного, сахиб. Мангуста убивает кобру. Посмотрите. — Он показал на длинную змею.
Майор Най кивнул и закрыл окно. Он пошел к двери и вышел в темный коридор. Поднялся наверх по непокрытой коврами лестнице. Вошел в спальню, в которой спал когда-то с женой. Кровать и вся остальная мебель тоже были покрыты белыми простынями. Он взялся за конец простыни, накрывавшей массивный гардероб, сделанный из тикового дерева, и стащил ее. Пыль разлетелась по всей комнате. Он закашлялся. Майор вытащил из кармана связку ключей, выбрал один, вставил в замок гардероба. Дверца со скрипом открылась, на внутренней стороне дверцы было зеркало, и майор несколько секунд смотрел на себя с удивлением. Он постарел. В этом не было никаких сомнений. Но фигура у него была все еще стройной. Он полез в гардероб и выбрал индийское национальное платье из шелковой парчи. Оно было синего цвета с круглыми лацканами, отстроченное нитками голубого цвета. Пуговицы на платье были бриллиантовые, на одеяние был одет чехол. Высокий жесткий воротник закреплялся двумя бронзовыми пряжками. К платью прилагался алый кушак. Майор Най снял пиджак, который был на нем, и надел индийское платье на белую шелковую сорочку. Он тщательно застегнул все пуговицы и приколол брошь к воротнику. И наконец замотал кушак вокруг талии. Его вид, седеющие волосы и совершенно седые усы, прозрачные голубые глаза и загар — все это производило впечатление. Почти такое же, какое он производил в день получения в подарок этого платья. Это был подарок от поверженного им Шаран Кханга, старой горной лисицы. Верит ли все еще Шаран Кханга в независимость Гималайского королевства? Майор Най улыбнулся.
