Геннадий Ищенко - Возвращение
Добирались мы больше часа.
— Что так долго-то? — спросила Вика, после того, как я отдал пистолет охраннику и нас пропустили в квартиру.
— Не было машины, так мы на такси, — ответила Люся, снимая пальто.
— Дед! — пожаловалась Вика сидевшему в гостиной Брежневу. — У них отобрали машину!
— Правда, что ли? — удивился Леонид Ильич. — Я разберусь.
— Не нужно разбираться, — вмешался я. — Это случайность.
— Это не случайность, а разгильдяйство! — рассердился он. — Ты по-прежнему одна из важных персон Проекта. Для его программы твоя ценность теперь невелика, но вот для наших противников ты бесценен! А вы шляетесь на такси. В важных делах не должно быть таких случайностей. Что у тебя за дело, из-за которого вы пошли на нарушение правил?
— Леонид Ильич, мне нужно встретиться с Семичастным. Причем в Комитете мне появляться нельзя, нужно выбрать другое место.
— А зачем тебе председатель Комитета? — спросил он, внимательно глядя мне в лицо. — Что он может такого, чего не могу сделать я?
— Девушки, вы не побеседуете о погоде? — сказал я Вике с Люсей.
— Очень мне нужны ваши секреты! — фыркнула Вика. — Пойдем в мою комнату.
— Семичастного правильно оставили председателем Комитета, — сказал я, когда девушки ушли. — Но это повлияло на историю так, что не был заказан замечательный фильм. Это еще не поздно исправить, нужно лишь с ним поговорить. Вы от этого фильма тоже были в восторге.
— А к чему такая спешка?
— Я не знаю, когда его начали снимать, — пояснил я. — Знаю только, что в этом году. В фильме двенадцать серий, и работать над ним будут больше двух лет. Там большой актерский коллектив, и я не хотел бы, чтобы в нем были изменения. А если начать съемки позже, кто-то из актеров уже будет занят, а то и сама режиссер займется другим фильмом.
— О чем хоть фильм?
— О работе советского разведчика, служащего старшим офицером в одном из отделов Главного управления имперской безопасности Третьего рейха.
— А такие были?
— Вроде один был, но разоблачили в сорок втором году. Неважно, фильм не обязательно должен повторять реальность. Главные события соответствуют истории.
— Раз ты из-за этого фильма так завелся, значит, он того стоит. Завтра вам позвонят и объяснят, где и когда встреча. Или послезавтра, если завтра Семичастный будет сильно занят. И сами по городу не мотайтесь.
— Удачно съездили? — перешел я на поездку генсека по Ближнему Востоку.
— По Сирии удачно, по Египту… тоже все выполнили. Теперь в дополнении к базе в Камрани у нашего флота будет и база в Порт-Саиде. Кроме того договорились о создании вдоль побережья курортной зоны для наших отдыхающих. Есть и еще планы. Пока им за наши кредиты рассчитываться особенно нечем, пусть рассчитываются землей. Поможем им восстановить нефтедобычу на Синайском полуострове – будет валюта. Есть еще газ, но в него тоже нужно вкладывать средства, а экспорт возможен только соседям. Пока страна нищая, и кроме памятников культуры, у них ничего нет. Принимали нас, правда, хорошо. Ну это и понятно. После последней войны им никто, кроме нас, не поможет. Тоже вслед за Сирией хотят строить социализм. Наверное, думают, что это будем за них делать мы.
— В моей реальности строили, — сказал я.
— Мало ли, что у вас было! — отмахнулся он. — Помогать будем, но немного, пусть вкалывают сами. А договор на аренду базы подписали на сто лет, причем плата в счет погашения их долгов. И часть расходов на курортное обслуживание тоже будут оплачивать египтяне.
— А как сказалась ликвидация Израиля?
— Пока она вылилась в ругань по поводу Палестины. Скорее всего, ее поделят между собой Сирия и Египет. Претендует еще Иордания, но Абдаллу проигнорируют. А так… Жили арабы без Израиля тысячу лет, проживут и дальше, а с кем драться найдут. Последствия, скорее всего, будут для нас. Отношения с Западом точно ухудшатся, в первую очередь с Соединенными Штатами и Францией. Придется на это идти, отдавать весь регион американцам нельзя. Ладно, у тебя еще что-то есть? Если нет, иди к внучке, а я немного отдохну. Когда будете уходить, предупреди охрану, чтобы подогнали машину.
С Семичастным я встретился на следующий день вечером у него на квартире.
— Вы едете один? — спросил прибывший за мной работник Комитета. — Оружие оставьте, оно вам не понадобится.
Владимир Ефимович встретил меня в гостиной и сразу пригласил в комнату, которая служила ему кабинетом.
— И какая у вас ко мне нужда? — спросил он, показав мне рукой на стул. — Не по поводу машины приехали?
Его внешность больше подходила не занимаемой сейчас должности, а, скажем, комбайнеру, особенно когда он улыбался.
— Я никогда не требовал для себя машину, так что не собираюсь жаловаться на ее отсутствие, — ответил я. — Реальной опасности пока нет, так что нет необходимости в машине, хотя время она мне сильно экономит. Другое дело, что мнение руководства не совпадает с моим. Но я к вам приехал совсем по другому поводу. Скажите, к вам писатель Юлиан Семенов не обращался с просьбой предоставить доступ к архивным материалам времен войны?
Мой вопрос его явно удивил.
— Лично ко мне не обращался, — ответил он. — А какое он имеет отношение к вам?
— Скажите, Владимир Ефимович, вы никогда не думали, почему вас оставили в этой должности? — спросил я. — Ведь после Шелепина должны были убрать и вас.
— И почему? — он уже не улыбался.
— Мне вам не за что быть благодарным, — сказал я ему. — Именно вы дважды высказывались за мою изоляцию. А вот вы мне очень многим обязаны. Хотите знать, как все было в моей реальности?
— Я получаю очень ограниченные данные по вашему Проекту, — ответил он. — Только то, что касается Комитета. По моей судьбе мне ничего не говорили.
— Тогда скажу я. Вам это знать не помешает, а секретом фактически не является. После того, как в шестьдесят седьмом убрали Шелепина, следом за ним избавились и от вас. Лет пятнадцать вы работали на Украине на вторых ролях, а потом руководили обществом «Знание». Выйдя на пенсию, умерли в две тысячи первом году.
— Это познавательно, — согласился он. — А для чего вы мне рассказали?
— Я убедил Брежнева, что вы на своем месте, и достаточно убрать Шелепина, а вас заменять не нужно. А ведь была уже кандидатура.
— Насчет последнего не сомневаюсь.
— Вы прекрасно понимали, что ваша карьера закончилась, и вас мягко «опускают». Наверняка такое было нелегко пережить, и это пагубно сказалось на вашем здоровье. Сейчас все иначе, так что вы имеете все шансы прожить дольше.
— И этим я тоже обязан вам?
— А вы как думаете?
В реальности все было не совсем так, но я знал, что он это выяснять к Брежневу не побежит.
— И чем же я должен расплачиваться?
— Лично мне от вас ничего не нужно, — сказал я. — То, что вы остались во главе Комитета, позволило избежать неприятностей, которые принес бы новый председатель. Есть только одно «но». Он протежировал Юлиану Семенову, дал ему заказ на роман о советских разведчиках, а потом помог с экранизацией. Естественно, ничего из этого в реальности не произошло. Для вас это может показаться мелочью, но на самом деле это не так. Каждая книга, каждый фильм оказывают влияние на умы миллионов людей, и тем большее, чем талантливей выполнены. Сама книга к шедеврам не относится, хотя дала начало многим другим. А вот фильм, который по ней сняли, рядовым событием не был. Иначе я у вас сейчас здесь не сидел бы. Этот фильм, смотрела вся страна, да и за рубежом он собрал огромную аудиторию. Рассказывать о нем сложно, его нужно смотреть.
— И что же вы хотите от меня?
— Фильм я смогу пропихнуть и сам. Мне нужно, чтобы для меня оформили допуск к архивам. Я с ними работать не собираюсь, но книгу без архивов написать трудно.
— А почему допуск на тебя, а не на Семенова? — спросил Семичастный, переходя на «ты».
— Если обратится он, оформите и на него. Ничего лишнего он не опубликует, тем более без вашей проверки, а польза может быть большая. А почему на меня… Он просто не успевает. Он писал книгу почти год, а через год собрать тот же коллектив и использовать того же режиссера вряд ли удастся. Да и он уже может написать совсем не то. Я восстановил фильм на бумаге, написав нечто вроде краткого сценария.
— И хочешь приписать его себе?
— Схожу к Семенову и попрошу дать рецензию. И посмотрю на его реакцию. Если он ничего такого еще не писал, буду оформлять, как свое.
— А если у него уже есть наброски?
— Вряд ли. Русскую фамилию главного героя я изменил на тот случай, если она уже есть в его замыслах. А этого сюжета почти наверняка нет. Но если есть, набьюсь в соавторы. Я все равно буду писать дополнения по сценарию, чтобы фильм вышел максимально близким к тому, который я помню.
