Александр Логинов - Феодал. Усобица
Самострельщик, отложив самострел, на всякий случай, вонзал кинжал в лежащие под ногами тела. Не зря. Пару раз, в ответ звучали приглушенные предсмертные вскрики, а то и вовсе глухой хрип.
Дышать было тяжело, просто невозможно. Винные испарения одурманивали. Таран галеры разбил несколько бочек с вином. Оно разлилось широкой рекой, смешавшись с кровью убитых и раненных турок.
Все, и османы, и воины Андрея, словно озверели, яростно убивая друг друга без всякой жалости. Но численный перевес осман сыграл свою роль, добравшись до пролома, русские остановились, не решаясь атаковать, так как, выйдя из узкого прохода между рядами бочек и ящиков, сразу потеряют преимущество. Турки тогда легко перебьют малочисленных защитников. Андрею даже пришлось скомандовать отступление, так как у осман обнаружился арбалетчик, подстреливший одного копейщика в ногу. Раненный воин отвлекся, посмотреть на рану, и получил колющий удар в шею тесаком. Обе раны оказались пустяшными, но потеря крови быстро ослабила воина, Андрей вытолкнул подранка назад, сам заняв его место.
В отменной броне, ему не страшны болты, ну почти не страшны. Случилась патовая ситуация. Османы не могли продвигаться вперед, а Андрей не мог атаковать. Но, что-то нужно было предпринять, пока османы не разбили остальные бочки, и не расширили проход, а они уже стали крушить мешавшие им бочки с вином.
Андрей слышал, как наверху приглушенно громыхают пищали, но не знал, как там обстоят дела.
Османы, забравшись на судно, сумели оттеснить рыцарей от бортов. Шателен с Данилой отступили за сети, развешенные у мачт, отходя к корме. Дитрих споткнулся о распростертое на палубе тело, и свалился в сети, моментально запутавшись в них. Османы выбили меч из его рук, отобрали кинжал, и к счастью для Кабана оставили рыцаря без внимания, чем больше барахтается, тем сильнее запутывается.
С кастелей на палубу выплеснули жидкое мыло. Горшки с известью побоялись кидать, ограничились мылом. Османы, поскальзываясь на отполированных до блеска досках палубы, стали неуклюже падать, так же попадая в сети, но эта мера, лишь на минуту другую, дала передышку рыцарям, потерявших двоих своих бойцов. Шателена с фланга прикрывали только двое, а урману прикрытие без надобности. Османы не решались близко подходить к Даниле, не без основания опасаясь его смертельной секиры.
С громким криком, с лестницы, ведущей на носовой кастль, раскидывая осман мощными ударами, сбежал вниз, на палубу Авак. Парень раздавал удары направо и налево, абсолютно пренебрегая защитой. Короткий итальянский меч-спата, сверкал на ярком солнце, а брызги крови, летевшие с лезвия меча, переливаясь на свету, напоминали драгоценные камни-гранаты. Кольчуга, выданная Аваку Кузьмой, надежно защищала тело парня, турки, быстро сообразив, что ее не просечь, старались наносить удары по рукам и ногам армянина.
Авак, действительно, оказался воином, даже больше, это был воин от бога. Касалось бы, что османы, окружившие парня, сейчас, изрубят его на куски, но он умудрялся оставаться невредимым, а вот его противники разлетались по сторонам, кто, получив пинка, кто, схлопотав по роже навершием меча, а кто и вовсе с распоротым животом или отрубленной кистью. Это на скользкой-то от жидкого мыла палубе и развешенных повсюду сетях! Авак увлекся, не сразу сообразив, что замыслили его противники. Два бронных османа, рванулись к парню, и просто сбили его с ног, опрокинув на спину, прямо на сети. Дюжина клинков, как минимум, опустились на парня, рассекая плоть на руках и ногах. Сильным ударом осман рассек сеть, освободив голову умирающего Авака, и отсек парню голову. Ухватив ее за волосы, высоко поднял ее вверх, оглашая палубу победным кличем. Турецкие разбойники ответили ему мощным ревом из десяток глоток.
Клара, не успела спасти парня, у нее закончились болты к самострелу. Пока она ползала на коленках, ища в потемках болт, надеясь, что такой сыщется, парню уже отрубили голову. Девушка изготовила арбалет к стрельбе, языком слизывая кровь на прокусанной губе. Тщательно прицелилась, вновь до крови прикусив губу, и нажала на спуск. Осман, только что, подбросил голову Авака высоко в воздух, забрасывая ее на верхнюю площадку кастля, и торжествуя, выбросил руки вверх.
Стрелка вошла точно в основание черепа убийцы, опрокинув его на палубу.
— Получи, гад! — с довольным видом произнесла девушка, довольствуясь местью.
Клара оглянулась, в помещении она осталась одна. Ее товарищ стоял на коленях, зажав обеими руками древко короткого копья, вонзившееся ему в горло. Клара отбросила бесполезный арбалет, вырвала копье из тела бедолаги, наклонившись, подобрала еще одно копье. Прислонив оружие к лестнице, девушка, с усилием подняла тяжелый щит, вставляя его в пазы, что бы закрыть бойницу. Отдышавшись, она по очереди, закрыла все бойницы, останавливаясь на короткий отдых. Теперь, в абсолютной темноте, девушка нащупала копья, и осторожно полезла наверх, на открытую площадку кормового кастля.
Там бородатый Кузьма, стрелял из пищалей, похожих на аркебузы. Этих ручниц оказалось на удивление много, даже небольшие пушечки имелись. Все остальные увлеченно швыряли тяжелые камни на головы врагов, а те пытались взять кастль штурмом. Османам на подмогу приходили все новые толпы врагов, с пришвартовавшейся рядом с баржей османской галеры. Хуже всего, что у врагов на захваченной палубе появились лучники, и турки вооруженные арбалетами.
Огнестрельное оружие сыграло решающую роль в отражении штурма. Пальба сразу с двух сторон нанесла чудовищный урон врагу. Османы завыли, от их криков у защитников корабля волосы на голове вставали дыбом и шевелились. Так было страшно.
Сразу после выстрелов, Кузьма с отчаянно смелостью повел воинов в атаку, Клара, не спрашивая разрешения (все про нее просто забыли), приняла в ней активное участие, сумев ловко отправить на тот свет полуголого рыбака-турка, решительно ткнув коротким мечом в пузатый живот. Девушка впервые в жизни убила человека (убийство на расстоянии, обычно человеком не воспринимается как убийство, иное дело, когда видишь глаза жертвы), держа в руках меч, она застыла как изваяние, глядя на гримасу боли на лице бедолаги. В этот момент другой осман ударил девушку кривым ятаганом, с оттягом, так ударил, что бы просечь на спине кольчужную рубашку. Удар вышел на славу, стальные кольца веселыми брызгами полетели в разные стороны, на кольчуге образовалась прореха длинной с детскую ладошку. Клару спас толстый кусок белой кожи, нашитый с внутренней стороны кольчуги, и толстый претолстый поддоспешник, хорошо погасивший удар ятагана. Воительница вышла из оцепенения, с силой вырвала свой меч из тела убитого ею османа, и резко отмахнулась мечом-спатой. Разбойник отшатнулся, однако, на свою беду не достаточно ловко. Острие меча девушки чиркнуло горлу, чуть ниже подбородка, там, где оставалась узкая полоска кожи, ничем не защищенная. Осман с перерезанным горлом, широко раззявив рот, замер на секунду другую, и грузно рухнул на колени, падая под ноги девушки, заливая их кровавым фонтаном.
Клару снова сильно толкнули в спину, а может просто ударили кулаком, девушка споткнулась о свалившееся ей под ноги тело, и неловко растянулась на палубе, угодив лицом в развороченный живот турка. Какими ми бы стальными не были нервы патрицианки, от такого — иного мужика наизнанку вывернет, а уж женщину и подавно. Содержимое желудка невесты воеводы, без всякого предупреждения вырвалось наружу, смешиваясь с кровью и развороченными кишками. Бр-рррр…
— Тьфу, мерзость, какая, — последнее, что успела подумать Клара, прежде чем сознание покинуло ее, и голова девчонки безвольно упала на грудь убитого.
С носового корабельного замка, Кузьму поддержал воевода, бросив в атаку всех воинов, за исключением Булата. Татарину воевода дал крепкий наказ — не дать галерам уйти. На марсовой площадке давно закончились стрелы, и там просто наблюдали за ходом битвы за корабль и, ничем не могли помочь товарищам. Лука, на кажущийся бардак в сражении, не оставлял ни одной мелочи без внимания и контролировал ход сражения с первых минут.
Вострая сабля на пару с Ерофеем яростно врубились в толпу осман. Ерошка поскользнулся на и без того скользкой палубе, и брякнулся прямиком на развешенные у мачты сети. Какой-то осман, попытался достать Ерофея своим клинком, но боярин успел выручить товарища, подставив под удар свою саблю, звонко переломившуюся от соприкосновения с вражеским клинком. Боярин, не выпуская обломок из рук, поднырнул под ворога, богатырской силушкой бог не обидел Вострую саблю, османа отбросило высоко-высоко вверх по направлению к борту. Приземлился супостат в аккурат на настил баржи, от соприкосновения с твердой поверхностью, сломав ногу. Боярин этого уже не видел, все его внимание сосредоточилось на новом противнике, стоявшим к боярину спиной. Отбросив в сторону бесполезный крыж от сабли, Вострая сабля поднял валявшийся под ногами тесак, и широко размахнувшись, рубанул по шее османа. Тесак застрял в теле убитого, вытащить оружие боярин не смог, его самого отправили в отключку, ударив камнем по голове. Шелом выдержал удар, смягчив его силу, а вот голова нет. Вострая сабля свалился, как подкошенный, и тонкая струйка крови потекла по его седому виску.
