Кирилл Еськов - Америkа reload game (с редакционными примечаниями)
– Что, и я тоже – ищу?
– Конечно. В общем, ты поглядывай при случае на своих спутников – кто как берется за приклад: может пригодиться…
Тут как раз падре Игнасио глянул за окошко и объявил нехорошим голосом:
– К нам, кажется, гости!..
61
На улице опять моросило.
Черных было семеро: шесть верзил в очках для слепцов – копии давешних, из храма, – и пожилой, но очень подвижный горбун в отчего-то перемазанной глиной пиджачной паре; у горбуна был приплюснутый нос с вывороченными ноздрями и странный шипящий акцент:
– Отдафай малтшика и фройлян!
– С мягким знаком! – отвечал по-русски Ветлугин, сопроводив свои слова не нуждающимся в переводе оскорбительным жестом, и сунул руку в правый карман. Очень хотелось облизнуть губы – но делать этого категорически нельзя.
Горбун некоторое время изучал его – и взглядом, и выставленной перед собой ладонью, по-детски нежной и розовой, – а затем рассмеялся:
–У тебя в барабане всего три патрона, крекер! Может, ты и положишь троих из нас – но потом все, кто в миссии умрут такой страшной смертью, что ты и вообразить не можешь. Куда ты лезешь, дурак? – это вообще не твоя игра! Забирай своего недорезанного шпиона, и проваливайте в свой Большой Бассейн – вы нам неинтересны. А мальчику будет у нас хорошо, по-настоящему хорошо – и это чистая, беспримесная правда, крекер! Ну?!
– Ты прав, – кивнул Ветлугин, извлекая револьвер. – Пуль всего три, и первая из них – точно твоя. Ну?!
Черные меж тем, как по команде, повернули головы, всматриваясь куда-то в степь за его плечом. «Ой, как дешево!.. И, между прочим, коль уж мы в Америке – пора бы кавалерии прискакать мне на выручку, в соответствии с местным легендариумом!» А когда он, вслушавшись в тишину, и в самом деле уловил где-то позади стук копыт, его буквально скорчило от хохота.
Смех этот отчего-то произвел на пришельцев поистине магическое воздействие: какая-то рябь неуверенности прошла по их построению, и они двинулись вспять – неспешно, впрочем, и в полном порядке. Горбун одарил его напоследок нехорошей улыбкой, промолвив непременное в таких ситуациях «I’ll be back, крекер » – но это уже как-то не производило должного впечатления…
Подъехавшие верховые (ничуть не смахивавшие на кавалерию) тем временем спешились. Было их двое: седоголовый джентльмен с орлиным профилем – настоящий южный джентльмен, с головы до пяток, – и парень чуть помладше его самого, с простецкой веснушчатой физиономией, которая смотрелась бы в каком-нибудь Сольвычегодске столь же естественно, как и здесь, на фоне техасского чапараля.
– Профессор Ветлугин? – у веснушчатого тоже был тягучий выговор южанина. – Я лейтенант Финн: Американский корпус инженеров-топографов*,
-------------------------------------
* Корпус инженеров-топографов – правительственное агентство, образованное в 1813 г.; позднее, в рамках задач по организации топографической съемки всей страны, был объединен с Корпусом военных инженеров и переподчинен Военному министерству. После 1863 г. обязанности Корпуса были расширены; в них были включены «планирование и проведение работ по улучшению рек и гаваней; тригонометрическая, гидрографическая и топографическая съемка северных озер; астрономическое определение границ и начальных точек; топографическая съемка и разведка внутренней части страны и западных территорий». (прим.ред.)
-------------------------------------
потом – Миссисипский Добровольческий. Прибыл в ваше распоряжение, сэр! Бак… – простите, майор Гренджерфорд! – сказал, что у вас тут проблемы и велел поторапливаться. Мы, кажется, вовремя?
– Да, более чем… – (видит Бог, Аркадий Борисович, я откладывал решение, как вы просили, но…) – А вы, как я понимаю, врач?
– Доктор Сейтон, к вашим услугам, сэр! – рукопожатие седоголового было твердым, истинно хирургическим. – Ну, показывайте – где ваш раненый?..
Ведь это же наверное сон, да? – не будите меня, пожалуйста!
– Кстати, я вас вспомнил, – обратился он к веснушчатому. – По фотографии. Экспедиция Беренджера – вы там стоите как раз по центру: морская тельняшка смотрится в истоках Миссури довольно необычно.
– Так точно, сэр! – расцвел тот. – Я вас тоже сразу узнал, по Алтайским фотографиям. Горд служить под вашим началом, сэр!
Ну вот, пора уже и просыпаться – как ни жаль…
– Послушайте, лейтенант… Сожалею, но я не могу принять вас под начало. У нас тут… ну, очень большие проблемы, и я не могу вас втягивать в них. Эти ребята, – он кивнул в направлении железнодорожной линии, вдоль которой убрели черные, – скоро вернутся; их, насколько мне известно, многие десятки, и шутить они совершенно не намерены. Лучшее, что вы можете сделать – это эвакуировать отсюда, пока не поздно, еще двоих человек; надо прикинуть – кого.
– Сэр, меня выдернули прямо с передовой – специально, чтоб я успел присоединиться к вашей экспедиции: в Ричмонде считают это очень важным делом. Да меня просто расстреляют за трусость и дезертирство – и будут четырежды правы!
– Ладно… А доктор?
– Доктору тоже не впервой оперировать под огнем. И потом, нам надо продержаться несколько часов – дальше Гренджерфорд обещал помощь; не бог весть сколько, но всё же… Стоп, а это – кто?
Финн ловко извлек притороченную к седлу винтовку и дослал патрон. Ветлугин внимательно проследил, как тот перехватывает шейку приклада и поздравил себя с паранойей: не, ну вот тут-то ты – чего думал углядеть, а?.. Подъехавшая тем временем с запада дрезина остановилась, с нее спрыгнули четверо, все с винтовками, и двинулись прямиком к ним; разглядев предводителя подъехавших, Ветлугин облегченно убрал револьвер и скомандовал Финну:
– Отбой! Свои.
– Свои – это кто?
– Калифорнийцы, я полагаю. Русско-Американская компания.
Финн и Ривера – «Николай Николаевич Николаев, к вашим услугам!..» – церемонно представились; южанин пристально оглядел забинтованную голову боевика и его руку на перевязи, но лезть с расспросами, понятно, не стал.
– Господин Ветлугин, Русско-Американская компания поручила мне обеспечить охрану вашей экспедиции. Вместо компаньеро Шелленберга – тот получил новое задание, срочное. Даже вот попрощаться не вышло, увы.
– Жаль! Ну, передавайте Валентину Карловичу привет, при случае.
– Спасибо, при случае передам – непременно… Мистер Финн, думаю, у нас тут в ближайшие часы будет жарко. Сколько у вас патронов?
– Три десятка.
– Негусто, черт… Да и у нас тоже: мои люди, – он кивнул на безмолвную троицу за спиной, – были просто на патрулировании железной дороги и к перестрелке с полутора сотнями тонтон-макутов вовсе не готовились… А что сулит нам майор Гренджерфорд? будет помощь?
– Постойте! – прервал их Ветлугин. – Так вы знакомы? Через этого самого… Гренджерфорда?
– Вовсе нет… – Финн озадаченно переглянулся с Риверой, а тот укоризненно напомнил ему: «Да они же тут еще ничего не знают – откуда бы?..»
– Простите, сэр, но как раз сегодня утром Техас с Калифорнией вступили в войну на стороне Конфедерации!
Ну, я вас поздравляю, Аркадий Борисович, вздохнул он про себя, обводя взглядом своих хранителей (ниспосланных молитвами падре Игнасио, не иначе…) и выгоревшую осеннюю степь вокруг, где сейчас надлежало размечать сектора обстрела. Да и погода была подстать раскладу: нет, чтоб нормальное солнце или хотя бы нормальный дождь – а тут какой-то противоестественный микст, и обрубок радуги, криво подсунутый под серый ноздреватый чугун тучи, никак не располагал к поискам там горшка с золотом…
Для чего я приехал сюда?! – в круг всех этих честных контрабандистов?..
Конец третьей части
Финальный ролик, эндинг (ED) Присутствие при этом событии <открытии 24.01.1848 Джеймсом Маршаллом калифорнийского золота на Американской речке> Джона Саттера наводит на мысль о возможности совсем другого витка истории. Именно Саттер купил у русских форт Росс – отлично оснащенную по тем временам крепость на берегу Тихого океана к северу от Сан-Франциско. Русские добывали мех морской выдры, который высоко ценился среди китайских мандаринов. Когда всю выдру в округе истребили, незачем стало держать гарнизон в такой дали от России. Пианино и наряды комендантской жены отправили на родину, а пушки, припасы и строения купил Саттер. Это произошло в 1841 году.
Если бы: а) морской выдры оказалось больше, или б) Саттер не захотел или не смог купить форт Росс, или в) Маршалл прошел по Американской реке на семь лет раньше – во всех этих случаях русские остались бы в Калифорнии…
Самым романтическим и привлекательным городом мира стал бы не Сан-Франциско, а Петропавловск. В Лос-Анджелесе было бы сорок сороков церквей. Правительство перебралось бы поближе к золоту, а Кремль украшал бы Сан-Диего. Ильич бы скрывался в Орегоне и, прибыв с тезисами по Тихоокеанской дороге, ударил по почтам и телеграфам Сакраменто. Мексику присоединили бы на правах союзной республики. В Долине Смерти расположился бы со своими лагерями чекист Френкель. Солженицына выдворили бы на Кубу. А мы эмигрировали бы из Сиэттла на Рижское взморье.
П.Вайль, А.Генис «Американа»
Симеон Юлианов, «Праща для Давида». – Санкт-Петербург, изд-во «Аргус», 1984.
… и сейчас лента буквопечатающего телеграфического аппарата правительственной связи вползала в его руки, будто раскаленная, режущая занозистым краем до мяса, металлическая стружка из-под резца:
«Why on earth have you done it, Abe? – Зачем вы это натворили, Эйб?»
Хороший вопрос… Честный ответ состоял в том, что он, президент Соединенных Штатов и Верховный главнокомандующий военного времени, впервые услыхал о безумной авантюре адмирала Гудвина лишь на исходе нынешней ночи, одновременно, надо полагать, с пребывающим сейчас на том конце провода президентом Русско-Американской Компании Сергеем Селиверстовым. Ну и – может ли в таком признаться глава Великой державы, как полагаете?
«Это была трагическая ошибка, Серхио. Примите глубочайшие наши извинения и соболезнования. Дружественный огонь, пропади он пропадом! – Friendly fire, let it go hang! »
Диалог шел, разумеется, по-английски: для Селиверстова английский был четвертым из его языков, а Честный Эйб*
-------------------------------------
