Василий Звягинцев - Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»
Вдруг в иллюминаторы гидроплана ударил яркий солнечный свет.
— Поздно, — сказала Сильвия, опуская портсигар. — Не сработало. Нас занесло очевидным образом «не туда». Начинается «второе действие»…
— И без всякого антракта, — согласился Удолин, отвинчивая колпачок фляжки неприкосновенного запаса.
Внизу, полукилометром ниже, искрил солнечными бликами серовато-зелёный океан, ничем не похожий на Мраморное море. Отчего-то сразу было понятно, что это именно океан, есть между ним и самым большим внутренним морем неуловимое, но явное отличие.
Самолёт слегка опустил крыло, входя в разворот, у горизонта показалась тёмная полоса берега и нечто вроде скопления остроконечных скал, смутно различимых в дымке испарений.
— Похоже, это место мне знакомо, — сказала Сильвия с оттенком странного облегчения в голосе.
Девушки молчали, глядя на своего командира. Раз случилось нечто экстраординарное, нужно сохранять спокойствие и ждать приказа. Не так уж давно с ними случилось нечто подобное: полёт на флигере, внезапный переход в другую реальность. И ничего страшного не произошло, скорее наоборот. Тем более сейчас с ними и Сильвия, и Удолин, и два полковника. Может быть, вообще так всё и задумано, и не обер-офицерское дело — требовать от старших разъяснений.
Зато возмущаться и требовать разъяснений начал Катранджи. Если они летели не на Мармор, а в другое место, так надо было предупредить. Он, в конце концов, достаточно значимая фигура, хоть по дипломатическим, хоть по любым другим меркам, чтобы его таскали по всему миру и окрестностям, да ещё с бесконечными покушениями и нарушениями элементарнейших правил этикета. Ибрагим так разволновался, что начал путать подобающую его нынешнему сану и рангу фразеологию с той, что усвоил в студенческие годы в Петрограде. Даже несколько матерных слов проскочило, никого, впрочем, не шокировав. Девушки-«печенеги» вне строя и не такое себе позволяли, остальным было просто не до этого.
Через две или три минуты вернулся Басманов. Лицо у него было напряжённое, но в целом спокойное.
— Залетели мы неизвестно куда, — ровным голосом сообщил он. — Компас крутится бессмысленно и равномерно. Хорошо, высотомер работает и берег виден. Неизвестный голос предложил командиру визуально ориентироваться на горообразования прямо по курсу. Там якобы имеется подходящее место для посадки. На другие вопросы не отвечает.
Пока полковник отсутствовал, девушки прямо здесь, в общем салоне, за полторы минуты переоделись из летних платьев в боевую одежду, предусмотрительно уложенную в походные ранцы с оружием и прочим снаряжением. Никто, кроме Катранджи, на эту мгновенную трансформацию и внимания не обратил. А он зафиксировал в памяти секунды, когда его вожделенная Кристина, нагнувшись и демонстрируя едва прикрытые трусиками округлые формы, натягивала на себя плотные брюки комбинезона. И остальные девушки совсем не думали о том, что ведут себя «недозволенно». Наличие «вторичных половых признаков» не имело никакого отношения к службе.
— Не к Антону ли в гости нас приглашают? — задумчиво сказала Сильвия, а Удолин, не теряя весёлого оптимизма, немедленно предложил Катранджи сделать глоток-другой для успокоения, пообещав, что если действительно к Антону попали, скучно здесь не будет.
— Кто такой Антон? — резко спросил турок, одновременно как следует приложившись к фляжке, формально карманной, но емкостью в добрые пол-литра.
— Один наш старинный приятель, не лишённый странностей, но в целом вполне порядочный человек. Есть такое выражение — «забытые боги». То есть выжившие после того, как исчезли посвящённые им религии и, главное, поклонявшиеся им люди. Я имею в виду не тот случай, когда какие-нибудь хетты или моавитяне смешивались с соседними племенами и перенимали их вероисповедания. В таком варианте всегда остаются потомки бывших жрецов, какие-то тайные секты, предания, пусть искажённые и модернизированные, но всё же… А когда «субстрат» культа перестаёт существовать вообще… В качестве примера можно привести ту же Атлантиду, — пространно объяснил профессор.
— Так что, ваш Антон — бывший бог атлантов? — с недоумением спросил хорошо образованный Катранджи.
— Нет, это я для примера…
— Может быть, пока достаточно лекций? Окажемся на месте — возможно, у вас достанет времени на целый курс сравнительной демонологии, — раздражённо прервала профессора Сильвия. Она явно считала, что пора брать «бразды»[194] в свои руки. Если действительно их таким образом выдернул к себе Антон, кому же, как не ей? Она знала форзейля лучше и раньше, чем кто-либо другой, даже из первых членов «Братства». А из присутствующих с ним более-менее был знаком только Удолин, да Басманов вроде бы виделся однажды, хотя наслышан был достаточно.
Гидроплан ещё немного довернул вправо и начал ощутимо снижаться, сбрасывая обороты моторов. Пилоты, похоже, разглядели предписанное им место посадки.
— Я пойду в кабину. С окрестностями Замка, если это действительно он, знакома лучше всех. Подскажу что-нибудь или помогу, если потребуется, — она небрежным жестом вновь подкинула на ладони блок-универсал.
— Чем, например? — как-то сварливо спросил Удолин. Ему демонстративная узурпация власти аггрианкой не понравилась.
— Остановлю время, если лётчики в створ не попадут, — отрезала Сильвия, выходя.
— Всем занять места, пристегнуться, — распорядился Басманов, посмотрев вслед леди Си с уважением. — Приводнение может быть жёстким. Чёрт знает, какая там волна, отсюда не видно.
И сам первый выполнил свою команду.
Сильвия встала между пилотскими креслами. Сквозь остекление фонаря уже хорошо видны знакомые детали берегового рельефа и, главное, скалы, за которыми должен бы скрываться Замок.
Пилот покосился на бесцеремонную даму, хотел сказать, что посторонним в кабине, тем более — перед посадкой, делать нечего, но столкнулся с ней взглядом и сразу отвернулся.
Всё старшему лейтенанту в отношении этой дамы сразу стало ясно и понятно. Ну и чёрт с ней, офицера куда больше волновало — куда и как их занёсло, ещё больше — почему это случилось именно с его экипажем? Ладно, первое дело сесть, а там видно будет.
Странно звучащий голос «диспетчера» в наушниках подсказал:
— Ещё пятнадцать градусов вправо. Снижайтесь до ста метров, скорость сто двадцать. Вы на глиссаде…
Через минуту командир увидел косо вытянувшийся на сотню метров в океан брекватер, за ним ещё один, почти перпендикулярный первому, а дальше — просторный внутренний рейд, где могла бы разместиться целая эскадра линкоров. Его гидроплану здесь можно было садиться хоть вдоль, хоть поперёк. Места хватит.
Вода за брекватерами была почти штилевая, ветер благоприятствовал посадке в предписанном направлении, пилоты имели опыт работы в открытом море даже при четырёхбалльной волне. «Буревестник» коснулся океанской поверхности аккуратнее, чем пассажирский лайнер бетонной полосы. Под килем гулко захлюпало, стёкла иллюминаторов покрылись крупными брызгами.
Реверсом первый пилот осадил инерцию тяжёлого воздушного корабля, бортмеханик в нужный момент убрал газ, и самолёт аккуратно ткнулся левым поплавком в кранцы будто для него специально поставленного алого плота-понтона, заякоренного в полусотне метров от протяжённого бетонного пирса. Механик с радистом выскочили на срез палубы, набросили на кнехты носовой швартов, стрелок из блистера на шкафуте подал кормовой.
— С прибытием, мадам, — криво усмехнулся командир Сильвии, так и простоявшей всю посадку у него за плечом. Даже ни разу не потеряла равновесия, чётко, как опытный марсофлот, парируя толчки и крены палубы едва заметными движениями ног и корпуса.
— Вас также. Благодарю за мастерскую посадку. До прояснения обстановки оставайтесь на местах. Без приказа, моего или полковника, никакой инициативы. Понятно?
— Кроме одного — кто вы и каковы ваши полномочия? У нас своё начальство есть. В данный момент — полковник Басманов, как старший на борту.
— В данный момент и с учётом обстоятельств — старшая здесь я. Сильвия Артуровна Берестина, к вашим услугам.
Лётчик невольно подтянулся:
— Берестина?
— Так точно. Жена генерал-лейтенанта и одновременно полномочный представитель штаба Верховного правителя. Подробности вам изложит Михаил Фёдорович. Если сочтёт нужным.
Сильвия вернулась в салон, где все уже толпились перед дверью, открытой на узкую полоску палубного настила между гаргротом пилотской кабины и кормовыми пулемётными блистерами.
— Замок, Сильвия? — неожиданно робко спросил Удолин. Она это отметила с долей гордости. Страшновато даже некроманту стало, в непонятном запутался. И к кому теперь апеллировать? К ней, не так давно потерпевшей в этом Замке своё страшнейшее поражение. Или, наоборот, победу? Сейчас, кажется, в эту сторону дело поворачивается.
