Внучь олегарха (СИ) - Номен Квинтус
— Но у них котел тоже, как вы выразились, «не взлетел», — отметил Солодовников.
— Я знаю, — хихикнула уже я, — и не взлетит. Просто потому что они предложили отапливать его пердячим паром, а проект нужного биотанка предложить забыли. — При этих моих словах профессор поморщился, но я предпочла на это пока внимания не обращать, потом исправлюсь. — И не предложат: для его разработки уже не столько инженеры нужны, сколько биологи, а у нас в институте таких просто нет. Но я не об этом, а о том, что для решения поставленной задачи мне нужно знать о котле буквально всё, так как я заранее даже сказать не могу, что там будет важно, а что нет.
— Видите ли, Светлана Владимировна, — в разговор снова вступил особист, — все же, как я сказал, работа предусматривается закрытая, а вы даже со второй формой допуска…
— Насколько я уже поняла, разговор идет об урановом котле. Так что, если вам действительно нужно от меня получить работающую систему управления, дайте мне первую форму и не будем больше играть в секретность. Мне ведь на самом деле будет важно понимать детали: котел будет энергетический или плутониевый, его мощность, даже габаритные параметры и места размещения управляющих автоматов.
— Кто вам рассказал о…
— По-моему, разве что в «Мурзилке» про урановые котлы еще заметок не напечатали. И я повторю: чтобы разработать управляющий контур, мне о котле нужно будет знать всё. Всё или ничего, и во втором случае я просто спокойно продолжу учиться.
— А как быстро вы сможете провести такую… разработку? — неуверенно поинтересовался Владимир Викторович.
— Если в одиночку, то к окончанию института скорее всего успею. Если собрать правильную рабочую группу — из студентов, аспирантов и даже преподавателей, то, скорее всего, к лету можно будет черновой проект отработать и приступить к изготовлению рабочих изделий.
— Нам желательно получить какой-то результат через месяц, — в разговор снова вернулся особист. — Хотя бы чтобы знать, получим мы в обозримые сроки нужное изделие или потребуется искать других исполнителей.
— Вам самим-то не смешно? За месяц можно только толковое техзадание составить, причем за месяц после того, как я нынешнего постановщика задачи вытрясу — и вот только после этого вообще можно будет говорить о каких-то вменяемых сроках. А задачу — вы уже сейчас можете быть уверены, что она будет решена, причем именно в кратчайшие сроки. В кратчайшие возможные сроки: исполнителей лучше, чем в МВТУ, вы вообще нигде в стране не найдете.
— А эти сроки на основе нынешнего техзадания… и чем оно вам вообще не нравится конкретно?
— Вы знаете, что дураки учатся на своих ошибках, а умные — на чужих. Просто потому что собственные ошибки их ничему научить не смогли. Так вот, я как раз дура: свою ошибку сделала, на ней научилась — и поэтому уже точно знаю, что и котел наших тепловиков пользы не принесет… пока не принесет. И мне этого достаточно, а учиться на чужих ошибках мне удовольствия точно не доставит. Что конкретно не нравится — объяснять долго и неинтересно, а если вкратце, то в этом, с позволения сказать, техзадании есть несколько серьезных умолчаний…
Я вспомнила небольшой проект, который по заказу какой-то музыкальной группы выполнили однокурсники из МИРЭА. Музыкантам захотелось управлять цветомузыкой, причем управлять автоматически, по барабанному ритму — и ребята сделали все, что было заказано. Но музыканты не учли парочки мелочей: то, что мембрана барабана колеблется достаточно долго, а контроллер (цифровой, сделанный на базе тогдашнего популярного «игрушечного» компа «БК», успевал отработать каждое отдельное колебание этой самой мембраны — и результат пришлось спустить в унитаз. Очень, между прочим, недешевый результат. А если бы эти лабухи задачу поставили корректно, то… скорее всего, мои сокурсники просто не взялись бы за работу: они потом из интереса прикинули — и у них получилось, что для достижения нужного результата аппаратуру пришлось бы делать раз так в пятьдесят более дорогую. Ну, на существующей тогда элементной базе.
Но то простые лабухи были, а здесь — ядерный реактор… нафиг-нафиг!
— Хорошо, Светлана Владимировна, мы подумаем, — немного помолчав, ответил мне особист. — И вас, безусловно, о наших выводах проинформируем. Можете идти… И да, я уточнить хотел: вы на каникулы никуда уезжать не собираетесь?
Откровенно говоря, про ядерные реакторы я знала не очень много, но все же кое-что знала: заводик-то мой изначально и производил разные мелкие «изделия» по заказам Спецкомитета. А когда у деда вышло заводик сохранить, а в России атомная промышленность (благодаря, кстати, Киндер-сюрпризу) снова резко пошла в гору, то от неё и новые заказы поперли. На самом деле я и перенос не заметила потому, что обдумывала «последнее предложение» от Росатома: «в связи с шестидесятилетием» — моим шестидесятилетием — заводы обратно государству вернуть. За большие деньги и за серьезные уже «политические» пряники, но я расстроилась не из-за того, что заводы у меня столь настойчиво отжимали, а из-за того, что предложение это как бы подчеркивало то, что очень пожилой женщине вообще пора на пенсию валить, поскольку она уже с работой справляться перестает. Я все же считала, что справляюсь неплохо, но ведь со стороны виднее…
Впрочем, это лирика, а вот требования к системам управления реакторами я представляла очень неплохо. И очень хорошо представляла и то, что сейчас вообще никто подобные требования даже сформулировать не в состоянии, просто знаний народ не набрался и опыта. Печального, вроде Чернобыля — но если я знаю хотя бы основы этих требований… Нужно или их внедрять, или заниматься пошивом колготок. Но как их внедрять-то, если первокурсницу вообще никто слушать не будет? Особенно не будут слушать нынешние «безопасники», и я не про сотрудников первых отделов говорю. Хотя и они… этот-то вон как насторожился, когда Солодовников поитересовался, почему я компаратор компаратором называю.
— Потому что называть научный прибор «сравнивателем» — это как-то по детски звучит, для науки нужно латынь применять, — сделав максимально важный вид, ответила я профессору.
— А вы латынь знаете? — дернулся особист.
— Я знаю испанский. У меня знакомый был, который в Испании воевал, и он очень любил стихи какого-то Лорки декламировать… после того, как дерябнет в праздник. А мне интересно же было, что он там бормочет, вот я и подучила язык… немного. Но испанский — это же язык, больше всего от латыни в себе сохранивший, а по-испански «сравнивать» — это «comparar». Думаю, что и на латыни там что-то похожее, а я же хочу выглядеть солидной ученой дамой, а не школьницей из глухой деревни…
Владимир Викторович после этих слов хихикнул, особист вроде успокоился — но ни тот, ни другой даже не поинтересовались, зачем я вообще этот компаратор в схему добавила. И как собираюсь обеспечивать отказоустойчивость именно этого компонента всего изделия… То есть хорошо, что они спрашивать меня об этом не стали, иначе я бы домой уже под утро вернулась бы — но общий уровень управления разными проектами это продемонстрировало более чем наглядно. Так что следующие несколько дней я провела, обдумывая, чем мне мое — прямо скажем, для первокурсницы не подходящее — выступление акунется, но и долго думать об этом все же не пришлось: утром в понедельник двадцать пятого в общежитие тихо зашла секретарша нашего особиста и тихо-тихо пригласила меня прогуляться…
Вообще-то девчонки на каникулы разъехались по домам, я одна в комнате оставалась, так что шептать особо и не требовалось… ну, почти шептать. Но у нее это, видимо, было профессиональной привычкой, поэтому я придираться не стала. А она пригласила меня именно прогуляться, попросила одеться потеплее: температура на улице была в районе минус двадцати пяти. И мы с ней молча прошли два квартала, после чего она — неожиданно для меня — отперла дверцу стоящей на обочине «Победы», закинула свою сумочку (приличную такую сумочку) на заднее сиденье, села за руль и пригласила меня сесть рядом:
