Анджей Земянский - Автобан нах Познань
– Из ваших слов получается... эти эмиттеры... они должны быть на Земле. Почему они не перестают работать?
– Вот видишь, Зося, – Барила слегка улыбнулся. – Ты уже мне поверила. – Он затянулся сигаретой. – Все очень просто. Эмиттеры были заранее заплавлены в стекло, и последствия взрыва китайской бомбы им не страшны. И машина времени перенесет их во времена, когда никто не мог даже представить подобное. В то время, когда родился Иисус Христос? Или немного раньше? Или позднее? В любом случае, там можно будет пользоваться электричеством. Нужно только оказаться рядом с эмиттерами, когда запущенный к Сатурну корабль вновь вернется на орбиту нашей планеты... И этого окажется вполне достаточно, чтобы, используя современные знания, изменить историю Земли как угодно.
– Какой толк от испорченного оборудования?
– Ох, Зося... Если кто-то сумел закинуть машину времени на орбиту, то он позаботился и обо всем остальном. В Шайен Маунти у вас есть несколько тысяч заплавленных в стекло контейнеров с исправными компьютерами и прочей электроникой.
– А-а-а... – негритянка взяла свою рюмку и сделала глоток. – А какое это все имеет отношение к вам?
– Ну, видишь ли, – генерал тоже выпил водки и закусил. – У вас есть несколько тысяч контейнеров. У меня он один, привезенный из Берлина, но мне этого хватит. Мы, в отличие от вас, не страдаем гигантоманией.
– Что?
– Для времен Наполеона Бонапарта вполне хватит нескольких сотен людей и наших знаний. Однако вы желали получить все. Прежде всего армию. И... разослали контейнеры по всем вашим базам. К сожалению, к ним добавили еще и эмиттеры Вогта.
– Те десять объектов, которые я должна была уничтожить?
– Да. Это эмиттеры Вогта с вашей старой базы в Италии. Я приказал бедуинам перевезти их сюда...
– Господи! Я и представить не могла, что президент поручит мне невыполнимое задание.
– Тем не менее получилось именно так, – Барила радостно улыбнулся. – Понимаешь, Зося... Ваш президент для меня действительно слишком большая птица. Он, конечно, имеет свои небольшие слабости, но даже бедуины не смогли добыть информацию, которой владеет только он. Он один – во всем мире.
– Какую информацию?
– Видишь ли, милая Шоколадка, настоящая проблема у меня только одна. У меня есть контейнер, я приказал привезти эмиттеры Вогта, однако у меня нет ни малейшего представления, когда заработает машина времени. И никто, кроме твоего президента, этого не знает. Тогда я через моих любимых бедуинов дал ему понять, что у меня есть контейнер и эмиттеры. Я хотел, чтобы он запаниковал и прислал кого-нибудь с заданием уничтожить эмиттеры. С поясом, набитым американским золотом, с гремучей змеей в сумочке и очень хорошо спрятанным пистолетом. Я решил, что узнаю время начала действия проекта Квин от этого агента.
– Пан генерал, вы наивный человек.
– В самом деле?
– С чего вы решили, что кто-то сообщит мне дату, если мне даже не рассказали, в чем состоит проект Квин! Я услышала о нем только от вас.
Махнув рукой, словно что-то отталкивая, Барила сказал:
– Шоколадка, я не ребенок. Твой президент, кстати, тоже не дурак. И, конечно, он ничего тебе не сказал... – генерал вздохнул, – кроме даты возвращения.
– Вы шутите?
– Нет, котенок. Миссия твоя не была такой уж трудной, поскольку для ее исполнения требовалось всего лишь разбить стекло на контейнере. И конечно, более ничего тебе не объяснили. Кроме одного. Тебе сказали КОНЕЧНЫЙ СРОК исполнения миссии. Я прав? Тебе назвали дату, после которой исполнение миссии потеряет смысл, после которой тебе надлежит исчезнуть, моя красивая негритянская бэби. – Барила наклонился над столом. – И я хочу эту дату знать.
Американка стала кусать губы. Все находящиеся в кабинете знали, что генерал не шутит. И Вагнер, с увлечением наблюдавший за тем, как разворачиваются события, понял: генерал ее подловил. Знает пани полковник дату, знает. И, конечно, ее пропоет, никуда не денется.
– Ничего вы от меня не услышите! – негритянка вдруг резко схватила сумку с гремучей змеей. У котов встала дыбом шерсть. Зорг вскочил с дивана и обнажил ядовитые зубы, Вагнер сжал рукоять спрятанного в рукаве стилета. – Я американка и ничего вам не скажу. Даже если вы посадите меня на кол!
Барила добродушно улыбнулся.
– Это опять была только присказка, а вот теперь будет сама сказка, дорогая полуполька, сестра моя, – он открыл ящик и вынул из него пачку пожелтевших листков. – Вот тут у меня список содержимого контейнера, который привезли из Берлина. – Его толстые пальцы стали перелистывать страницы. – Вот, прошу... медицинский компьютер со всем необходимым. Прекрасная технология прошлого века. Ну и что, Зося? Как только мы окажемся там, где нет ченов, тебя можно будет вылечить. Через пять минут вместо шестой категории генетической чистоты, будешь иметь первую. И запросто сможешь родить себе прекрасного малыша. Красивенькую маленькую Шоколадку.
– Нет. Мне сделали операцию, после которой это невозможно.
– Не надо спорить, Зося! Мы это исправим в пять минут, как только окажемся в другом времени, – он показал на пачку листков. – Представь себе, у тебя будет ребенок! Два, три, даже десять. Сколько выдержишь. Ты будешь жить среди деревьев. В мире без климатических катаклизмов, без мутантов. Ты будешь богатой, здоровой, будешь обладать властью... Подумай, Зося. Ты станешь настоящим полковником нашего войска. Будешь участвовать в завоевании мира. Ну и дети... ты знаешь, каково это, когда женщина кормит ребенка грудью? Не знаешь, но воображала себе много раз во время бессонных ночей в Ленгли, не так ли? Вагнер, наверное, что-нибудь мог бы тебе об этом рассказать, но он мужчина и не понимает женщин. Поговори лучше с его женой. Спроси ее, какое это удовольствие, когда собираешь ребенка в предшколу. Разве плохо возиться с грилем в саду? И ты откажешься от красоты, власти, счастья – ради удовольствия собирать и разбирать скорострельный карабин с завязанными глазами? Подумай, Зося. Подожди, не торопись. Подумай еще о том, что тебе дали твои любимые Штаты. Они лишили тебя возможности родить детей, а теперь, после того как сработает машина времени, ты исчезнешь. Не будет войны, не будет бомбы Чен, не будет и тебя, моя красивая Сью Кристи-Андерсон. Ты просто не появишься на свет, так же, как и весь наш мир.
Барила щелкнул пальцами. Возникший, как из-под земли, адъютант отодвинул часть стены, показывая клетку с двумя мутантами.
– Выбирай, дорогая, – сказал генерал. – Или они, – он показал пальцем на уродливые лица своих специалистов по дознанию, – или я. И богатство, власть, дети, любящий муж, еда, о которой ты до сих пор не имела понятия, первый класс чистоты, деревья вокруг, великолепный климат... думай, котеночек, думай.
Негритянка заплакала. Вагнер отвел взгляд. Барила, наоборот, буквально впился в женщину глазами.
– Мне нужно выйти, – шепнула американка.
– Это невозможно... Ты отсюда не выйдешь.
– Но мне нужно.
– Ничего страшного. Сначала скажи.
– Господи...
– Ну так что? – Барила снова наполнил рюмку и поставил перед Зосей поднос, на котором были бутерброды с российской икрой. – Уже надумала?
Американка зарыдала, по подбородку у нее потекли слезы. Тогда Барила стал выкладывать перед ней фотографии своих детей. Одну за другой доставал и подносил к ее глазам.
– Семнадцатого октября, – неожиданно крикнула негритянка. – Семнадцатого октября!!! – Она прокричала это так, что, казалось, еще немного, и у нее лопнут голосовые связки.
Засмеявшись, Барила повторил за ней:
– Семнадцатого октября... У ваших инженеров есть чувство юмора. Он взглянул на мутантов, и те, кивнув, подтвердили, что женщина сказала правду.
Тогда Барила ткнул в сторону клетки пальцем и приказал адъютанту:
– Застрели их. Теперь они нам уже не нужны.
После этого он повернулся к Вагнеру.
– Отдаю Зосю под твою опеку, – генерал зевнул. – Ладно, она едет с нами. Позаботься, озолоти и проводи, куда она пожелает. Шестнадцатого октября сбор на Грюнвальдской площади. Я хочу увидеть там весь твой отряд, жен, детей... и что ты там пожелаешь забрать с собой в дорогу через тысячелетия... Господа, – он внимательно посмотрел на Вагнера и Зорга, – на сегодня все. До свидания.
Тотчас после того как они вышли, из кабинета послышались два выстрела из пистолета адъютанта Барилы.
* * *Шестнадцатого октября все было готово. Отряд наемников – люди, гепарды, птицы и тигры – сидел в машинах, расставленных рядами на Грюнвальдской площади. Еще в пределах действия эмиттеров Вогта стояло шестьдесят грузовиков Барилы. Анна болтала со Сью, однако было заметно, что пани Вагнер нервничает. Одетая в короткую рубашку и шорты, на плечах она держала рюкзак, в котором вырезала дыры так, чтобы у сидевшего в нем ребенка ноги были на свободе. На шее висел пистолет-пулемет. Впрочем, макияж Анна наложила весьма тщательно – ресницы, брови, румяна, губная помада, блестки. В общем, домохозяйка была готова к любой неожиданности: либо вступить в бой, либо принять участие в бале при дворе Навуходоносора. Впрочем, ее служанка выглядела еще решительнее. У той было два рюкзака – один сзади, другой спереди. Однако, судя по тому, как она легко двигалась, в рюкзаках, скорее всего, помещались тряпки ее хозяйки. На плечах у женщины висело два карабина «хенклера-коха», а в кобуре у бедра прятался сорок пятого калибра «смит-вессон». Еще она запаслась стилетом, ножом, саперной лопаткой, большим пробковым шлемом и чадрой камуфляжной раскраски. В общем, обе дамы смотрелись идиотками.
